Гомер - Илиада

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

ПОГРЕБЕНИЕ ПАТРОКЛА. ИГРЫ

Так сокрушались трояне по граду. В то время ахейцы, К черным своим кораблям возвратяся, на брег Геллеспонта, Быстро рассеялись все по широкому ратному стану. Но мирмидонцам своим расходиться Пелид не позволил; 5 Став посредине дружин их воинственных, он говорил им: "Быстрые конники, верные други мои, мирмидонцы! Мы от ярма отрешать не станем коней звуконогих; Мы на конях, в колесницах, приближимся все и оплачем Друга Патрокла: почтим подобающей мертвого честью. 10 Но, когда мы сердца удовольствуем горестным плачем, Здесь, отрешивши коней, вечерять неразлучные будем". Рек - и рыдание начал; и все зарыдали дружины. Трижды вкруг тела они долгогривых коней обогнали С воплем плачевным: Фетида их чувства на плач возбуждала. 15 Вкруг орошался песок, орошались слезами доспехи Каждого воина; так был оплакиван вождь их могучий. Царь Ахиллес между ними рыдание горькое начал, Грозные руки на грудь положив бездыханного друга: "Радуйся, храбрый Патрокл! и в Аидовом радуйся доме! 20 Все для тебя совершаю я, что совершить обрекался: Гектор сюда привлечен и повергнется псам на терзанье; Окрест костра твоего обезглавлю двенадцать славнейших Юных троянских сынов, за смерть твою отомщая! " Рек,- и на Гектора он недостойное дело замыслил: 25 Ниц пред Патрокла одром распростер Дарданиона в прахе. Тою порой мирмидонцы с рамен светозарные брони Сняли; от ярм отрешили гремящих копытами коней И, неисчетные, близ корабля Ахиллеса героя Сели; а он учреждал им блистательный пир похоронный. 30 Множество сильных тельцов под ударом железа ревело, Вкруг поражаемых; множество коз и агнцев блеющих; Множество туком цветущих закланных свиней белоклыких Окрест разложено было на ярком огне обжигаться: Кровь как из чанов лилася вокруг Менетидова тела. 35 Но царя Эакида, Пелеева быстрого сына, К сыну Атрея царю повели воеводы ахеян, С многим трудом убедив, огорченного гневом за друга. Сонму пришедшему к сени Атреева мощного сына, Царь повелел немедленно вестникам звонкоголосым 40 Медный треножник поставить к огню, не преклонится ль к просьбе Царь Ахиллес, чтоб омыться от бранного праха и крови. Он отрекался решительно, клятвою он заклинался: "Нет, Зевесом клянусь, божеством высочайшим, сильнейшим! Нет, моей головы не коснется сосуд омовений 45 Прежде, чем друга огню не предам, не насыплю могилы И власов не обрежу! Другая подобная горесть Сердца уже не пройдет мне, пока средь живых я скитаюсь! Но поспешим и приступим немедля к ужасному пиру. Ты, владыка мужей, повели, Агамемнон, заутра 50 Леса к костру навозить и на береге все уготовить, Что мертвецу подобает, сходящему в мрачные сени. Пусть Менетида скорее священное пламя Гефеста Скроет от взоров моих, и воинство к делу приступит". Так говорил,- и, внимательно слушав, ему покорились. 55 Скоро под сенью Атридовой вечерю им предложили; Все наслаждались, довольствуя сердце обилием равным; И, когда питием и пищею глад утолили, Все разошлись успокоиться, каждый под сень уклонился. Только Пелид на брегу неумолкношумящего моря 60 Тяжко стенящий лежал, окруженный толпой мирмидонян, Ниц на поляне, где волны лишь мутные билися в берег. Там над Пелидом сон, сердечных тревог укротитель, Сладкий разлился: герой истомил благородные члены, Гектора быстро гоня пред высокой стеной Илиона. 65 Там Ахиллесу явилась душа несчастливца Патрокла, Призрак, величием с ним и очами прекрасными сходный; Та ж и одежда, и голос тот самый, сердцу знакомый. Стала душа над главой и такие слова говорила: "Спишь, Ахиллес! неужели меня ты забвению предал? 70 Не был ко мне равнодушен к живому ты, к мертвому ль будешь? О! погреби ты меня, да войду я в обитель Аида! Души, тени умерших, меня от ворот его гонят И к теням приобщиться к себе за реку не пускают; Тщетно скитаюся я пред широковоротным Аидом. 