Казимир Валишевский - Иван Грозный

В это столкновение оба врага шли с одинаковой решимостью. До смерти Максимилиана Иван, отправляя в Вену гонца за гонцом, держался плана, выработанного в Можайске. После же его смерти Иван выпроводил оба польские посольства, присланные одно за другим Баторием к царю для выигрыша времени, выставив невозможные требования. Заявляя притязания на Киев после Витебска, Иван думал только о том, как бы воспользоваться преимуществами, достигнутыми в Ливонии. В марте 1578 г. царь согласился подписать перемирие на три года. Но приостановка враждебных действий не относилась к территории, где обе стороны чувствовали себя дома, что замечалось в Ливонии. Более того, в русский текст договора Иван самочинно включил статью, запрещавшую полякам вмешиваться в ливонские дела.

В результате уже весной того же года произошло столкновение из-за обладания Венденом. Иван отправил туда армии в 18 000 человек, более чем достаточную, по его мнению, чтобы одолеть полки Сапеги и Ходкевича, не столь многочисленные и лишенные до той поры всего необходимого. Когда к Ивану явился посол Батория, он велел ему подождать: «Скоро будут вести из Ливонии!» Вести пришли, и Иван узнал, что кое-что изменилось в Варшаве.

В начале своего царствования Баторий поспешил послать в Стокгольм кастеляна Санокского, Ивана Гербурта. Он привез из Швеции оборонительный и наступательный договор для захвата Ливонии. Течение Нарвы должно было служить линией раздела между захваченными уже владениями и теми, которые будут приобретены после этого. Поляки под начальством Андрея Сапеги и шведы под начальством Боэ объединились и, заставив московских военачальников принять бой в открытом поле, доказали свое превосходство в таких сражениях. В этом бою русских пало 6000 человек, погибло 4 воеводы, четыре было взято в плен, пушкари Ивана сами себя задушили на своих пушках. Таково было донесение, полученное царем. Только татарская конница его под начальством Голицына избегла разгрома. По польским источникам, Голицын обратился в бегство, чем ускорил поражение русских. Вместе с ними бежали старый воин окольничий Федор Шереметьев и доверенный царя, дьяк Щелкалов, враг Боуса.

После этого уже не могло быть больше речи ни о перемирии, ни о переговорах. Иван отпустил польского посла, по своему взяв с него реванш. Еще по восшествии на престол Батория Иван отказался назвать его братом. «Если бы вы захотели избрать в короли Ивана Костку, сказал он полякам, я и его должен был бы назвать братом?» Костка был простой дворянин. «Что такое ваш трансильванский князь? Никто об этом княжестве до сих пор ничего не слыхал». Гарабурда слышал от царя много едких колкостей в этом роде. В то же самое время послы Ивана Карпов и Головин были в Варшаве. Баторий их третировал, следуя примеру Ивана. Как говорит протокол, на их приеме Баторий не встал и не спросил об их государе, после чего послы объявили, что не могут выполнить возложенную на них миссию.

Они видели, что страна охвачена воинственным воодушевлением. Собравшийся 19 января 1578 года сейм вотировал на 2 года экстраординарный налог. Доход с него исчисляли в 800 000 и даже в 1 200 000 флоринов. Без сомнения, это было немного. Ежегодный расход на содержание испанской армии в Голландии в ту же пору поднимался до 7 000 000 дукатов. Но Речь Посполитая до сих пор никогда еще не шла на такие жертвы. Если бы поступления шли согласно исчислениям – этого было бы достаточно. Однако расчеты не оправдались. Но Баторий сумел добыть денег и подчинить сейм своей воле. Не делая больших расходов на себя, он мог обратить на военные надобности все доходы со своих поместий. Кроме того, он получил кредит заграницей, а получив деньги, нашел и людей.

Польская знать составляла отличную кавалерию, недавно доказавшую свои достоинства под Венденом. Но можно было полагать, что русские воспользуются опытом и теперь будут ждать поляков под защитой своих крепостей. Польская пехота, по свидетельству историка Длугоша, существовала с начала XV века. Однако она едва достигала 2 000 и была вооружена только пиками. Баторий дал ей более современное вооружение – мушкеты, сабли, топоры – и утроил ее численность крестьянами, принадлежавшими короне. Кто шел в ряды армии добровольно, освобождался от всех повинностей. В добровольцах не было недостатка, и они отличались большой храбростью. Кроме того, король имел около 5 000 венгерской пехоты, польский отряд, обмундированный по-венгерски и составленный из нестроевых, и еще отряд, набранный из знати. Эти силы он подкрепил немцами, шотландцами, казаками. В кавалерии он ввел немецких и польских пищальников.

