Императрица эпохи авантюристов. Взятие Берлина и Прусская губерния - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Царь знал, что там неладно. При административной реформе вместо Малороссийского приказа, находившегося в Москве, создал Малороссийскую коллегию – она располагалась при гетмане, на Украине, состояла из комендантов здешних гарнизонов. Казачьи начальники встревожились, что их бесконтрольная власть кончается. Как раз умер гетман Скоропадский, и они сами нарушили собственные законы. Без созыва Рады (делегатов всех городов и казачьих полков), в узком кругу, выбрали гетманом Павла Полуботка. Главного вора, он первым в России додумался выводить неправедные деньги за границу, в Амстердамский банк. Из-за этого и стал главным борцом за «права».
Но от простонародья в Малороссийскую коллегию уже хлынул поток жалоб. Царь вызвал фигурантов в Петербург. Они окрылились. Составили петицию якобы от всей Украины, вернуть прежние порядки. Малороссийскую коллегию ликвидировать, в их внутренние дела не вмешиваться. Не тут-то было. В столице им предъявили жалобы простых казаков, крестьян, горожан. Полуботок со товарищи отправились за решетку. А должность гетмана после открывшейся картины царь ликвидировал. Оставил управлять Украиной Малороссийскую коллегию. Тяжелейшие подати, которые выжимали из народа казачьи начальники, Петр значительно снизил. И оказалось, что под российской властью жить гораздо лучше, чем под отдельной украинской.
Ну а некоторые реформы царя стали вынужденными. Невзирая на увлечения западничеством, он был глубоко верующим. Да только Церковь ему досталась в совершенно плачевном состоянии. Большинство священников не имели никакого образования, наследуя места отцов за взятки в епархиях. Православие сводилось к формальному соблюдению обычаев. Ожесточённо спорили: можно ли брить бороды, надевать иностранную одежду? Креститься двумя пальцами или тремя? Но за этими спорами терялась духовная суть! А в общем духовном раздрае вовсю орудовали раскольники, сектанты, всевозможные «пророки».
Патриарх Адриан встал в глухую оппозицию к царю, никаких предложений об оздоровлении духовной жизни слышать не желал. Петру пришлось самому заниматься церковными делами вместе с доверенным епископом Стефаном (Яворским), которого он после смерти Адриана поставил наместником патриаршего престола. По указам не церковных властей, а царя возродилась заглохшая Славяно-греко-латинская академия в Москве, открылись Духовная академия в Петербурге, духовные школы в Чернигове, Ростове, Тобольске, широко развернулась миссионерская работа в Сибири. В войсках и на флоте были введены штатные должности полковых и корабельных священников, обязательные службы. Петр дружил со святым Митрофаном Воронежским, глубоко почитал его. И на высокие посты в Церкви ставил действительно лучших. Из его выдвиженцев были впоследствии признаны святыми Дмитрий Ростовский, Иоанн Тобольский, Иннокентий Иркутский [11, с. 24–27].
Но когда Дмитрий Ростовский прибыл в свою епархию, в Ростов Великий, то пришёл в ужас. Это же было сердце православной России. А прихожане там вообще забыли о ключевых христианских таинствах, исповеди и Причастии! С в. Дмитрий писал, что не только простолюдины, но и «иерейскии жены и дети мнозе никогдаже причащаются». Это подтверждал и современник Петра Иван Посошков: «Не состаревся, деревенские мужики на исповедь не хаживали; и тако инии, не дожив до старости, и умирали» [11, с. 16–17].
А потом святитель Дмитрий обнаружил еще одно страшное явление – секты «хлыстов». Христианскую терминологию они перемешали с темным язычеством. Их предводители кощунственно объявляли себя воплощениями «христов», «богородиц», «пророков». Церковное учение и таинства отвергались. Устраивались радения, где сектанты в плясках доходили до экстаза, с самоистязаниями, общими свальными оргиями, омерзительным «причастием» с частичками человеческой плоти… [7]. Но ведь в это же время и с запада в Россию хлынули католические, протестантские, масонские влияния.
Неблагополучие в Церкви остро подтвердил заговор Алексея. Среди духовенства вскрылась политическая оппозиция (и сообщники-архиереи были связаны с теми же «хлыстами»). Среди сторонников царевича оказался и Стефан (Яворский), хотя к измене он был не причастен, и Петр простил его. К этому времени у царя выдвинулись и другие помощники в Церкви, архиепископ Феодосий (Яновский), епископ Феофан (Прокопович). Но Петр оценивал их объективно. Один был администратором, второй – ученым богословом, публицистом, специалистом по духовному образованию. Оба вращались в кругу сановников, отошли от монашеской жизни, стали «церковными вельможами». На роль духовного лидера страны ни тот, ни другой не годился.
Ну и как тут было выбирать патриарха? Одного поставишь – его не будут слушаться, другого – а он потащит Церковь не пойми куда! А ведь царь отвечал перед Богом и за страну, и за защиту православной веры. Он принял очень смелое решение. Вообще ликвидировать пост патриарха. Вместе с Феофаном (Прокоповичем) разработал и ввел «Духовный регламент», утверждавший коллегиальный орган управления, Святейший Синод. Этот шаг вызывает массу нападок как «протестантский», «неканонический», как насилие над Церковью. На самом же деле реформа «не канонической» не являлась. Прежде чем внедрять ее, царь обратился к Восточным патриархам – Константинопольскому, Антиохийскому, Александрийскому. Они признали Синод как орган, обладавший «равнопатриаршей» властью, коллективный «брат во Христе». И Петр, в отличие от английских королей, отнюдь не претендовал на пост главы Церкви. У православных глава Церкви – Сам Христос. Царь же в отношении Синода выступал «крайним судьей». Примерно так же, как св. равноапостольный Константин Великий считался «епископом внешних дел Церкви» [11, с. 21].
«Духовный регламент» узаконил и правила церковной жизни. Предусматривалось создание духовных училищ во всех епархиях. Запрещалось содержать частных священников. Для всех православных устанавливались обязательные исповедь и Причастие хотя бы раз в год, а для монахов – хотя бы 4 раза в год. Это было не снижение требований к верующим, а повышение! Мы уже приводили свидетельства, что многие в России вообще забыли об исповеди и Причастии. А в совокупности факты приводят к однозначному выводу: петровский перевод Церкви под прямой контроль государства не погубил, а спас ее! Раздираемая склоками, зараженная ересями, она без защиты царской власти была не в силах противостоять враждебным влияниям.
Еще одна вынужденная реформа касалась наследования престола. По русской традиции преемником государя становился ближайший родственник-мужчина. Но единственным потомком императора по мужской линии остался его внук Петр – сын покойного Алексея. Царь взял под опеку внука и его сестру Наташу, поселил в Зимнем дворце. Но Петр был еще ребенком, а здоровье государя ухудшалось. Он представлял, что при мальчике-царе править будут временщики. Или из старой знати, роившейся вокруг Алексея, – порушат все достижения Петра ради собственных выгод и гонора. Или из ближайших сподвижников императора – но они-то были главными ворами, всю Россию растащат. Передавать престол внуку в любом случае было нельзя. Царь нашел только один выход. В феврале 1722 г. он издал «Устав