75 Дай мне, печальному, руку: вовеки уже пред живущих Я не приду из Аида, тобою огню приобщенный! Больше с тобой, как бывало, вдали от друзей мирмидонских Сидя, не будем советы советовать: рок ненавистный, Мне предназначенный с жизнью, меня поглотил невозвратно. 80 Рок - и тебе самому, Ахиллес, бессмертным подобный, Здесь, под высокой стеною троян благородных, погибнуть! Слово еще я реку, завещанью внимай и исполни. Кости мои, Ахиллес, да не будут розно с твоими; Вместе пусть лягут, как вместе от юности мы возрастали 85 В ваших чертогах. Младого меня из Опунта Менетий В дом ваш привел, по причине печального смертоубийства, В день злополучный, когда, маломысленный, я ненарочно Амфидамасова сына убил, за лодыги поссорясь. В дом свой приняв благосклонно меня, твой отец благородный 90 Нежно с тобой воспитал и твоим товарищем назвал. Пусть же и кости наши гробница одна сокрывает, Урна златая, Фетиды матери дар драгоценный! " Быстро к нему простираясь, воскликнул Пелид благородный: "Ты ли, друг мот любезнейший, мертвый меня посещаешь? 95 Ты ль полагаешь заветы мне крепкие? Я совершу их, Радостно все совершу и исполню, как ты завещаешь. Но приближься ко мне, хоть на миг обоймемся с любовью И взаимно с тобой насладимся рыданием горьким! " Рек,- и жадные руки любимца обнять распростер он; 100 Тщетно: душа Менетида, как облако дыма, сквозь землю С воем ушла. И вскочил Ахиллес, пораженный виденьем, И руками всплеснул, и печальный так говорил он: "Боги! так подлинно есть и в Аидовом доме подземном Дух человека и образ, но он совершенно бесплотный! 105 Целую ночь, я видел, душа несчастливца Патрокла Все надо мною стояла, стенающий, плачущий призрак; Все мне заветы твердила, ему совершенно подобясь! " Так говорил - и во всех возбудил он желание плакать. В плаче нашла их Заря, розоперстая вестница утра, 110 Около тела печального. Царь Агамемнон с зарею Месков яремных и ратников многих к свезению леса Выслал из стана ахейского; с ними пошел и почтенный Муж Мерион, Девкалида героя служитель разумный. Взяв топоры древорубные в руки и верви крутые, 115 Воины к рощам пускаются; мулы идут перед ними, Часто с крутизн на крутизны, то вкось их, то вдоль переходят. Е холмам пришедши лесистым обильной потоками Иды, Все изощренною медью высоковершинные дубы Дружно рубить начинают; кругом они с треском ужасным 120 Падают; быстро древа, рассекая на бревна, данаи К мулам вяжут; и мулы, землю копытами роя, Рвутся на поле ровное выйти сквозь частый кустарник. Все древосеки несли совокупно тяжелые бревна: Так Мерион повелел, Девкалидов служитель разумный; 125 Кучей сложили на берег, где Ахиллес указал им, Где и Патроклу великий курган и себе он назначил. Страшную леса громаду сложив на брегу Геллеспонта, Там аргивяне остались и сели кругом. Ахиллес же Дал повеленье своим мирмидонянам бранолюбивым 130 Медью скорей препоясаться всем и коней в колесницы Впрячь; поднялися они и оружием быстро покрылись; Все на свои колесницы взошли, и боец и возница; Начали шествие, спереди конные, пешие сзади, Тучей; друзья посредине несли Менетида Патрокла, 135 Все посвященными мертвому тело покрыв волосами. Голову сзади поддерживал сам Ахиллес благородный, Горестный: друга он верного в дом провожал Аидеса. К месту пришедши, которое сам Ахиллес им назначил, Одр опустили и быстро костер наметали из леса. 140 Думу иную тогда Пелейон быстроногий замыслил: Став при костре, у себя он обрезал русые кудри, Волосы, кои Сперхию с младости нежной растил он; Очи на темное море возвел и, вздохнувши, воскликнул: "Сперхий! напрасно отец мой, моляся тебе, обрекался, 145 Там, когда я возвращуся в любезную землю родную, Кудри обрезать мои и тебе принести с гекатомбой И тебе ж посвятить пятьдесят овнов плодородных, Возле истоков, где роща твоя и алтарь благовонный. Так обрекался Пелей, но его ты мольбы не исполнил. 