Питер Коннолли - Греция и Рим. Эволюция военного искусства на протяжении 12 веков
Крепость Таранто, расположенная у входа в гавань. Захваченная Фабием, цитадель оставалась в руках римлян на протяжении всей войны. Во времена римлян крепость стояла не на острове, но соединялась с городом в южной своей части.
Оба консула, избранные на 209 г., были уже далеко не молоды. Фабий Максим получил должность главного магистрата в пятый раз, а Флакк, только что отвоевавший Кампанию, до того избирался в консулы уже трижды. Для замены 7-го и 8-го легионов потребовалось сформировать два новых; следовательно, от римских и латинских колоний потребовали соответствующее количество рекрутов. На протяжении десяти лет колониям приходилось ежегодно поставлять как минимум по два легиона плюс рекрутов для восстановления численности легионов, уже существующих. Государственные ресурсы истощились, и 12 из 40 колоний отказались поставлять свою «квоту». Ценой неимоверных усилий требуемые войска были сформированы, и два новых легиона, 40-й и 41-й, подлежащие призыву в ходе войны, отправились на обучение в Рим. В тот же год решено было завершить отвоевание побережья Адриатики. Марцелл сохранил за собою свое войско, а Флакк возвратился к своей армии в Кампанию. Им предстояло вторгнуться в Луканию с двух сторон, чтобы отвлечь Ганнибала, в то время как Фабий возьмет в осаду Таранто. Марцелл, повторяя тактику прошлого года, неотступно следовал за противником по пятам, то и дело ввязываясь в мелкие стычки, а Флакк наступал по долине реки Танагр, захватив Вольцеи близ Буччино. В то время как Ганнибал воевал в Лукании, Фабий вторгся в восточную оконечность Апеннинского полуострова — так называемую «пятку сапога», — отбил у карфагенян город Мандурию и, таким образом, обезопасил свои пути подвоза от Бриндизи. Затем Фабий двинулся к Таранто и осадил его с суши и с моря, доставив осадные орудия под самые стены города на кораблях, следуя примеру Марцелла на осаде Сиракуз. Как Ганнибал некогда захватил Таранто хитростью, так и римлянам он достался в результате предательства. Римляне разграбили город, а тридцатитысячное население продали в рабство. Ганнибал выступил на помощь Таранто, но прибыл слишком поздно. Благодаря лишь собственному несокрушимому упорству римляне уже отвоевали половину утраченных территорий, а Ганнибал оказался заперт в Лукании и Бруттии. В следующем году попыток сформировать новые легионы не предпринималось. Марцелл был избран консулом в четвертый раз вместе с Титом Квинктием Криспином, в прошлом году служившим претором в Кампании. Марцелл возвратился к своей былой армии, состоявшей из 31-го и 32то легионов, перезимовавших в Венузии. Криспин принял командование 27-м и 28-м легионами в Кампании, перевалил через Апеннины и занял позицию примерно в 4 километрах к юго-востоку от Марцелла. Утверждения Ливия о том, что, прежде чем присоединиться к Марцеллу, Криспин якобы осадил Локры — город в западной оконечности Апеннинского полуострова, — представляются маловероятными. Однако же, возможно, именно Локры и стали для римлян очередной целью. Пока двое консулов отвлекали Ганнибала в Лукании, римский флот получил приказ отплыть из Сицилии и осадить Локры. Мощному гарнизону из Таранто, оставленному там Фабием, было велено пройти по берегу и атаковать город с суши. Ганнибал выслал навстречу колонне римлян, что наступала по своему обыкновению, и не подумав выслать вперед разведчиков, трехтысячную конницу и две тысячи пехотинцев. Карфагеняне устроили засаду под холмом, на котором располагался город Петехия (совр. Строгали), убили 2000 римлян, захватили в плен еще 1500, а остальные обратились в бегство. Ганнибал находился на северо-востоке Лукании, и двое консулов неотступно следовали за ним по пятам. Повторяя стратегию Марцелла двухлетней давности, они теснили Ганнибала, вставая лагерем как можно ближе к его позициям, чтобы ограничить передвижение его фуражиров. Однажды вечером карфагенянин разбил лагерь; вскорости подоспели и оба консула и заняли рубежи напротив. Между двумя лагерями высился поросший лесом холм. Из прошлого опыта Ганнибал знал, что