Эрл Зимке - Немецкая оккупация Северной Европы. 1940–1945
После капитуляции немецких войск в Дании 5 мая обергруппенфюрер Вальтер Шелленберг (который ранее установил контакты в Швеции, пытаясь выдвинуть своего босса Гиммлера на роль миротворца) появился в Стокгольме и убедил шведское правительство принять решение об интернировании 20-й горнострелковой армии и всего германского персонала в Норвегии за исключением Тербовена и Квислинга. Хотя Шелленберг был полномочным представителем Дёница, Бёме (сказавший Дёницу во время беседы 5 мая, что 20-я горнострелковая армия и другие части вермахта в Норвегии готовы выполнить любую задачу «в меру своих сил», и вынесший впечатление, что Дёниц считает вооруженные силы в Норвегии важным фактором в торге с союзниками) отказался встречаться с посредниками под предлогом того, что его задача — оборона Норвегии — не изменилась. 8 мая, в день подписания безоговорочной капитуляции, ОКВ сообщило Бёме, что независимые переговоры со Швецией считались бы нарушением условий капитуляции и «имели бы самые тяжелые последствия для всего немецкого народа». В тот же день представители генерала сэра Эндрю Торна, командира шотландской гвардии, прибыли в Осло и доставили приказ о капитуляции.
В день капитуляции Тербовен покончил жизнь самоубийством в своем бункере. Квислинг в последнюю минуту отказался от возможности бежать в Испанию, предпочтя вместо этого «защищать свои убеждения» в норвежском суде. 23 октября 1945 г. он был казнен в Осло, в крепости Акерсхус.
В объявлении о капитуляции Бёме написал, что его армию «не дерзнул атаковать ни один враг» и что она согласилась на требования противника только в интересах своей страны. Полное значение понятия «безоговорочная капитуляция» немцы поняли только тогда, когда прибыли приказы союзников. В протесте, направленном ОКВ 10 мая, Бёме назвал условия капитуляции «невыносимо суровыми». Немецкие солдаты превратились в «неподвижную и беспомощную человеческую массу», тогда как с русскими военнопленными обращаются «с непостижимым уважением». Требование, чтобы армия сама арестовала эсэсовцев и партийных функционеров, «бесчестно». Свое обращение он закончил словами: «Горе побежденным».
Глава 15
Заключение
В ходе войны иногда бывают тупики, и во Второй мировой Северный театр стал для Германии одним из них. Из двух главных стратегических целей этого театра — расширения базы для морских операций и прерывания маршрута поставки оружия через порт Мурманск — не была достигнута ни та ни другая. Остальные преимущества, полученные от этого Германией, были недостаточно велики, чтобы отвлечь внимание противника от более многообещающих целей в других местах; поэтому данный театр большую часть времени, в течение которого он существовал, оставался пассивным и в конце концов рухнул в результате поражений Германии на материке.
Норвегия, завоеванная с помощью одного усиленного корпуса, отняла у Германии целую армию — не считая огромного количества средств, ушедших на ее оборону. После 1941 г. еще одна армия застряла в Финляндии. Обе эти армии остались в стороне от главных событий и не оказали никакого влияния на исход войны. О том, оправданно или нет такое отвлечение сил, спорили еще во время разработки плана операции «Везерюбунг». Во время войны мнения германских экспертов в этой области разделились, но аргументы обеих сторон неизбежно сводились к тактике. Специалисты сходились только в одном: Северный театр был для Германии серьезным стратегическим фактором и в то же время камнем на ее шее. Попытка определить сравнительную важность того и другого неизбежно приводит к замкнутому кругу пустых теоретизирований. Конечно, ответ на вопрос о причинах поражения Германии во Второй мировой войне нельзя найти с помощью анализа особенностей немецкой стратегии и тактики (в том числе военных талантов Гитлера). На самом деле он очень прост: тщетно пытаться удовлетворить неограниченные амбиции при ограниченных ресурсах.
Оккупировав Норвегию и Северную Финляндию, Германия получила источники сырья, имевшие первостепенное значение для ее военной промышленности: шведское железо и финский никель. Кроме того, ей достались базы, важные для ведения подводной войны вообще и для операций против конвоев союзников в Россию в частности. Дополнительным преимуществом было то, что (по крайней мере, Гитлер ставил его выше всех остальных) эта оккупация была защитой немецкого северного фланга. Все это было важно, однако не оказало значительного влияния на итоги войны.
