Начало эры разума - Уильям Джеймс Дюрант
Елизавета притворялась, что не преследует мнения; любой человек, по ее словам, может думать и верить как ему угодно, если он подчиняется законам; все, чего она требует, — это внешнего соответствия ради национального единства. Сесил заверил ее, что «государство никогда не будет в безопасности там, где терпимо относятся к двум религиям».54-что не помешало Елизавете потребовать терпимости к французским протестантам в католической Франции.55 Она не возражала против мирного лицемерия, но свобода мнений не должна была быть свободой слова. Проповедники, не согласные с ее взглядами по любому важному вопросу, замолкали или увольнялись.56 Законы против ереси были пересмотрены и приведены в исполнение; унитарии и анабаптисты были объявлены вне закона;57 пять еретиков были сожжены во время правления, что казалось скромным числом для своего времени.
В 1563 году собор богословов определил новое вероучение. Все были согласны с предопределением; Бог по Своей свободной воле, еще до сотворения мира и без учета индивидуальных заслуг или недостатков человека, избрал часть человечества для избрания и спасения, оставив всех остальных для порицания и проклятия. Они приняли лютеранское оправдание (спасение) верой, то есть избранные спасаются не своими добрыми делами, а верой в Божью благодать и искупительную кровь Христа; однако они интерпретировали Евхаристию в понимании Кальвина как духовное, а не физическое общение с Христом. Актом парламента (1566) «Тридцать девять статей», воплощающих новое богословие, были сделаны обязательными для всего духовенства Англии; они до сих пор являются официальным англиканским вероучением.
Новый ритуал тоже был компромиссом. Месса была отменена, но, к ужасу пуритан, духовенству было предписано носить белые сюртуки при чтении службы и копны при совершении Евхаристии. Причастие должно было приниматься на коленях, в двух формах — хлеба и вина. Обращение к святым было заменено ежегодным чествованием протестантских героев. Подтверждение и рукоположение были сохранены как священные обряды, но не рассматривались как таинства, установленные Христом; а исповедь священнику поощрялась только в преддверии смерти. Многие молитвы сохранили римско-католические формы, но обрели английскую форму и стали благородной и формирующей частью национальной литературы. На протяжении четырехсот лет эти молитвы и гимны, читаемые прихожанами и священником в просторном великолепии соборов или простом достоинстве приходской церкви, дарили английским семьям вдохновение, утешение, моральную дисциплину и душевный покой.
VI. ЕЛИЗАВЕТА И КАТОЛИКИ
Теперь настала очередь католиков страдать от преследований. Хотя они по-прежнему составляли большинство, им запрещалось проводить католические службы и иметь католическую литературу. Религиозные изображения в церквях уничтожались по приказу правительства, а алтари демонтировались. Шесть студентов Оксфорда были отправлены в Тауэр за сопротивление удалению распятия из часовни их колледжа.58 Большинство католиков безропотно подчинились новым правилам, но значительное число предпочло платить штрафы за непосещение англиканского ритуала. Королевский совет насчитал в Англии около пятидесяти тысяч таких «отступников» (1580 г.).59 Англиканские епископы жаловались правительству на то, что месса совершается в частных домах, что католицизм проникает в общественное богослужение и что в некоторых ярых местностях небезопасно быть протестантом.60 Елизавета упрекнула архиепископа Паркера в расхлябанности (1565 г.), и после этого законы стали соблюдаться более строго. Католики, служившие мессу в часовне испанского посла, были заключены в тюрьму; дома в Лондоне подвергались обыску; найденным там незнакомцам предписывалось дать отчет о своем вероисповедании; магистратам было приказано наказывать всех, у кого есть книги римско-католического богословия (1567).61
Мы не должны оценивать это законодательство с точки зрения относительной религиозной терпимости, которую завоевали для нас философы и революции семнадцатого и восемнадцатого веков. В то время религии находились в состоянии войны и были связаны с политикой — областью, в которой веротерпимость всегда была ограничена. В шестнадцатом веке все партии и правительства были согласны с тем, что теологическое несогласие — это форма политического бунта. Религиозный конфликт стал явно политическим, когда папа Пий V, после долгого и терпеливого, по его мнению, промедления, издал буллу (1570), которая не только отлучила Елизавету от церкви, но и освободила ее подданных от верности ей и запретила им «подчиняться ее постановлениям, мандатам и законам». Булла была подавлена во Франции и Испании, которые в то время искали дружбы с Англией, но ее копия была тайно вывешена на двери епископской резиденции в Лондоне. Виновник был обнаружен и предан смерти. Столкнувшись с этим объявлением войны, министры королевы обратились в парламент с просьбой принять более строгие антикатолические законы. Были приняты законы, согласно которым называть королеву еретиком, раскольником, узурпатором или тираном, вводить в Англию папские буллы или обращать протестантов в римскую церковь считалось смертным преступлением.62 Суд высшей комиссии был уполномочен изучать мнения любого подозреваемого лица и наказывать за любые его безнаказанные преступления против любого закона, включая блуд или прелюбодеяние.63
Католические монархи Европы не могли спокойно протестовать против этих деспотичных мер, которые так напоминали их собственные. Большинство английских католиков продолжали мирно подчиняться, и правительство Елизаветы надеялось, что привычка породит признание, а со временем и веру. Именно для предотвращения этого Уильям Аллен, англичанин-эмигрант, основал в Дуэ, находившемся тогда в Испанских Нидерландах, колледж и семинарию для подготовки английских католиков к миссионерскому служению в Англии. Он горячо объяснял свою цель:
Мы ставим своей первой и главной задачей… возбудить… в умах католиков… ревность и справедливое негодование против еретиков. Этого мы добиваемся, представляя перед глазами учеников необычайное величие церемониала католической церкви в том месте, где мы живем… В то же время мы напоминаем о скорбном контрасте, который существует у нас дома: полное запустение всего святого, что там есть… наши друзья и родственники, все наши близкие и бесчисленные души, кроме того, гибнут в расколе и безбожии; все тюрьмы и подземелья переполнены не ворами и злодеями, а священниками и слугами Христа, более того, нашими