римляне скорее всего попытаются укрепиться на холме, поскольку от него до лагеря карфагенян рукой подать. Ночью он выслал отряд своих нумидийцев устроить у холма засаду. На следующее утро оба консула выехали из лагеря произвести рекогносцировку местности. Демонстрируя поразительную беспечность, сопровождение они с собой взяли крайне немногочисленное: Полибий утверждает, что эскорт их состоял из 60 всадников и 30 велитов, не считая 24 ликторов. Консулы перевалили через холм, чтобы осмотреть тот его склон, что со стороны римских позиций не просматривался. Нумидийцы окольными путями поднялись на холм, чтобы обойти «разведотряд» сзади и отрезать его от римского лагеря. В последующей атаке Марцелл был убит, а Криспин тяжело ранен. Истекающий кровью консул сумел-таки пробиться сквозь строй врагов и вернуться в лагерь. Ночью он отошел в более гористые районы и послал приказ армии Марцелла отступать к Венузии. В последовавшей неразберихе Ганнибал попытался отбить Салапию, но потерпел неудачу. Тогда он двинулся на юг, на помощь Локрам, все еще осаждаемым римским флотом. Криспин известил сенат о положении дел, и Фабий младший был немедленно отправлен принять командование над легионами в Венузии и приглядеть за Таранто, на случай если Ганнибал попытается отбить город. Криспин вместе с армией отступил к своему прежнему опорному пункту в Кампании, где объявил Тита Манлия Торквата диктатором, так что стало возможным провести избрание новых консулов. Вскорости после того Криспин скончался от ран.
Последнее испытание
Осенью 211 г. Нерон прибыл в испанский город Тарракон (совр. Таррагона). Он принял командование над остатками римских войск и в течение всего последующего года оставался исключительно в обороне, не делая попыток перейти в наступление. Сенат постановил отослать в Испанию для ведения войны полководца, наделенного полномочиями проконсула, опасаясь, что Гасдрубал может ввести в Италию еще одну армию, в то время как римляне только-только начали одерживать верх. Устроили выборы, но ни один из бывших италийских консулов не стремился принять на себя бремя ответственности. Когда Публий, двадцатипятилетний сын Публия Корнелия Сципиона, выставил свою кандидатуру, его избрали единогласно. Мы, очевидно, не располагаем полной информацией об этих необычайных выборах, поскольку Сципион прежде не занимал никаких должностей и для подобной миссии был слишком молод. Однако сенат утвердил его назначение и передал ему для ведения войны два дополнительных легиона и тысячу всадников. Сципион, судя по всему, прибыл в Испанию осенью 210 г. и посвятил зиму обучению войск и укреплению их боевого духа. Получив известие о том, что три карфагенские армии пребывают на зимних квартирах, далеко отстоящих друг от друга, причем все они находятся более чем в десяти днях пути от столицы Новый Карфаген (совр. Картахена), Сципион решился на авантюру, достойную самого Ганнибала. В начале весны 209 г., покинув лагерь и никому не сказав, куда направляется, он совершил стремительный марш-бросок на юг и подошел к стенам Нового Карфагена прежде, чем карфагеняне осознали, что происходит. За один день он захватил город и коренным образом изменил ход войны в Испании в пользу римлян: на испанцев маневр Сципиона произвел впечатление не меньшее, чем на карфагенян. Этот блестящий ход поднял боевой дух легионов до недосягаемых высот: теперь воины пошли бы за своим полководцем куда угодно. В течение лета Сципион предпринял дипломатическую атаку, надеясь склонить на свою сторону местные испанские племена. Когда на следующий год он двинулся на юг, позади него остались хорошо укрепленные тылы: теперь полководца поддерживали испанские союзники. Судя по всему, маршрут его пролегал вдоль берега до самой Валенсии, а там Сципион резко свернул в сторону, перевалил через горы Чинчилла и спустился в долину реки Гвадалквивир. Гасдрубал Барка занял позиции неподалеку от Бекулы (совр. Байлен), в ^километрах к западу от Линареса, близ испанских серебряных рудников. Он планировал воссоединиться с братом и, прежде чем отбыть в Италию, заблаговременно прибирал к рукам богатства испанских