150 Я никогда не увижу драгого отечества! Пусть же Храбрый Патрокл унесет Ахиллесовы кудри в могилу!" Рек - и, обрезавши волосы, в руки любезному другу Сам положил, и у всех он исторгнул обильные слезы. Плачущих их над Патроклом оставило б, верно, и солнце, 155 Если бы скоро Пелид не простер к Агамемнону слова: "Царь Агамемнон, твоим повеленьям скорей покорятся Мужи ахейские: плачем и после насытиться можно. Всех отошли от костра и вели, да по стану готовят Вечерю; мы ж озаботимся делом, которого больше 160 Требует мертвый. Ахеян вожди да останутся с нами". Выслушав речи его, повелитель мужей Агамемнон Весь немедля народ отпустил к кораблям мореходным. С ними остались одни погребатели: лес наваливши, Быстро сложили костер, в ширину и длину стоступенный; 165 Сверху костра положили мертвого, скорбные сердцем; Множество тучных овец и великих волов криворогих, Подле костра заколов, обрядили; и туком, от всех их Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный С ног до главы; а кругом разбросал обнаженные туши; 170 Там же расставил он с медом и с светлым елеем кувшины, Все их к одру прислонив; четырех он коней гордовыйных С страшною силой поверг на костер, глубоко стеная. Девять псов у царя, при столе его вскормленных, было; Двух и из них заколол и на сруб обезглавенных бросил; 175 Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных, Медью убив их: жестокие в сердце дела замышлял он. После, костер предоставивши огненной силе железной, Громко Пелид возопил, именуя любезного друга: "Радуйся, храбрый Патрокл, и в Аидовом радуйся доме! 180 Все для тебя совершаю я, что совершить обрекался: Пленных двенадцать юношей, Трои сынов знаменитых, Всех с тобою огонь истребит; но Приамова сына, Гектора, нет! не огню на пожрание - псам я оставлю! " Так угрожал он; но к мертвому Гектору псы не касались: 185 Их от него удаляла и денно и нощно Киприда; Зевсова дочь умастила его амброзическим маслом Роз благовонных, да будет без язв, Ахиллесом влачимый. Облако темное бог Аполлон преклонил над героем С неба до самой земли и пространство, покрытое телом, 190 Тению все осенил, да от силы палящего солнца Прежде на нем не иссохнут телесные жилы и члены. Но костер между тем не горел под мертвым Патроклом. Сердцем иное тогда Пелейон быстроногий замыслил: Став от костра в отдалении, начал молиться он ветрам, 195 Ветру Борею и Зефиру, жертвы для них обещая. Часто кубком златым возливал он вино и молил их К полю скорей принестися и, пламенем сруб воспаливши, Тело скорее сожечь. Златокрылая дева Ирида, Слыша молитвы его, устремилася вестницей к ветрам, 200 Кои в то время, собравшись у Зефира шумного в доме, Весело все пировали. Ирида, принесшися быстро, Стала на каменном праге; и ветры, увидев богиню, Все торопливо вскочили, и каждый к себе ее кликал. С ними сидеть отказалась богиня и так говорила: 205 "Некогда, ветры; еще полечу я к волнам Океана, В край эфиопов далекий; они гекатомбы приносят Жителям неба, и я приношений участницей буду. Мощный Борей и Зефир звучащий! вас призывает Быстрый ногами Пелид, обещая прекрасные жертвы, 210 Если возжечь поспешите костер Менетида Патрокла, Где он лежит и об нем сокрушаются все аргивяне". Так говоря, от порога взвилася. Воздвиглися ветры, С шумом ужасным несяся и тучи клубя пред собою. К понту примчались, неистово дуя, и пенные волны 215 Встали под звонким дыханием; Трои холмистой достигли, Все на костер налегли,- и огонь загремел, пожиратель. Ветры всю ночь волновали высоко крутящеесь пламя, Шумно дыша на костер; и всю ночь Ахиллес быстроногий, Черпая