Чаще всего критике подвергался Гитлер за неправильное руководство операциями на Северном театре и, в частности, в Норвегии; он якобы направлял туда войска и ресурсы в количестве, не вызывавшемся реальной потребностью, что отвлекало силы от более активных театров. Преувеличенный страх фюрера перед вторжением в этом регионе был одной из его главных ошибок как стратега и являлся классическим примером отсутствия интуиции. С другой стороны, если Норвегию действительно нужно было оборонять, то силы для этого требовались большие (хотя, может быть, и не такие большие, как вышло на практике). По своей природе позиции Германии в Норвегии были слабыми: длинную береговую линию приходилось защищать от противника, имевшего превосходство на море, а неразвитость внутренних путей сообщений исключала подвижную оборону. Наиболее надежным решением казалась статичная оборона, а она требовала людей и ресурсов.
Роковой ошибкой германской стратегии на Северном театре стала невозможность перерезать северный морской маршрут в Советский Союз. В 1941 г. значение данного фактора не было понято до конца, а исправить эту ошибку позже оказалось уже невозможно. Как впоследствии указывал генерал Бушенхаген, неудача наступления на Мурманскую железную дорогу была достаточно серьезной сама по себе, но не шла ни в какое сравнение с ошибкой стратегов из ОКВ, совершенно забывших про Архангельск, принимавший суда практически круглый год. Если бы удалось перерезать железную дорогу у Беломорска, а затем повести наступление на Архангельск, это позволило бы полностью закрыть северный маршрут и нанести Советскому Союзу серьезный удар. Возможно, это также позволило бы стабилизировать ситуацию в Северной Европе; поскольку Германия в основном держала там оборону, она могла бы воспользоваться изменением обстановки.
Второй ошибкой, оказавшей самое губительное влияние на операции в данном регионе, стало то, что немцы не смогли взять Ленинград. Похоже, что в сентябре 1941 г. город можно было захватить, если бы не маниакальное и бессмысленное стремление Гитлера стереть его с лица земли. Взятие Ленинграда могло стать гарантией успеха немецко-финского наступления на Беломорск и Архангельск. Во всяком случае, это заметно усилило бы финскую армию и проторило бы путь к другим совместным операциям. Кроме того, потеря Ленинграда могла заставить русских отвести войска на другие участки фронта, что позволило бы группе армий «Север» и финской армии занять относительно прочные позиции в своих секторах.
Плохо определенное и не слишком надежное партнерство с Финляндией внесло большой вклад в атмосферу постоянного недовольства друг другом, ощущавшуюся все годы существования Северного театра. Финны могли решить две задачи, имевшие важное стратегическое значение: помочь взять Ленинград и принять участие в операциях против Мурманской железной дороги; однако и от того и от другого они отказались. Сотрудничество стало обузой для обеих стран задолго до того, как их партнерство распалось.
Для Финляндии, понесшей большие людские потери (55 000 убитых и 145 000 раненых), лишившейся части своей территории и экономических ресурсов, война была тяжелым испытанием. Финляндия, как заявляли ее руководители, была маленькой страной, вовлеченной в войну между двумя великими державами, однако в какой-то степени она стала жертвой собственных амбиций. То, что на части ее территории будут проходить военные действия, было неизбежно, а то, что Финляндия сумеет остаться нейтральной, внушало большие сомнения. Однако она вышла из войны, оставшись суверенным государством; другим маленьким странам, являвшимся соседями Советского Союза, но далеко не всегда его врагами, пришлось куда хуже. Этот относительно благополучный исход частично объяснялся поддержкой Соединенных Штатов и Великобритании и их продолжавшимися попытками восстановить справедливость по отношению к Финляндии.
На германском Северном театре военных действий состоялся важный исторический прецедент: впервые большие воинские контингенты осуществляли широкие боевые действия в арктических условиях. Хотя в конце войны русские перемещали крупные части с танками быстрее и на более значительные расстояния, чем считалось возможным ранее, однако выводы, сделанные на основании того, как воевали в Заполярье немцы, сохранили свое значение.