недр. Карфагенская армия надежно укрепилась на холме над рекой Гвадель, притоком Гвадалквивира. Силы Сципиона существенно превосходили числом войско Гасдрубала, и когда римлянин попытался навязать неприятелю битву, зайдя ему во фланг со своими велитами, Гасдрубал оторвался от противника и отступил на север. Сципион мог бы претендовать на тактическую победу, однако коварный карфагенянин не только сумел ускользнуть почти без потерь, но и добился преимущества искусным маневром: ведь основная цель Сципиона заключалась в том, чтобы удерживать неприятеля в пределах Испании. Теперь Гасдрубал двинулся в центральную область Испании, а преследовать его Сципион не мог. Римскому полководцу открывались две возможности: первая — отойти к берегу и гнать Гасдрубала к Пиренеям, и вторая — забыть о Гасдрубале и попытаться уничтожить поддержку карфагенян в Испании. К добру или к худу, но Сципион предпочел последнее. Вести о том, что Гасдрубал ускользнул от Сципиона и двинулся на север, дошли до Рима, надо полагать, к осени 208 г. В намерениях противника сомневаться не приходилось. Более неудачного для римлян момента выбрать было невозможно. Старики Фабий с Флакком для энергичного ведения боевых действий уже не годились, а поскольку единственные удачливые боевые командиры, Марцелл и Гракх, погибли, требовалось срочно подыскать полководцев, способных справиться с ситуацией. Эту задачу возложили на Марка Клавдия Нерона и Марка Ливия Салинатора. Нерон прежде служил под началом Марцелла и принимал участие в осаде Капуи в должности претора. После смерти Сципионов он был отослан в Испанию и, возможно, провел там около года. Очевидно, избрали его именно по этой причине, поскольку Нерон был единственным из римских полководцев, кто уже имел дело с Гасдрубалом. Его коллега Салинатор, ставленник сената, служил консулом вместе с Павлом в 219 г. и участвовал в иллирийской кампании. По возвращении в Рим он был обвинен в незаконном присвоении военной добычи. Негодующий Салинатор удалился в провинцию и отказался впредь принимать участие в общественной жизни. В 210 г. консулы Марцелл и Левин настояли на его возвращении в Рим, но, согласно Ливию, Салинатор наотрез отказывался стричься и бриться и разгуливал по городу в лохмотьях. Возмущенные цензоры приказали ему привести себя в порядок, вернуться в сенат и снова приступить к исполнению своего гражданского долга. Этого-то человека сенат и избрал в коллеги Нерону. В довершение неприятностей эти двое ненавидели друг друга лютой ненавистью, но на словах оправдывались тем, что каждый, дескать, попытается превзойти другого, служа своей стране. Тем не менее прежде, чем полководцы отправились в свои провинции, сенат попытался добиться примирения. Для предстоящей военной кампании в действующую армию были призваны 23 легиона. Каждый из консулов располагал двумя. Четыре находились в Испании под командованием Сципиона; два каннских легиона все еще отбывали ссылку на Сицилии; а 9-й и 24-й пребывали на Сардинии еще с 215 г. (строго говоря, 9-й легион оказался там в 217 г.). Непосредственно в Италии находилось 15 легионов: 27-й и 28-й — в Бруттии под командованием Флакка, 36-й и 37-й — под Таранто, а 29-й — в Капуе. Консулу Нерону предстояло отвести в Луканию два легиона: 31-й и 32-й. Это означало, что на юге Ганнибала сдерживали семь легионов. На севере два легиона находились в Этрурии (38-й и 39-й, под началом Варрона, контролировавшие пути через Этрурию, как десять лет назад — Фламиний); два — в долине реки По (34-й и 35-й) и еще два — под началом консула Салинатора (40-й и 41-й). У этих последних двух боевого опыта не было; их зачислили на военную службу только два года назад, и с тех пор они находились в Риме. Для защиты города сформировали два новых легиона, 42-й и 43-й. Ливии также утверждает, что вновь были призваны под знамена рабы-добровольцы, но это чистой воды вымысел. Осенью предыдущего года пришли известия из Марселя о том, что Гасдрубал-бал проводит набор рекрутов в южной Галлии и Лигурии. Однако римляне никак не рассчитывали, что неприятель пересечет Альпы столь стремительно. Ливии ясно дает