Общее количество организованного войска, включая и литовские силы, не превышало 20 000 человек. Замечательно, что литовская знать – наполовину русская, православная, – была всецело на стороне Батория в этой войне. С этим согласны даже русские историки.[44] Литва дала, что имела – несколько тысяч всадников, представлявших ценную силу, особенно в зимнее время. Лучше перенося суровый климат, от которого польская армия больше страдала, и менее удаленные от своих очагов, литовцы представляли противовес дезорганизованной главной армии. Эта армия была горстью людей, но она была армией номер один по качеству. В ней был иноземный элемент, но в XVI веке это было обычным явлением. В сражении при Дрё (12 декабря 1562 г.) армия Гиза насчитывала в своих рядах 12 000 немцев, швейцарцев и испанцев, при 6 000 французов. Такой же состав был и армии противников.

Слаба была у поляков в эту, как и в последующие войны, артиллерия. Несмотря на старания Батория набрать в Германии и даже Италии хороших литейщиков пушек и на просьбы у курфюрста Саксонского доставить осадные орудия и артиллерийские материалы, его артиллерия была все время слаба и недостаточна. Количество артиллеристов в 1580 г. не превышало 73, а в следующем году равнялось 20.

После этих расчетов ясно, что королю нужно было очень много смелости, чтобы начать войну с такими средствами. Дело шло не о повторении Венденского сражения и не о продолжении враждебных действий в истощенной пятнадцатилетней борьбой Ливонии, где почва уходила из-под ног соперников. В этой опустошенной стране, усеянной развалинами, не представлялось возможности добиться в будущем определенного успеха и даже вести более или менее продолжительную кампанию. Сигизмунд-Август еще в 1562 г. рассудил, что ключ от этой провинции в другом месте. Его надо искать в Москве, напав на главного соперника в его жилище. Но у него не было средств выполнить этот смелый наступательный план. Теперь на это решился Баторий. Он задумал сделать нашествие на Москву в этой борьбе, где ставка превысила первоначальный предмет спора. Сражаясь за Ливонию, на деле боролись из-за обладания северо-востоком и из-за гегемонии над славянским миром.

В этом предприятии Польша могла рассчитывать только на собственные силы. Швеция заключила с ней союз только для Ливонии. В новом плане Батория она видела лишь средство развязать себе руки и сделать свое дело, держась буквы договора. Дания также уклонялась. Ее отношения к Ивану становились миролюбивыми. Хан предложил свою помощь, обещая двинуть своих татар в августе 1578 г., но и пальцем не пошевелил. Баторий посвятил в свои планы великого визиря Магомета Соколли, но этот полководец ответил, что царь страшен, и с ним помериться силами может только лишь один султан. Султан хотел остаться нейтральным. Без сомнения, король предвидел эти неудачи, делая свои расчеты.

Оставалось выбрать пункт атаки. Литовцы хотели, чтобы Баторий шел на Псков, и таким образом захватить в свои руки единственный путь из Москвы к Прибалтийскому побережью. Но для этого нужно было пересечь Ливонию и доканать страну, которую хотели пощадить, или двинуться по русской территории и оставить за собой ряд русских крепостей и незащищенную Литву. Баторий решил первое усилие направить на Полоцк, расположенный на Двине и имевший большое значение для путей, шедших в Ливонию и Литву. Оттуда решено было идти на Псков.

Остановившись на этом плане, Баторий выбрал Свир местом концентрации. Здесь можно было до последнего момента скрывать истинную цель экспедиции. Он искусно распределил свои силы между путями, ведущими к этому месту соединения, и с уменьем произвел фланговое движение от Свира к Десне, в то же время прикрывая Вильну и обозы, сопровождавшие главную армию. Он воспользовался водными путями и понтонными мостами для переправы больших грузов. Специалисты утверждают, что метод действия на коммуникационные линии противника возник в Европе только в конце XVII века. Возможно. Но изобретатели методов часто идут за людьми практики.

Баторию, однако, не удалось осуществить свой план в том виде, как он его задумал. Соединение в Свире было назначено на 4 мая 1579 г., но несмотря на энергию короля войска опоздали. Не было ни денег, ни снаряжения для войска. Из-за этого и послов московских переводили из одного города в другой, назначая им аудиенции, и отпустили их только в июне месяце, и тогда же польский курьер отвез в Москву формальное объявление войны. Спустя несколько дней Баторий начал военные действия. Армия перешла Десну по понтонному мосту, сооруженному за 3 часа. В этой армии было 6517 всадников польского войска, из них 1338 были немцы и венгры, и 4830 человек пехоты, из которых 3451 немцев и венгров. В литовском отряде было 4 000 всадников. Среди иностранных офицеров находился Георг Фаренсбах. Раньше он был полковником на службе у датского короля и еще недавно служил воеводой у царя. Его советы принесли большую пользу. 15 000 человек – было все, чем располагал Баторий, чтобы вторгнуться в московское государство.