кубком двудонным вино из сосуда златого, 220 Окрест костра возливал и лицо орошал им земное, Душу еще вызывая бедного друга Патрокла. Словно отец сокрушается, кости сжигающий сына, В гроб женихом нисходящего, к скорби родителей бедных, Так сокрушался Пелид, сожигающий кости Патрокла, 225 Окрест костра пресмыкаясь и сердцем глубоко стеная. В час, как утро земле возвестить Светоносец выходит, И над морем заря расстилается ризой златистой, Сруб под Патроклом истлел, и багряное пламя потухло. Ветры назад устремились, к вертепам своим полетели 230 Морем Фракийским; и море шумело, высоко бушуя. Грустный Пелид наконец, от костра уклонясь недалеко, Лег изнуренный; и сладостный сон посетил Пелейона. Тою порой собиралися многие к сыну Атрея; Топот и шум приходящих нарушили сон его краткий; 235 Сел Ахиллес, приподнявшись, и так говорил воеводам: "Царь Агамемнон, и вы, предводители воинств ахейских! Время костер угасить; вином оросите багряным Все пространство, где пламень пылал, и на пепле костерном Сына Менетия мы соберем драгоценные кости, 240 Тщательно их отделив от других; распознать же удобно. Друг наш лежал на средине костра; но далеко другие С краю горели, набросаны кучей, и люди и кони. Кости в фиале златом, двойным покрывши их туком, В гроб положите, доколе я сам не сойду к Аидесу. 245 Гроба над другом моим не хочу я великого видеть, Так, лишь пристойный курган; но широкий над ним и высокий Вы сотворите, ахеяне, вы, которые в Трое После меня при судах мореходных останетесь живы". Так говорил; и они покорились герою Пелиду. 250 Сруб угасили, багряным вином поливая пространство Все, где пламень ходил; и обрушился пепел глубокий; Слезы лиющие, друга любезного белые кости В чашу златую собрали и туком двойным обложили; Чашу под кущу внеся, пеленою тонкой покрыли; 255 Кругом означили место могилы и, бросив основы Около сруба, поспешно насыпали рыхлую землю. Свежий насыпав курган, разошлися они. Ахиллес же Там народ удержал и, в обширном кругу посадивши, Вынес награды подвижникам: светлые блюда, треноги; 260 Месков представил, и быстрых коней, и волов крепкочелых, И красноопоясанных жен, и седое железо. Первые быстрым возницам богатые бега награды Он предложил: в рукодельях искусная дева младая, Медный, ушатый с боков, двадцатидвухмерный треножник 265 Первому дар; кобылица второму шестигодовая, Неукрощенная, гордая, в недрах носящая меска; Третьему мздою - не бывший в огне умывальник прекрасный, Новый еще, сребровидный, четыре вмещающий меры; Мздою четвертому золота два предложил он таланта; 270 Пятому новый, не бывший в огне фиал двусторонный. Стал наконец Ахиллес и так говорил меж ахеян: "Царь Агамемнон и пышнопоножные мужи ахейцы! Быстрых возниц ожидают сии среди круга награды. Если бы в память другого, ахеяне, вы подвизались, 275 Я, без сомнения, первые в подвигах взял бы награды. Знаете, сколь превосходны мои благородные кони, Дети породы бессмертной: отцу моему их, Пелею, Сам Посидон даровал; а отец мой мне подарил их. Но не вступаю я в спор, ни мои звуконогие кони. 280 О! потеряли они знаменитого их властелина, Друга, который, бывало, сам их волнистые гривы Чистой водой омывал и умащивал светлым елеем. Ныне они по вознице тоскуют; стоят, разостлавши Гривы по праху, стоят неподвижно, унылые сердцем. 285 К играм другие устройтеся, каждый из воев ахейских, Кто лишь на быстрых коней и свою колесницу надежен". Так Ахиллес говорил им,- и быстрые встали возницы: Первый поднялся Эвмел, повелитель мужей знаменитый, Сын скиптроносца Адмета, искусством возничества славный. 