понять, что Гасдрубал проследовал путем Ганнибала: очевидно, вверх по долине реки Дюранс и через перевал Монженевр. Дело происходило в начале года, возможно, даже в мае, следовательно, перевалы, ведущие с севера на юг, как, скажем, Мон-Сени или Клапье, полностью исключаются: зимой и весной они непроходимы. В это время года единственно возможные пути лежат через Монженевр и Ларш. Добравшись до долины По, Гасдрубал осадил Плаценцию, возможно, рассчитывая воодушевить местных кельтов, но захватить колонию так и не смог. Он отослал четырех кельтских всадников и двоих нумидийцев на юг с письмом к брату, договариваясь воссоединиться с ним в Умбрии. Тем временем Ганнибал покинул зимние квартиры в западной оконечности Италии и двинулся на север. Нерон устремился на юг, навстречу Ганнибалу. Две армии встретились у Грумента (совр. Грументо) в долине реки Агри. Нерон переместил свой лагерь на расстояние 1500 м от расположения войск Ганнибала, контролируя дорогу на север и препятствуя передвижению неприятельских фуражиров. И снова рассказы Ливия о крупных битвах изрядно преувеличены, однако мелкие стычки наверняка следовали одна за другой по мере того, как Ганнибал пытался прорваться сквозь строй врага. Ганнибал, очевидно, двигался по пути, где позднее была проложена дорога Виа Гёркулиа, что вела на север через Анксию (совр. Анци) и Потенцию (совр. Потенца) к Апулии. Предводителю карфагенян удалось ускользнуть от Нерона, прибегнув к ночному переходу, так что он добрался до Венузии раньше своего противника. Оттуда карфагенянин двинулся на северо-восток к Канозе, городу неподалеку от Канн, и там остался дожидаться известий от брата. Шестеро всадников отправились на юг и въехали на территорию Лукании, но, узнав, что Ганнибал уже отправился на север, попытались его догнать. Возможно, из-за того, что по пятам за Ганнибалом шла армия Нерона, всадники спустились к берегу, где близ Таранто столкнулись с римским войском и были захвачены в плен. Их под усиленной охраной немедленно препроводили в лагерь Нерона. Нерон прочел письмо Гасдрубала и отослал его в сенат, советуя отозвать легион из Капуи и отправить его заодно с двумя новыми городскими легионами в Нарнию (совр. Нарни), город, расположенный на Фламиниевой дороге в 70 км к северу от Рима. Нерон же задумал дерзкую авантюру. Той же ночью, отобрав 6000 лучших пехотинцев и 1000 всадников и приказав им взять с собою только оружие, он выступил из лагеря. Воинство двинулось вверх по долине Офанто к Лукании, причем Нерон сообщил своим людям, что цель их — ближайший город на территории Лукании, находящийся в руках карфагенян. Когда же полководец удалился на достаточное расстояние от Ганнибала, он открыл солдатам правду: они шли на север, чтобы воссоединиться со вторым консулом у города Сена Галлика (совр. Сенигаллия), примерно в 400 километрах от побережья Адриатики. Перед выступлением Нерон выслал гонцов на территорию Ларина (совр. Лари-но), а также в земли марруцинов, френтанов и претуттиев, через которые ему предстояло пройти, веля тамошним жителям сносить к дороге запасы провианта. Тот факт, что Лучера в этом списке не значится, доказывает, что Нерон рассчитывал пересечь Апеннины и не собирался спускаться к берегу до тех пор, пока не доберется до Ларина. А оттуда полководец мог пройти вниз по долине реки Сино. При таком маршруте расстояние между Канузией и Сеной составляет около 475 километров. На всем пути местные жители сносили к дороге запасы продовольствия, чтобы солдатам не пришлось задерживаться в ходе стремительного продвижения на север. Все понимали, что этот поход — переломное событие войны, и смелое предприятие было встречено с немалым энтузиазмом. По пути к колонне пристраивались ветераны былых сражений и юноши, мечтающие стяжать бессмертную славу. Всех годных к воинской службе Нерон принимал. А войско спешило все вперед и вперед. Вскоре холмы остались позади, и армия вышла к берегу. Римляне прошли под скалами Васто, на которых высился город Гистоний, и двинулись дальше по бесконечной дороге вдоль моря. Спустя неделю после выступления армия уже приближалась к Сена Галлика, где