Василий Болотов - Лекции по истории Древней Церкви. Том III
1) Важной стороной митрополитанского строя были епархиальные соборы. Митрополит мыслился действующим совместно со своими епископами суффраганами (έπαρχιωται). Апостольское правило 37 (36, 38) устанавливает два собора в год (на четвертой неделе пятидесятницы и 12 октября). Никейский собор правилом 5 (перед четыредесятницей и осенью) и Анти–охийский правилом 20 (на четвертой неделе пятидесятницы, т. е. после третьей недели пасхи, и 15 октября) подтверждают это требование. Но правило 19 собора Халкидонского звучит уже диссонансом.
До слуха отцов Халкидонского собора дошло, что в некоторых епархиях (εν τ α Τ ς έπαρχίαις) не было установленных ежегодных митрополичьих соборов, вследствие чего в делах церковных произошел застой. Халкидонский собор постановляет, чтобы соборы епископов обязательно созывались дважды в год (срок не назначается) в том городе, который назначит митрополит, и полагает братский выговор (άδελφικώς έπιπλήττεσ–θαι) тем из епископов, которые без уважительной причины не явятся на соборы.
Но халкидонское правило не могло уничтожить начавшегося непорядка, и из 123 (155) новеллы (546 г.) Юстиниана мы узнаем, что и через сто лет после собора печальное явление повторялось очень часто. В новелле настойчиво требуется, чтобы епископы собирались однажды или дважды в год (срок не назначен), и указывается на опущения в делах церковных, как результат того, что епископы под различными предлогами уклонялись от соборов. Через двадцать лет, в 137 (174) новелле (565 г.) того же Юстиниана, мы опять наталкиваемся на то же явление. Новелла, указывая на эти непорядки и признавая устранение их самонужнейшим (των άναγκαιωτάτων εστίν έπανορθώσαι), вменяет епископам в обязанность собираться по крайней мере один раз в год (в июне или сентябре); патриарх обязывается собирать соборы в лично ему подведомственной области, а митрополит — приглашать всех своих подчиненных епископов. Но, на этот раз, не полагаясь уже на действительность своих внушений, Юстиниан снабжает свою новеллу особым параграфом (§ а), которым гражданским начальникам областей (τους των επαρχιών άρχοντας) предписывает наблюдать, чтобы митрополиты своевременно собирали соборы, и побуждать их к тому, а равно и подчиненных епископов к явке на собор; а если митрополит будет откладывать созвание собора несмотря на побуждение, довести до сведения самого императора; для того, чтобы пресечь самую возможность соглашения между митрополитом, епископами и начальником области, к наблюдению за митрополитом приглашаются и остальные чиновники (offlcium, τάξις), под страхом суровой казни за укрывательство.
Но проходит еще полтораста лет, и из 8 правила собора Трулльского (692 г.) мы узнаем, что соборы епархиальные созываются неисправно. Отцы Трулльского собора вменяют митрополитам в обязанность, по крайней мере, однажды в год (в промежуток от пасхи до конца октября) созывать епархиальные соборы и повторяют положенное Халкидонским собором наказание («братский выговор») епископов за уклонение без уважительной причины. Наконец VII вселенский собор в 6 правиле настаивает на том же: соборы следует созывать хотя однажды в год. Собор между причинами неявки епископов предполагает препятствия со стороны гражданских властей (архонтов, которые стали бы препятствовать собиранию епископов на соборы, положено было отлучать), но не считает и митрополитов совсем беспричастными в этом опущении и назначает им наказание.
Таким образом, довольно темная картина является на пространстве нескольких веков; соборный институт все клонится к упадку, несмотря на усилия поддержать его со стороны светской и церковной власти. Общую причину этого явления следует видеть в характере администрации того времени. Успехи централизации уже ко времени Халкидонского собора были очень значительны в строе церковного управления. Все важнейшие отправления церковной жизни сосредоточены были в руках митрополитов. Между тем епархиальный собор был таким институтом, который являлся противовесом централизационному началу и вносил в митрополитанский строй момент децентрализации. На суд и оценку собора представлялись даже и те меры, которые были приняты митрополитом по текущим нуждам церкви. Собор таким образом являлся высшей судебной инстанцией сравнительно с судом митрополита. Собор до известной степени контролировал митрополита и ограничивал цен–трализационные стремления митрополитов.
Но если некоторые митрополиты не расположены были поддерживать жизненную энергию соборного начала, то имели также свои мотивы к уклонению от соборов и некоторые епископы. Миновав ту причину, которая выставляется самими епископами, т. е. трудность путешествия, укажем на то, что епископы на соборах ограничивали не только митрополита, но и друг друга. Правда, неисправный епископ, и уклонившись от участия на соборе, должен был ожидать неприятной визитации митрополита, но этой визитации могло и не быть. И то несомненно, что на правонарушения со стороны епископов можно было найти суд и управу и не на соборе, а у самого митрополита. Однако соборный, открытый суд был в состоянии вскрывать большее количество правонарушений, чем митрополичий закрытый суд. Митрополит считался с отдельными жалобами; на соборе по поводу этих жалоб можно было ожидать указаний на аналогичные, хотя и не столь выдающиеся факты–проступки, и частные факты получали значение характеристики общего состояния епархии в данное время.