290 После него укротитель коней Диомед нестрашимый; Тросских коней он подвел под ярмо, у Энея которых В брани отбил; а Энея тогда Аполлон лишь избавил. Третий восстал копьеносный Атрид, Менелай светлокудрый, Зевсова отрасль; коней под ярем он подвел быстролетных: 295 Эфу царя Агамемнона с собственным верным Подаргом, Эфу, которую в дар Эхепол Анхизид Атрейону Дал, чтоб ему не идти на войну под ветристую Трою, Но наслаждаться спокойствием дома: богатством от Зевса Был одарен он великим и жил в Сикионе обширном; 300 Эфу сию запрягал он, дрожащую, рвущуюсь к бегу. Вслед и младой Антилох снарядил коней пышногривых, Сын знаменитый Нелида, высокого духом владыки, Нестора старца; пилосские кони его колесницу Быстрые мчали. Отец приступил и советы благие 305 Начал советовать, опытный старец разумному сыну: "Сын Антилох! тебя от юности боги любили, Зевс и благой Посидон, и в ристательной хитрости всякой Сами наставили; много тебя наставлять мне не нужно. Мастер ты коней ворочать вкруг мет; но пилосские наши 310 Кони в бегу тяжелы; опасаюсь, беды б не случилось. Всех соискателей кони резвее; но сами возницы Меньше искусны, чем ты, в изобретенье быстром пособий. Так не робей; приготовься, любезный: душою искусство Все обойми, да из рук не упустишь наград знаменитых. 315 Плотник тебя превосходит искусством своим, а не силой; Кормщик таким же искусством по бурному черному понту Легкий правит корабль, игралище буйного ветра: Так и возница искусством одним побеждает возницу. Слишком иной положась на свою колесницу и коней, 320 Гонит, безумец, сюда и туда беспрестанно виляя; Кони по поприщу носятся, он и сдержать их бессилен. Но возница разумный, коней управляя и худших, Смотрит на цель беспрестанно, вблизи лишь ворочает, знает, Как от начала ристания конскими править браздами: 325 Держит их крепко и зорко вперед уходящего смотрит. Цель я тебе укажу; просмотреть берегися: ты видишь, Столп деревянный стоит, от земли, как сажень маховая, Сосна сухая иль дуб, под дождями не скоро гниющий; Справа и слева при цели той врыты два белые камня, 330 В самой теснине дороги; кругом же ристалище гладко. То - иль надгробный столп давно погребенного мужа, Или подобная ж цель у старинных была человеков; Столп сей и ныне метою избрал Ахиллес быстроногий. К оной ты близко примчась, на бегу заворачивай коней; 335 Сам же, крепко держась в колеснице красивоплетеной, Влево легко наклонись, а коня, что под правой рукою, Криком гони и бичом и бразды попусти совершенно, Левый же конь твой пускай подле самой меты обогнется Так, чтоб, казалось, поверхность ее колесо очертило 340 Ступицей жаркою. Но берегись, не ударься о камень: Можешь коней изувечить или раздробить колесницу, В радость ристателям всем, а тебе одному в посрамленье! Будь, мой сын, рассудителен, будь осторожен, любезный! Если уже близ меты возьмешь ты перед и погонишь, 345 Верь - ни один из возниц ни догонит тебя, ни обскачет, Даже хоть следом бы он на ужасном летел Арейоне, Бурном Адраста коне, порождении крови бессмертной, Иль на конях Лаомедона, славных Троады питомцах! " Так произнесши, Нелид, знаменитый конник геренский, 350 Сел на месте, важнейшее все изъяснив Антилоху. Пятый - герой Мерион снарядил коней пышногривых. Все в колесницы взошли и бросили жребии; в шлем их Принял Пелид и сотряс; и вылетел вдруг Антилоху, Нестора сыну; второй выпадает Эвмелу владыке; 355 Третий Атрееву сыну, царю аргивян Менелаю; Выпал за ним Мериону вождю; но последнему жребий Сыну Тидееву храброму гнать колесницы достался. Стали порядком; мету им далекую на поле чистом Царь Ахиллес указал; но вперед повелел, да при оной 360 Старец божественный Феникс, отеческий оруженосец, Сядет и бег наблюдает, и после им истину скажет. Разом возницы на коней бичи занесли для ударов; Разом браздами хлестнули и голосом крикнули грозным, Полные рвенья; и разом помчалися по полю кони 365 Вдаль от судов с быстротою ужасною: пыль из-под стоп их Стала, взвиваясь