Константин Рыжов - 100 великих россиян
Другим развлечением Екатерины были фавориты. Вслед за Сергеем Салтыковым и графом Понятовским судьба связала ее с человеком, сыгравшим затем в ее жизни чрезвычайно важную роль. Весной 1759 г. в Петербург прибыл граф Шверин, флигель-адъютант Фридриха II, попавший в плен в битве при Цорндорфе. К нему были приставлены в виде стражи два офицера, один из которых, Григорий Орлов, особенно отличился в упомянутом сражении — был три раза ранен, но не ушел с поля боя. От природы Орлов был наделен геркулесовым телосложением и огромной силой. Он страшно нравился женщинам, так как был полон молодечества и удали, горел неутолимой жаждой ко всевозможным наслаждениям и приключениям. Во всех обычных занятиях тогдашних военных: в попойках, игре, волокитстве, танцах и драках он не знал себе равных. Всеобщую известность в Петербурге Орлов приобрел в 1760 г., когда отбил любовницу у Петра Шувалова, двоюродного брата всемогущего фаворита Елизаветы. Тогда-то Екатерина, которая давно уже не имела постоянного друга, обратила на него внимание. Едва почувствовав благосклонность со стороны великой княгини, Орлов приложил все усилия к тому, чтобы завоевать ее любовь. Позже Екатерина вспоминала: «Орлов всюду следовал за мною и делал тысячу безумств; его страсть ко мне была публична». Помощь этого офицера, любимца всей гвардии, вскоре оказалась для Екатерины очень полезной. 25 декабря 1761 г. умерла императрица Елизавета. Сделавшись императором, Петр III поспешил подтвердить самые мрачные предчувствия Екатерины. Французский посол Брейтель уже 31 декабря сообщал своему двору о печальном положении Екатерины: «В день поздравления с восшествием на престол на лице императрицы была написана глубокая печаль; ясно, что она не будет иметь никакого значения, и я знаю, что она старается вооружиться философией, но это противно ее характеру… Императрица находится в самом жестоком положении, с нею обходятся с явным презрением…» Петр не скрывал своей нелюбви к Екатерине: при всех оскорблял ее и грозился заточить в монастырь. Готовя развод, он собирался жениться на своей фаворитке графине Воронцовой. Екатерине ничего не оставалось, как думать о защите. Позже она писала, что Григорий Орлов и его братья сразу же после смерти императрицы Елизаветы стали внушать ей мысль о необходимости отстранить Петра и самой стать в челе правления, но что она долго не соглашалась на это и начала склоняться к их предложению только после того, как ей стало достоверно известно о намерении мужа арестовать ее.
Едва Екатерина дала свое согласие на участие в заговоре, Орловы развернули бурную деятельность во всех гвардейских полках. «Умы гвардейцев, — писала потом Екатерина, — были приготовлены, и в заговоре было от ЗО до 40 офицеров и около 10 тысяч рядовых. В этом числе не нашлось ни одного изменника в продолжение трех недель; было четыре отдельные партии, ихг начальники были приглашены для осуществления плана, а настоящая тайна была в руках трех братьев Орловых».
Как и все предыдущие перевороты, эта дворцовая революция увенчалась полным успехом. Лето 1762 г. Петр III проводил в Ораниенбауме, а Екатерина — в Петергофе. Рано утром 28 июня Орловы тайно вывезли Екатерину в Петербург и провозгласили ее императрицей. Все войска немедленно присягнули новой государыне. Вечером того же дня Екатерина во главе гвардии выступила в Ораниенбаум против Петра. Император не решился на борьбу и 29 июня подписал свое отречение от престола. Он был отправлен на мызу в Ропшу, и раньше, чем Екатерина решила, что с ним делать, был убит в пьяной ссоре с Алексеем Орловым. Официально было объявлено, что низложенный император скончался от геморроидального припадка. Впрочем, мало кто стремился доискаться до истины: никто искренне не жалел низвергнутого Петра, и все полны были ожидания, поскольку новое царствование обещало быть не просто блестящим и выдающимся — оно сулило стать великим.
Екатерина сразу энергично взялась за решение текущих дел. Со дня вступления на престол и до отъезда в Москву на коронацию, она присутствовала в Сенате 15 раз. Брейтель доносил своему двору в октябре 1762 г.; «Царица стремится показать всем, что хочет сама управлять и руководить делами. Ей приносят депеши послов: она охотно составляет черновики ответов и присутствует довольно аккуратно на заседаниях Сената, где крайне деспотично решает самые важные вопросы, касающиеся и общего управления страной, и частных лиц».
Во внешней политике Екатерину особенно заботило течение дел в Польше.
