История Византийских императоров. От Василия I Македонянина до Михаила VI Стратиотика - Алексей Михайлович Величко
Ярость Феофано, узнавшей об уготованной ей судьбе, была неописуемой. Она рвалась увидеться с предавшим ее возлюбленным, надеясь все изменить, но тщетно: слуги царя по его приказу сопроводили императрицу к месту ссылки. Все же через короткое время Феофано удалось убежать с Принцевых островов и вернуться в Константинополь. Она направилась в храм Святой Софии, надеясь найти в нем безопасное убежище. Ей казалось, что достаточно встретиться с Иоанном Цимисхием, и тот не устоит против чар ее прекрасных глаз. И действительно, император дрогнул и дал согласие встретиться с бывшей императрицей. Но тут вмешался «злой демон» Феофано — паракимомен Василий. Он добился, чтобы встреча двух бывших любовников произошла в его присутствии, и очень своевременно. Феофано применила весь присущий ей запас женских хитростей, но ничего не добилась: оглядываясь на стоящего рядом Василия, Цимисхий, желая казаться настоящим царем, держался холодно и отстраненно. Не добившись своего, Феофано осыпала Цимисхия потоком ругательств, а затем бросилась с кулаками на первого министра Римской империи. Василию только это и было нужно: по его приказу бывшую царицу арестовали и сослали в ссылку — но уже в далекую Армению. Там она прожила долгих 6 лет, которые окончательно сломили ее некогда твердый характер. Только в 976 г. сын Василий II, ставший новым Византийским императором, вернул мать в Константинополь. Там она поселилась в Большом дворце, но не играла больше никакой роли в государстве. Проведя тихую и незаметную жизнь, Феофано тихо скончалась — даже неизвестно, когда и при каких обстоятельствах. Так закончила свои дни эта роковая женщина[522].
Но теперь трудная задача обелить Иоанна Цимисхия в глазах общества возникла уже перед самим св. Полиевктом. Последующие события известны нам по примечаниям канониста, Антиохийского патриарха Феодора Вальсамона. «Пользуясь 12-м правилом Святого Поместного Анкирского Собора, — писал он, — святейший патриарх господин Полиевкт прежде извергнул из священной ограды Святейшей Божьей великой церкви императора Иоанна Цимисхия как убийцу императора господина Никифора Фоки; а напоследок принял. Ибо вместе со святым синодом в состоявшемся в то время соборном деянии, хранящемся в архиве хартофилакса, сказал, что, как помазание святого крещения изглаждает содеянные прежде грехи, каковы бы и сколько бы их ни было, так, конечно, и помазание на царство изгладило совершенное прежде его Цимисхием убийство. Итак, следуя сему деянию, те, которые более расположены к снисходительности и Божье милосердие ставят выше суда, говорят, что помазанием архиерейства изглаждаются соделанные до него прегрешения. И справедливо отстаивают мысль, что архиереи не подлежат наказанию за душевные скверны, соделанные до архиерейства; ибо, как цари называются и суть помазанники Господни, таковы же суть и именуются и архиереи. Они доказывают свою мысль и тем, что одну и ту же силу имеют и те молитвы, которые читаются, когда помазуются цари и когда хиротонисуются архиереи»[523].
Итак, 29 декабря 969 г. состоялось долгожданное для Цимисхия венчание на царство, и он после торжественной процедуры вернулся в царские палаты, сопровождаемый войском и народом[524]. Однако, опасаясь за свой авторитет, император не удовлетворился минувшими событиями и решил подстраховаться. Обладая громадным состоянием, он разделил все свое имущество на две части: одну царь раздал бедным земледельцам, вторую употребил на благотворительные нужды — строил больницы для прокаженных и других несчастных. Часто он сам посещал медицинские учреждения и не брезговал врачевать больных. Отдельно были вознаграждены чиновники, которым увеличили ежегодное жалованье (ругу). В память о своей родине, феме Армениак, он освободил ее от налогов[525].
Святой Полиевкт мог торжествовать: после неуступчивых духовной власти императоров Льва Мудрого, Романа Лакапина, Константина Порфирородного и св. Никифора Фоки на престол взошел царь, во всем послушный архиереям. Однако вскоре выяснилось, что добровольное подчинение власти «Вселенского» патриарха явилось тактической уловкой со стороны императора. И очень скоро он, используя тонкие ораторские приемы и неизбежные во все времена разногласия между разными епископами, начал восстанавливать достоинство царской власти, фактически продолжив церковную политику предыдущих императоров Македонской династии.
Первый повод приучить клир к мысли о высших церковных полномочиях Римского императора нашелся быстро. Еще 22 мая 967 г. в Антиохии, в разгар христианских погромов, был казнен по приказу эмира патриарх Христофор (960–967). Его голову насадили на кол, потом сожгли, а обезглавленное тело бросили в реку Оронт. С тех пор Антиохийская кафедра являлась два с половиной года вдовствующей. Император Иоанн немедленно заявил о своем намерении подыскать ей нового предстоятеля. Кандидатом в патриархи стал по воле василевса известный своей святостью монах Феодор (970–976), армянин, из Колонии, который, говорят, некогда предсказал Цимисхию царский венец. В те дни старец находился в Константинополе, и именно его представил св. Полиевкту император для утверждения в патриаршем достоинстве. Вряд ли Константинопольскому архиерею понравился такой оборот, но спорить с царем он не стал. Созвав епископов, св. Полиевкт испытал кандидата, вскользь отметил, что тот не очень силен в светской премудрости (не вполне ясно, что патриарх имел в виду), зато чрезвычайно благочестив, а потом венчал патриархом Антиохии. Попутно заметим, что обычай поставлять остальных восточных патриархов в столице Римской империи уже закрепился как обязательный и каноничный.
Но уже 5 февраля 970 г. скончался сам престарелый св. Полиевкт. И тут же император перехватил инициативу, окончательно расставив все точки над «i». Он немедленно созвал синклит и епископов и обратился к ним с речью, в которой за видимыми ссылками на папистскую «Эпанагогу» звучат классические «цезаро-папистские» тезисы императора св. Юстиниана Великого. «Я признаю лишь одну наивысшую и главенствующую Силу, — сказал василевс, — Которая вызвала из небытия к бытию все благоволение видимого и невидимого мира. Мне известны, однако, две власти в сей жизни, в насущном земном пространстве: священство и царство. Одной из них Создатель поручил заботиться о душах, а другой — управлять телами людей».
Какое, казалось бы, отпадение от старых идеалов, когда Римский царь полагал, что епископ заботится о душах, а император — о душах и телах граждан! Но дальше следует внезапный