Если были побуждения не противиться успехам (дальнейшим) централизации, то одним из важных следствий успехов, этим началом уже достигнутых, было то, что епископы чувствовали свою слабость для самостоятельного действования и в случае нужды — борьбы с центральной властью митрополита. На сильном всегда практическим смыслом западе на Сердикском соборе (пр. 6 [4]) было решено не ставить епископов в малых городках, чтобы таким образом не умалить авторитета их сана (aut in vico aliquo, aut in modica civitate, cui sufficit unus presbyter, ne vilescat nomen episcopi et auctoritas [101])· Это практическое мероприятие не применялось на востоке. Здесь мы встречаем множество епископов. Например, в Асии (по карте в Atlas sacer Wiltsch'a, около 10300 кв. верст = несколько меньше Ломжинской губернии) было 43 епископии, а в Лидии (около 16700 кв. верст = несколько более Карской области, так что Асия и Лидия вместе = Тульской губернии) — 25. Многочисленность — не всегда показатель силы. При таком множестве епископов действительным авторитетом мог пользоваться митрополит, без соизволения которого иногда епископы–суффраганы и шагу ступить не решались. Это сказалось и на Халкидонском соборе. Когда 22 октября 451 г. проект ве–роизложения был одобрен, послышались голоса: «митрополиты пусть немедленно подпишут». А епископы Египта, где централизация достигла своего зенита, не только монофиситствующие, но и православные, указывая на существующий в египетском округе обычай — «не делать ничего такого без указания и мнения архиепископа», наотрез отказались подписать томос Льва до избрания архиепископа александрийского (преемника Диоскору), и просили дать им отсрочку, «чтобы мы, по древнему обычаю, последовали его (архиепископа) мнению», и собор вынужден был дать эту отсрочку.
А раз соборный институт уже не проявлял особой жизненности, поводов не собираться на епархиальные соборы оказывалось довольно. Например, был на востоке обычай, по которому епископ в годовые праздники своего кафедрального города (обыкновенно память местных мучеников) приглашал к себе соседних епископов; на этих праздниках, без сомнения, рассуждали и о текущих нуждах церкви и делах, что делало вторичное обсуждение тех же дел, которых, разумеется, было не всегда много, на предстоящем епархиальном соборе излишним; на этих же съездах могли епископы узнать, что особо важных дел в церковной жизни не было, а следовательно и собора на этот год не требовалось. А борьба монофиситства с халкидон–ским православием при постоянных колебаниях византийского правительства даже делала соборы и нежелательными для православия. Православный епископ мог спокойно жить в своей епархии, даже если и был подчинен монофиситскому митрополиту; являясь же на епархиальный собор, он рисковал очутиться перед альтернативой: или волей–неволей высказаться определеннее и за это уступить свое место монофиситу, а самому навлечь на себя преследование, или же на соборе подписаться под каким–нибудь сомнительным догматическим вероопреде–лением и опять ждать хлопот и огорчений.
2) Митрополитанская система основывается на политическом, административном строе империи. Митрополия, главный город церковной епархии, был главным городом и гражданской епархии (επαρχία, provincia). Слияние политических центров с центрами церковной жизни было естественно, потому что главный пункт известной местности в политическом отношении естественно служил и сборным пунктом для духовных лиц. Значение гражданского деления для церковного строя было санкционировано на Константинопольском I и Халкидон–ском соборах, возвысивших константинопольскую кафедру именно на основании политическом. Церковно–административ–ная система в главном представляла из себя сколок с политической административной системы, которая покоилась на том, что правители отдельных городов были подчинены начальнику провинции (judex), а этот последний — викарию диэцеза, а ди–эцез составлял часть одной из 4 префектур. Та же тройственная постепенность введена была и в церковное управление. Но несомненно, что в церковных сферах живо чувствовалось неудобство этого нецерковного основания, из которого вытекало церковное разделение. Еще Василий Великий протестовал — но без успеха — против того, что разделение Каппадокии на две гражданские епархии повело за собой такое же разделение и в церковном отношении. Когда (ок. 415 г.) Александр антиохийский обратился к Иннокентию римскому с вопросом, должно ли гражданское разделение вести за собой соответствующее церковное разделение, то оттуда получен был отрицательный ответ. На эту же точку зрения стал и Халкидонский собор, постановив, что деление церковных епархий не должно воспроизводить все перемены в гражданском делении (на этом основании ви–ритская митрополия опять признана была простой епископией, зависимой от тирского митрополита). На этом соборе был сделан и еще шаг вперед в направлении отделения от политического строя; из уважения к халкидонской кафедре, как находившейся в городе, где происходил собор, епископу халкидонскому был усвоен титул митрополита, хотя и без изъятия его от подчинения митрополиту никомидийскому. Этим создано было то положение, что 1) митрополитов могло быть не столько, сколько гражданских judices, и 2) церковное положение самых митрополитов было неодинаково. Это внесло неясность, а затем и колебания в старый митрополитанский строй.
