Анатолий Фоменко - О чем на самом деле писал Шекспир
Итак, повесить на дереве собираются как Аарона, так и его «черного» сына. Подготовка к казни началась: Аарона заставляют подняться на лестницу. Мы видим соответствие с христианской версией гибели Иуды Искариота – повесился на дереве (см. Евангелия).
Рис. 6.9. Аарон защищает своего ребенка. Картина Т. Кирка (Th. Kirk). Взято из [971], т. 5, с. 213
Впрочем, далее Шекспир сообщает, что Аарон все-таки упросил мстителей оставить его сына в живых. Повешение на дереве Аарона заменяется другой казнью. По-видимому, в руках драматурга было несколько записей, рассказывавших о гибели Иуды-Аарона. В одних говорилось о повешении, в других смерть «черного» человека описывалась по-иному. Поэтому поэт упомянул обе версии, чтобы ничего не упустить.
Затем у Шекспира следует предсмертная исповедь Аарона, то есть Иуды Искариота. По окончании своего рассказа, он будет казнен, причем жестоко (см. ниже). Исповедь интересна. Мы приведем ее почти полностью, поскольку она лишний раз показывает, что шекспировский Аарон – действительно достаточно точное отражение злобного и жадного предателя Иуды.
«Аарон: Я именно – наставник их (сыновей Таморы, насильников Лавинии – Авт.)… Свою же кровожадность они пожалуй взяли у меня… К той яме злой, могиле Вассиана, я заманил твоих обоих братьев, я написал найденное отцом твоим письмо, и золото я спрятал, которое в письме упоминалось. С Таморой и ее сынами вместе я действовал. Хотя одна из бед случилась ли без моего участья? Обманом я у Тита отнял руку; добыв ее, я скрылся и едва от хохота не разорвалось сердце, сквозь щель стены глядел я, как взамен руки своей – лишь головы сынов он получил. Я видел, как он плакал, и хохотал я громко, так что слезы, как у него, затмили мне глаза. Когда ж Таморе шутку рассказал я – то, выслушав забавный мой рассказ, она едва сознанья не лишилась, и двадцать раз меня поцеловала.
Гот: Так говорить ты можешь не краснея?
Аарон: Пословица гласит: как ЧЕРНЫЙ пес.
Луций: Не каешься в своих деяньях гнусных?
Аарон: Что в тысячу раз больше не грешил!.. Я ТЫСЯЧИ ДРУГИХ ДЕЯНИЙ ГНУСНЫХ СВЕРШАЛ ЛЕГКО, КАК МУХУ УБИВАЮТ, и мне всего прискорбней, что больше их в десять тысяч раз не совершу…
Луций: Взять дьявола! НЕТ, УМЕРЕТЬ ОТ ПЕТЛИ НЕ ДОЛЖЕН ОН – ТАКОЮ ЛЕГКОЙ СМЕРТЬЮ!
Аарон: Пусть дьяволом, коль скоро дьявол есть – живу, горю в огне неугасимом, лишь только бы мне с вами быть в аду и ЯЗЫКОМ ВАС ЖАЛИТЬ ЯДОВИТЫМ…
Луций: Возьми под стражу варварского мавра. Он – хищный зверь, проклятый дьявол. Пищи ты не давай ему, держи в цепях…
Аарон: Проклятья мне нашептывает чорт, чтоб мой язык отравленную злобу всю изливал, которой сердце полно…
Марк:… ГЛАВНЫЙ ВСЕХ ЭТИХ ЗОЛ – ЗАЧИНЩИК И СОЗДАТЕЛЬ… Безбожного сюда ведите мавра, чтоб осудить его на злую смерть – за жизнь его преступную в возмездье…
Луций: Пускай его по грудь зароют в землю, и голодом заморят, пусть кричит и требует он пищи с беснованьем, и если кто помочь ему захочет – тот сам умрет. Таков наш приговор. Следить за тем, как будет он исполнен!
Аарон: О, почему и гнев и ярость немы? Я не дитя, чтоб с низкою мольбою покаяться в свершенном мною зле. Нет, худшее я в десять тысяч раз готов свершить, будь у меня свобода. КОГДА Ж ДОБРО ХОТЬ РАЗ Я В ЖИЗНИ СДЕЛАЛ – ПОКАЯТЬСЯ ГОТОВ Я ОТ ДУШИ», с. 218–220, 223–226.
После этих слов Луций отдает приказ: «Пусть совершат над Аароном казнь – зачинщиком проклятым наших бедствий», с. 226. На этом трагедия заканчивается.
♦ ПЛОХАЯ ЦАРИЦА ТАМОРА, «ДВОЙНИК ААРОНА», – ЭТО ОТРАЖЕНИЕ ПЛОХОЙ ЖЕНЫ КНЯЗЯ АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО. – Через всю трагедию «Тит Андроник» красной нитью проходит союз двух персонажей – мавра Аарона и царицы Таморы. Оба описаны Шекспиром как «очень плохие». Они – любовники, причем были таковыми как до замужества Таморы (она стала женой Сатурнина), так и после. У нее от Аарона родился «черный сын». Оба вынашивают планы убить Тита Андроника. Оба – жестокие и коварные, маскируют свои подлинные чувства под маской добродетели.
Эта ситация нам уже хорошо знакома. В русско-ордынской истории князя Андрея Боголюбского (Андроника-Христа) присутствует плохая жена князя Андрея. Она предала его, сговорившись с врагами. Сама привела ночью в спальню к мужу убийц. Присутствовала при нападении на Андрея. Более того, держала в руках его окровавленную отрубленную руку (русские художники изображали эту мрачную сцену на старинных миниатюрах). Как мы показали в книге «Царь Славян», именно жена князя Андрея дала значительный вклад в евангельский образ Иуды Искариота, а также отразилась на страницах других летописей. Следовательно, то же самое мы видим и у Шекспира. Коварный предатель и виновник гибели Тита Андроника представлен в виде «пары Иуд» – Аарона и Таморы.