стояли лагерем легионы Салинатора. Нерон выслал гонцов выяснить, хочет ли второй консул, чтобы он вступил в лагерь открыто или же тайно. В ответ Салинатор велел полководцу войти под покровом темноты. Было условлено, что каждый новоприбывший разместится в палатке воина соответствующего ранга, так что лагерь в размерах не увеличится. Там уже находилось четыре легиона, поскольку 34-й и 35-й отступили перед натиском Гасдрубала и воссоединились с консулом. Сам Гасдрубал стремительно наступал вдоль берега и стоял лагерем в каких-нибудь 500 м. Консулы решили использовать завоеванное преимущество и на следующее утро предложили битву. Гасдрубал сразу же догадался: что-то неладно. Богатый опыт подсказывал карфагенянину, что к противнику подошло подкрепление. Он выслал разведчиков проверить, не увеличился ли в размерах римский лагерь, но проверка ничего не дала. Однако с наступлением ночи разведчики вернулись с важным известием: в лагере претора сигнал к вечерней страже прозвучал один раз, а в лагере консулов — дважды. Тайное стало явным. Римляне, неисправимые формалисты, сами себя выдали. Под покровом ночи Гасдрубал, должно быть, решив, что с братом его случилось что-то неладное, снялся с лагеря и начал отступать. Во время перехода проводники дезертировали, и полководец не смог отыскать брода через Метавр. Должно быть, четвертая стража уже близилась к концу: Гасдрубал приказал своим людям идти вдоль южного берега реки до рассвета, когда станет возможно отыскать дорогу. С первым лучом солнца римляне ринулись вслед Гасдрубалу. Нерон во главе конницы спешил вперед и, должно быть, настиг карфагенян еще утром. Чуть позже подоспели легковооруженные войска под началом претора Лицина. Понимая, что невозможно двигаться вперед, непрестанно подвергаясь нападениям шеститысячной конницы и тринадцатитысячного легковооруженного войска, Гасдрубал попытался встать лагерем на холме над рекой. Когда же — возможно, около полудня — подошел Салинатор во главе тяжелых пехотинцев и двинулся в наступление, построив войско в боевой порядок, Гасдрубал осознал, что сражения ему не избежать. Рассказ о битве содержится в небольшом отрывке из Полибия, однако в том, что касается места битвы, приходится полагаться на топографию Ливия, описанную крайне неудовлетворительно. Скорее всего армии сошлись на южном берегу реки близ Монтемаджоре, но с уверенностью ничего утверждать невозможно. Полибий уверяет, что Гасдрубал выстроил своих кельтов и испанцев очень узким фронтом, поставив впереди 10 слонов. В таком боевом порядке он атаковал левый фланг римлян, вознамерившись победить или умереть. Правый фланг римлян, учитывая пересеченный характер местности, не имел возможности вступить в соприкосновение с левым флангом карфагенян, но обошел Гасдрубала сзади и атаковал его с тыла. Слоны вышли из повиновения и сеяли хаос в своих же рядах, так что погонщики, специально для этой цели вооруженные долотом и деревянным молоточком, вынуждены были убить животных (долото вбивалось в основание черепа). В гуще битвы пал Гасдрубал, а вместе с ним погибла последняя надежда выиграть войну. Одержав победу, римляне штурмом взяли карфагенский лагерь. Полибий утверждает, что в битве погибли 10 000 карфагенян и 2000 римлян. Ливии умножает потери карфагенян едва ли не впятеро. Следующей же ночью Нерон выступил в Алулию. Он вернулся в лагерь на шестой день: обратный путь лежал по прямой. Ганнибал даже не успел осознать, что противник скрылся. Ликование Рима не знало границ. Этой победы ждали одиннадцать лет. Поначалу в город дошли только слухи, затем — сведения более определенные. Когда же наконец поступили известия о том, что легаты победоносной армии следуют по Фламиниевой дороге, все население города хлынуло им навстречу. Люди выстроились вдоль дороги почти на пять километров, до самого Милвианского моста, и толпой окружили входящих в город легатов. В Апулии Нерон запятнал себя деянием исключительной жестокости. Он привез с собою отрубленную голову Гасдрубала и швырнул ее к аванпостам лагеря Ганнибала. Павший духом Ганнибал отступил в Бруттий, где и оставался до конца войны.