Покровительствуя польским православным, она пыталась уравнять их в правах с католиками. Однако добиться этого от фанатичной польской шляхты можно было только силой. Русский посланник в Варшаве Репнин принужден был действовать со всей возможной твердостью. Интригами, подкупом и угрозами, введением русских войск в предместья Варшавы и арестом наиболее упрямых противников Репнин добился того, что 9 февраля 1768 г. Сейм согласился со свободой вероисповедания для диссидентов и политически уравнял их с католической шляхтой. В ответ по всей Польше стали вспыхивать антидиссидентские конфедерации. В Польшу были двинуты русские войска. Обеспокоенные этим турки 25 сентября арестовали русского посла Обрезкова и объявили войну России.
Получив вдруг на руки две войны, Екатерина нисколько не смутилась.
Напротив, угрозы с запада и с юга только придали ей задора. Она писала графу Чернышеву: «Туркам с французами заблагорассудилось разбудить кота, который спал; я сей кот, который им обещает дать себя знать, дабы память не скоро исчезла. Я нахожу, что мы освободились от большой тяжести, давящей воображение, когда развязались с мирным договором… Теперь я развязана, могу делать все, что мне позволяют средства, а у России, вы знаете, средства не маленькие… и вот мы зададим звон, какого не ожидали, и вот турки будут побиты».
Воодушевление императрицы передалось ее окружению. Уже на первом заседании Военного совета 4 ноября решено было вести войну не оборонительную, а наступательную, и прежде всего стараться поднять угнетаемых Турцией христиан. С этой целью 12 ноября Григорий Орлов предложил отправить экспедицию в Средиземное море, с тем, чтобы способствовать восстанию греков. План этот понравился Екатерине, и она энергично приступила к его осуществлению. 16 ноября она писала Чернышеву: «Я так расщекотала наших морских по их ремеслу, что они огневые стали». А еще через несколько дней:
«У меня в отменном попечении нынче флот, и я истинно его так употреблю, если Бог велит, как он еще не был».
Военные действия начались в 1769 г. Армия генерала Голицына перешла через Днепр и взяла Хотин. Но Екатерина осталась недовольна его медлительностью и передала верховное командование Румянцеву, который вскоре овладел Молдавией и Валахией, а также побережьем Азовского моря с Азовом и Таганрогом. Екатерина велела укреплять эти города и начинать устройство флотилии.
Она развила в этом году изумительную энергию, работала как настоящий начальник генерального штаба, входила в подробности военных приготовлений, составляла планы и инструкции. В апреле Екатерина писала Чернышеву:
«Я турецкую империю подпаливаю с четырех углов; не знаю, загорится ли и сгорит ли, но то ведаю, что со времени начатия их не было еще употреблено противу их больших хлопот и забот… Много мы каши заварили, кому-то вкусно будет. У меня армия на Кубани, армия против безмозглых поляков, со шведами готова драться, да еще три суматохи inpetto, коих показывать не смею…»
В самом деле, неприятностей и забот было много. В июле 1769 г. из Крон" штадта отплыла наконец эскадра под командой Спиридова. Из 15 больших и малых судов эскадры до Средиземного моря добралось только восемь. С этими силами Алексей Орлов, лечившийся в Италии и напросившийся быть руководителем восстания турецких христиан, поднял Морею. Соединившись затем с подошедшей эскадрой Эльфингстона, он погнался за турецким флотом и в Хиосском проливе, близ крепостицы Чесмы настиг армаду, по числу кораблей больше чем вдвое превосходившую русский флот. После четырехчасового боя турки укрылись в Чесменской бухте (24 июня 1770 г.). Через день в лунную ночь русские пустили брандеры, и к утру скученный в бухте турецкий флот был сожжен (26 июня).
За блестящими морскими победами на Архипелаге последовали столь же блестящие сухопутные победы в Бессарабии. Екатерина писала Румянцеву: «Я надеюсь на помощь Божескую и искусство ваше в военном деле, что не оставите сего наилучшим образом удовлетворить и произвести такие дела, которые приобретут вам славу и докажут, сколь велико усердие ваше к отечеству и ко мне. Не спрашивали римляне, когда, где было их два или три легиона, в коликом числе против них неприятель, но где он; наступали на него и поражали, и не многочислием своего войска побеждали многообразные противу их толпы…» Вдохновленный этим письмом Румянцев в июле 1770 г. дважды разбил многократно превосходящие турецкие армии на Ларге и Кагуле. Тогда же взята была важная крепость на Днестре Бендеры. В 1771 г. генерал Долгоруков прорвался через Перекоп в Крым и захватил крепость Кафу, Керчь и Еникале. Хан Селим-Гирей бежал в Турцию. Новый хан Сагиб-Гирей поспешил заключить с русскими мир. На этом активные действия закончились и начались длительные переговоры о мире, опять вернувшие Екатерину к польским делам.