на воздух, как туча, как сумрачный вихорь. Длинные гривы коней развеваются веяньем ветра; Их колесницы летящие то до земли прикоснутся, То высоко, отраженные, взбросятся; гордо возницы 370 В пышных стоят колесницах; трепещет у каждого сердце, Жадное славы; каждый коней ободрительным криком Гонит; и кони летят, по ристалищу пыль подымая. Но, когда уже кони в последний конец обратились, К морю седому, тогда-то ристателя каждого доблесть 375 Вдруг обнаружилась; конская прыть ускорилась, и быстро Легкие вымчались вдаль кобылицы Эвмела героя. Вслед кобылиц выносились вперед жеребцы Диомеда, Тросские кони, и, чуть лишь отставшие, мчалися близко, Так что, казалось, хотят на Эвмела вскочить колесницу; 380 Жарким дыханьем широкий хребет нагревали герою И, на плечах Адметида лежа головами, летели. Он, Диомед, обскакал бы иль равною б сделал победу, Если б Тидееву сыну не Феб враждовал раздраженный; Феб из руки побеждавшего бич блистательный вышиб. 385 Слезы из глаз Диомедовых брызнули, слезы от гнева: Видел он - боле еще уходили вперед кобылицы; Кони ж его отставали, ударов бича не бояся. Но от Афины очей Аполлон не укрылся, вредящий Сыну Тидея: настигла богиня царя Диомеда, 390 Бич подала и новую рьяность коням вдохнула; К сыну ж Адмета она устремившися, полная гнева, Конский разбила ярем, и его кобылицы лихие Бросились дико с дороги, и выпало дышло на землю; Сам, с колесницы сорвавшись, чрез обод он грянулся оземь, 395 До крови локти осаднил, изранил и губы и ноздри, Сильно разбил над бровями чело; у него от удара Брызнули слезы из глаз и поднявшийся голос прервался. Мимо его Диомед проскакал на конях звуконогих И далеко впереди заблистал перед всеми: Афина 400 Крепость вдохнула коням и ему торжество даровала. После Тидида скакал Атрейон, Менелай светлокудрый. Но Антилох настигал и кричал на отеческих коней: "О, выноситесь вперед, расстилайтеся, кони, быстрее! Я не насилую вас быстротой состязаться с конями 405 Сына Тидеева храброго, коим Паллада богиня Легкость сама даровала и славой возницу покрыла. Нет, лишь коней Менелая догоним, друзья, не отстанем! Быстро вперед! чтобы вас всенародно стыдом не покрыла Эфа: она кобылица, а вы, дорогие, отстали! 410 Вам говорю я, и слово мое совершится сегодня: Более неги себе от владыки народов Нелида Дома не ждите: убьет вас сегодня же острою медью, Если по лености вашей награду последнюю снищем. О, настигайте скорее, как можно скорее скачите! 415 Я ж постараюся сам и искусно выгадывать буду, Как обскакать нам на узкой дороге; в обман я не вдамся". Так говорил Антилох,- и, страшася угроз властелина, Кони резвее скакали, но время не долгое: скоро Тесной дороги ухаб Антилох, бранолюбец, приметил: 420 Рытвина там пролегала; вода, накопляясь зимою, Там чрез дорогу прорвалась и место кругом углубила. Правил туда Менелай, колесниц опасаяся сшибки. Но Антилох, своротивши, направил коней звуконогих Мимо дороги и, близко держась, догонял Менелая. 425 Царь Менелай устрашился и к Нестора сыну воскликнул: "Правишь без разума, Несторов сын! Удержи колесницу! Видишь, дорога тесна; впереди обгоняй, по широкой; Здесь лишь и мне и себе повредишь: колесницы сшибутся! " Так говорил он; но Несторов сын обскакать горячился; 430 Коней стрекалом колол, Менелая как будто не слыша. Сколько пространства, с плеча повергаемый, диск пробегает, Брошенный мужем младым, испытующим юную силу, Столько вперед ускакал Антилох; кобылицы отстали Сына Атреева; их запускать и сам перестал он 435 В страхе, что узкой дорогой бегущие кони столкнутся, Их колесницы, сшибясь, опрокинутся, и среди поля Сами слетят на прах, за победой риставшие оба. Гневный меж тем Несторида ругал Менелай светлокудрый: "Нет, Антилох, человека вреднее тебя зломышленьем! 