Мой Календарь - Борис Акунин

Разговоры с гэдээровскими коллегами были только о том, валить им или не валить. Только что началось массовое бегство через уже свободную Чехословакию. И все уныло говорили: «Мы не чехи, у нас послушность в крови, наш Рейх будет тысячелетним».

А всего через месяц Стена треснула. Весь мир наблюдал по телевизору, как ее расшибают на куски и растаскивают на сувениры.

С хорошим днем вас! 

На мой взгляд, один из серьезных недостатков традиционной российской культурно-поведенческой модели — невежливость. Какие-то внутренние, ментальные проблемы с приватностью, тактичностью и дистанцированием от посторонних, малознакомых людей. Большинство очень легко переходят на «ты», что иногда приятно, а чаще всего — нет.

Инъекция британской сдержанности — в умеренной дозе — россиянам очень не помешала бы. В конце концов много ли вокруг каждого из нас людей, с кем хочется быть по-настоящему близкими? А от всех остальных мы хотим только одного: чтоб не лезли с объятьями и претензиями. Соблюдали вежливость.

Будем сегодня вести себя, как Генри Стенли.

Этот уэльсец, спецкор газеты «Нью-Йорк Херальд», будущий сэр и член британского парламента, в 1871 году отправился в командировку с невозможно трудным, практически невыполнимым заданием — разыскать в неизведанных африканских дебрях бесследно пропавшего путешественника Джона Ливингстона.

Десять месяцев искал, преодолел тысячу препятствий и опасностей. Наконец чудом нашел иголку в стогу сена.

Произошло это поразительное событие как раз сегодня, 10 ноября.

Встречаются стало быть на берегу озера Танганьика два белых джентльмена (других особей этого оттенка кожи на тысячу километров вокруг нет и быть не может). Вы, наверное, подумали, что они закричали «Господи, ни фига себе!!!» или проорали что-то еще более обсценно-экспрессивное, а потом кинулись друг другу в объятья?

Нет. Мистер Стенли сказал мистеру Ливингстону: «Доктор Ливингстон, я полагаю?». Встретились, как в Лондоне на Стрэнде.

Поупражняйтесь сегодня в британской учтивости, попробуйте. Если вас в толпе увидит кто-нибудь из друзей или знакомых, да заорет через улицу: «Васька, ты?!» — сдержанно ответьте: «Константин, я полагаю?».

Очень хороший праздник, который я научился уважать и любить в Англии. То есть не праздник, конечно, как такое можно праздновать? 11 ноября вспоминают всех, кто сложил голову в мировых войнах. Годовщина окончания Первой мировой войны.

Накануне Дня Поминовения повсюду продают или просто раздают красные маки. Их положено прикреплять на лацкан.

Из обеих мировых войн Британия вышла победительницей, но никакого победного ликования и «если-надо-повторим» 11 ноября в воздухе не витает. Лишь память об оборванных жизнях и твердое убеждение, что таких трагедий больше никогда произойти не должно.

К столетнему юбилею Великой Войны ров вокруг Тауэра стал алым от керамических маков. Их было 888.246 — по числу британцев, павших в 1914–1918 годах. Никого не забыли. Каждый цветок кто-то купил за 25 фунтов. Деньги потом пошли на благотворительность.

Я тоже купил два цветка в память о братьях матери, хотя они погибли на другой войне, очень далеко от Тауэра. Это нормально, 11 ноября поминают всех убиенных на поле брани. Тем более что после моих родственников могил не осталось. Они пропали без вести.

Записывайте события своей жизни, впечатления дня и мысли, которые приходят вам в голову. Иначе многое забудется, мало что останется. Помните Марию Башкирцеву.

Эта девушка, прожившая короткую жизнь, всего двадцать пять лет, была одаренной, подававшей большие надежды художницей. Полотно, висящее в знаменитом парижском музее Орсэ, свидетельствует о смелом, как сказали бы в те неполиткорректные времена, «неженском» таланте, которому было тесно в уже поднадоевшем импрессионистском каноне той эпохи.

Но Мария умерла от туберкулеза 12 ноября 1884 года, ее имя в истории изобразительного искусства ушло в петитную категорию несбывшегося. Зато дневник, который Башкирцева вела с подросткового возраста, остался в истории литературы. Это совершенно выдающееся по искренности и чувству произведение, от которого возникает драгоценное, очень редкое при чтении старинных текстов ощущение живого человека и абсолютной вечности его переживаний — хоть в девятнадцатом веке, хоть сейчас.

Мария Башкирцева в своем дневнике фотографирует мгновения, и они становятся нетленными. В авторском предисловии там написано: «К чему лгать и рисоваться! Да, несомненно, что мое желание, хотя и не надежда, остаться на земле во что бы то ни стало. Если я не умру молодой, я надеюсь остаться в памяти людей как великая художница, но если я умру молодой, я хотела бы издать свой дневник».

Всё так и вышло. И всё было не напрасно.

А прочитать дневник М.Б. можно здесь.

Сегодня всем будет трудно. Придется с утра и до вечера быть добрым-предобрым. Наступил День Доброты. Движение это зародилось в Японии, обрело официальный статус в Швейцарии, а оттуда потекло кисельными реками по другим странам.

13 ноября полагается совершать всякие добрые поступки. Как только где-нибудь появится старушка с тяжелой сумкой — кидаться к ней, сшибая с ног конкурентов. Попалась в мышеловку мышка — напоить молоком и отпустить. Увидели по телешоу какую-нибудь пакость — с сочувствием говорите себе: «Наверное, у этих бедных людей очень тяжелая жизнь или единственный ребенок взят в заложники, иначе они бы себя так не вели».

Я, например, утром повернул Четырехликого Будду, стоящего на моем письменном столе, доброй ипостасью. Помогло.

Надо говорить всем комплименты, делать подарки, щедро донатить на разные человеколюбивые, зверолюбивые и природолюбивые проекты. Давать алкашу на опохмел и наркоману на дозу.

К вечеру вы, вероятно, слипнетесь от сиропа, но имейте выдержку. Завтра будет легкий день.