7.8. Месть за Андроника
Из истории императора Андроника-Христа мы знаем, что вслед за его смертью в 1185 году вскоре последовала месть. Мстители собрали огромное войско, осадившее Царь-Град. Они взяли столицу и жестоко казнили виновников гибели Андроника. Эта война отразилась на страницах многочисленных летописей как «античная» Троянская война, как Крестовые Походы конца XII – начала XIII века, как Тарквинийская война якобы VI века до н. э., как Готская война якобы VI века и т. д. Таких фантомных отражений нами обнаружено очень много. Следует ожидать, что то же самое мы должны увидеть и у Шекспира. Все верно. Поэт ярко описывает месть за Лавинию (Богородицу) и Тита Ашдроника (Ашдроника-Христа).
Луций, один из сыновей Тита, бежал из города к готам и собрал большое войско для похода на Рим с целью отомстить за Лавинию и Тита Ашдроника. Сообщается следующее. В дворец, где царит Сатурнин, вбегает римлянин Эмилий.
«Эмилий: К оружию, патриции! В защите Рим никогда так сильно не нуждался. Вновь готы поднялись и с целым войском решительных людей, к добыче жадных – идут сюда. Андроника сын, Луций – вождем у них; ИЗ МЕСТИ угрожает свершить он то же, что Кориолан», с. 216.
И далее: «(Равнина близ Рима. Входят Луций и готы, с барабанным боем и распущенными знаменами).
Луций:… Итак, вожди, по праву будьте грозны, СПЕШИТЕ МСТИТЬ; за каждую обиду, которую вам Рим нанес – тройного потребуйте себе вознагражденья.
1-й гот: Андроника-героя славный отпрыск… Доверься нам. Пойдем с тобою всюду, как в жаркий полдень жалящие пчелы», с. 217.
Далее Шекспир описывает уже знакомые нам события в Риме – гибель Лавинии, смерть Сатурнина и Таморы, убийство Тита Андроника. Все это неразрывно переплетено с мотивом мести за Лавинию и Андроника.
Очень интересно, что Шекспир сам проводит параллель между Троянской войной и местью за Лавинию и Тита. Например, упоминается, что «ТРОЯНСКАЯ ЦАРИЦА ОТОМСТИЛА в его шатре фракийскому тирану…», с. 187. Далее, Марк Андроник восклицает: «Лавиния и брат мой – на колени, и ты, надежда ГЕКТОРА из Рима, ребенок милый, все клянитесь вы, как ЮНИЙ БРУТ с супругом и отцом ЛУКРЕЦИИ – позора жертвы чистой, ЧТО ОТОМСТИМ КОВАРНЫМ ГОТАМ (Таморе и ее спутникам – Авт.) смертью, прольем их кровь, иль со стыдом умрем… АНДРОНИК, БУДЬ ЖЕ НЕБОМ ОТОМЩЕН», с. 209.
Здесь упомянуты герои Троянской войны – Троянская царица и Гектор, а также Юний Брут и Лукреция – персонажи Тарквинийской войны, являющейся, как мы уже говорили, одним из фантомных отражений все той же Троянской войны XIII века = Крестовых Походов. Причем в указанных фрагментах все время говорится о мести.
Мы видим хорошее соответствие с историей Андроника-Христа и последовавшей потом Троянской войной.
7.9. Две отрубленные головы готских царевичей, запеченные в тесто и поданные на пир
Сейчас, двигаясь вдоль трагедии Шекспира, мы находимся, как стало понятно, в потоке событий Троянской войны начала XIII века, бывшей местью за Богородицу и Андроника-Христа. Как мы показали в книге «Начало Ордынской Руси», ярким героем этой эпохи был русско-ордынский князь Святослав, он же – знаменитый «античный» Ахиллес (описанный, например, Гомером в «Илиаде»), он же – средневековый император Балдуин и средневековый завоеватель – гот Аттила. Так вот, князю Святославу, согласно русским летописям, отрубили голову и сделали из черепа чашу. Как мы выяснили, этот сюжет отразился также в германо-скандинавском Эпосе, в том числе в «Старшей Эдде». Оказывается, чаши, сделанные из отрубленных голов двух королевичей, сыновей Этцеля – это на самом деле рассказ об отрубленной голове князя Святослава, превращенной в чашу. Королева Гудрун-Кримхильда, мстя за гибель своего мужа Зигфрида, собственноручно ОТРУБАЕТ ГОЛОВЫ ДВУМ МАЛЬЧИКАМ, сыновьям короля Атли, а потом убивает и самого Атли [652:2], с. 324, 327.
Дело было так. Гудрун-Кримхильда уводит двух мальчиков, наследников царя, в спальню и там отрубает им головы. Затем из их ЧЕРЕПОВ ОНА ИЗГОТОВЛЯЕТ ДВЕ ЧАШИ, ИЗ КОТОРЫХ НА ПИРУ ПЬЮТ ПИВО, СМЕШАННОЕ С КРОВЬЮ.
Во всей «Старшей Эдде» больше ни разу не упоминаются отрубленные головы, из которых были бы сделаны чаши для питья. То же самое можно сказать и о «Песне о нибелунгах». Таким образом, описанный яркий эпизод действительно является уникальным на страницах старинной поэмы.