440 Мчись! недостойно тебя называют разумным ахейцы! Средством, однако ж, таким не получишь ты мзды без присяги! " Так произнес он и громким голосом крикнул на коней: "Что у меня отстаете и что унываете, кони? Прежде пилосских коней истомятся колена и силы, 445 Нежели ваши: давно их обоих покинула младость! " Так восклицал,- и они, устрашася угроз властелина, Прытче пустились бежать и скоро передних догнали. Тою порою ахейцы, на площади сидя, смотрели Коней, которые по полю, пыль подымая, летели. 450 Первый Идоменей распознал приближавшихся коней; Ибо сидел не в кругу, но высоко, на холме подзорном; Крик на коней колесничника он и далекий услышав, Мужа узнал и приметил коня в обгоняющей паре, Сильно отличного: весь багряногнедый, на челе лишь 455 Признак имел он родимый, как месяц, и светлый и круглый. Идоменей приподнялся и так говорил к аргивянам: "Други любезные, ратей ахейских вожди и владыки! Я ли один примечаю коней, или видите все вы? Чьи-то другие, мне кажется, скачут передними кони? 460 Кто-то другой и возница? Но те, кобылицы Эвмела, Чем-то задержаны в поле; а прежде они отличались; Первые, видел я сам, кобылицы мету обогнули; Ныне же видеть нигде не могу их, куда ни бросаю Вкруг по троянскому полю моих испытательных взоров. 465 Верно, из рук Адметида бразды убежали; не мог он Бега сдержать у меты и коней повернул неудачно: Там он, быть может, упал, колесница его сокрушилась, И умчались с дороги его обуялые кони. Но подымитесь, друзья, и всмотритесь вы сами: быть может, 470 Вижу не ясно, но кажется мне, что ристатель передний Муж этолийский, воинственный царь ополчений аргосских, Сын конеборца Тидея, герой Диомед благородный". Грубо ему отвечал быстроногий Аякс Оилеев: "Что наперед, Девкалион, болтаешь ты? Те ж кобылицы 475 Всех впереди, звуконогие, по полю чистому скачут! Ты между нами, ахейцами, вовсе не младший годами! Очи твоей головы не острее других проницают! Но и всегда ты лишь праздно болтаешь! Тебе неприлично Здесь пустословить: и лучше тебя здесь присутствуют мужи! 480 Те ж впереди кобылицы, которые были и прежде, Сына Адметова; сам он и едет и правит браздами". Вспыхнувши гневом, Аяксу ответствовал Крита властитель: "Спорщик первейший, Аякс злоречивый! но в прочем последний Между ахейских мужей: человек необузданно грубый! 485 Спорь, и положим в заклад умывальницу или треножник; Спора свидетелем мы изберем Агамемнона оба: Кони чьи впереди, ты узнаешь, заклад заплатив мне! " Так говорил он,- и быстро поднялся Аякс Оилеев, Пышущий гневом, готовый ответствовать речью суровой. 490 И зашла бы далеко меж ними обидная распря, Если бы сам Ахиллес не восстал, говоря воеводам: "Идоменей, Оилид, говорить перестаньте в народе Злые, обидные речи: вас недостойное дело! Сами осудите вы и других, начинающих то же. 495 Сядьте, друзья, и на месте спокойно смотрите на коней; Скоро и сами они, распаленные жаждой победы, К нам принесутся; тогда вы без спора узнаете каждый, Чьи впереди и чьи позади между коней ахейских". Он говорил,- как летящий к концу Диомед показался. 500 Хлещет сплеча он бичом по коням: а дымящиесь кони Скачут высоко и с скоростью дивной летят по дороге; Брызги песка от копыт беспрерывные прыщут в возницу; Пышная оловом, златом нарядная вкруг колесница Быстро за бурными конями катится; след за собою 505 Шины колесные, тяжкие медью, по тонкому праху Чуть оставляют: с такою горячностью кони летели! Стал среди круга ристатель торжественный; с пламенных коней Пот и от вый и от персей потоками лился на землю. Быстро на дол Диомед с колесницы сияющей прянул, 510 Бич к ярму прислонил; и не медлил сподвижник героя, Сильный Сфенел: прибежал и с веселием взял он награду; Но служителям храбрым жену и треножник ушатый К куще представить велел он, а сам распрягал колесницу.