Фрэнсис Гарт - Гэбриель Конрой
- Умерла от голода? - спросил Блент.
Доктор ответил не сразу. Он взялся за чучела птиц; одно из них понюхал и даже слегка лизнул. Помолчав, он сказал:
- Нет. Отравлена.
Люди, склонившиеся над мертвым телом, разом отпрянули.
- По-видимому, несчастный случай, - бесстрастно продолжал врач. Изголодавшаяся женщина набросилась на эти чучела. А они были опрыснуты крепким раствором мышьяка, чтобы защитить их от насекомых. Женщина пала жертвой заботливости ученого.
Среди всадников прошел ропот негодования и ужаса.
- Выходит, эти чертовы птицы были ему дороже людей, - заявил разъяренный швейцарец.
- Отравил женщину, чтобы спасти дичь, - добавил другой.
Доктор улыбнулся. Деварджесу было бы рискованно встретиться сейчас с этими людьми.
- Если жрец науки еще здесь, - сказал он тихо Бленту, - ему нужно где-нибудь отсидеться хотя бы несколько часов.
- Вы о нем что-нибудь слышали?
- Европейский ученый, у себя на родине довольно известный. Я где-то встречал его имя, - ответил доктор, проглядывая подобранные рукописи, Деварджес. Он пишет здесь, что сделал важное открытие; как видно, придает своей коллекции большое значение.
- Может быть, следовало бы подобрать ее и привести в порядок? - спросил Блент.
- Сейчас некогда этим заниматься, - возразил доктор. - Каждая минута дорога. Сперва люди, наука потом, - полушутливо добавил он, и все пустили коней рысью.
Коллекции и рукописи, плоды многомесячного самоотверженного труда ученого, его неусыпных забот и тревог, свидетельство его бескорыстного энтузиазма и торжества научной мысли, остались лежать в снегу. Подувший из ущелья ветер разметал их по сторонам, как бы выказывая тем свое презрение, а солнце - уже довольно жаркое - накалив металлические части застекленного ящика и портфеля, погрузило их еще глубже в подтаявший снег, словно стремясь похоронить навеки.
Объехав долину по краю, где сползший со склонов снег обнажил дорогу, они добрались за несколько часов до дерева, стоявшего у входа в роковое ущелье. Объявление висело по-прежнему, но деревянная рука, указывавшая, где находятся обитатели снеговых хижин, изменила по прихоти ветра свою позицию и теперь зловеще направляла вытянутый палец вниз, прямо в землю. Сугробы у входа в каньон были все еще глубоки, и участникам экспедиции пришлось спешиться, чтобы продолжать свой путь. Словно по взаимному уговору, все шли молча, медленно ступая друг за другом, придерживаясь за камни по склону каньона, когда мокрый снег под ногами становился ненадежным, пока не увидели наконец деревянную трубу, а за нею часть кровли, торчавшую из-под снега. Подойдя поближе, они остановились и обменялись взглядом. Руководитель экспедиции склонился к отверстию трубы и что-то прокричал.
Ответа из хижины не последовало. Каньон подхватил крик человека и немного погодя откликнулся эхом. Затем снова воцарилась тишина, прерываемая только падением сосульки с утеса да шуршанием снежных оползней. Тишину нарушил Блент. Он обогнул хижину и, чуточку помешкав у входа, вошел внутрь. Через мгновение он появился вновь, бледный и сумрачный, и поманил доктора. Тот тоже спустился в хижину. Мало-помалу за ними последовали и остальные. Когда они вышли наружу, то положили на снег три мертвых тела; потом вернулись и вынесли разрубленные остатки четвертого. Покончив с этим, все долго стояли в молчании.
- Должна быть и вторая хижина, - сказал Блент.
- А вон и она, - сказал кто-то, указывая на торчавшую невдалеке трубу.
На этот раз дело обошлось без предварительных раздумий и никто не пытался кричать в трубу. Надежды больше не было. Направившись прямо к дверному отверстию, все спустились внутрь, потом вышли, стали в кружок и принялись что-то взволнованно обсуждать. Они так углубились в спор, что не заметили, как рядом появился незнакомый человек.
8. СЛЕДЫ ПОЧТИ НЕРАЗЛИЧИМЫ
То был Филип Эшли! Да, Филип Эшли, похудевший еще более, с запавшими глазами, измученный долгим путем, но по-прежнему исполненный нервной энергии. Филип, оставивший Грейс четыре дня тому назад в семействе гостеприимного траппера-метиса в Калифорнийской долине. Сумрачный, озлобленный Филип, неохотно пустившийся в это путешествие, но верный обещанию, данному Грейс, и суровым требованиям совести. Да, Филип Эшли! Он стоял возле хижины, озирая спорящих равнодушно-циническим взглядом.
Первым заметил его доктор и тут же кинулся к нему с радостным криком.
- Пуанзет! Артур! Откуда ты взялся?
Узнав доктора, Эшли залился густой краской.
- Тише! - вырвалось у него почти против воли. Потом, торопливо оглядев стоявших вокруг людей, он промолвил смущенно, с очевидным замешательством: - Я оставил свою лошадь вместе с вашими у входа в каньон.
- Понятно, - живо сказал доктор, - ты приехал, как и мы, чтобы спасти этих несчастных. Увы, все мы опоздали. Да, опоздали.
- Опоздали? - повторил вслед за ним Эшли.
- Да. Одни мертвы, другие покинули лагерь.
По лицу Эшли пробежало неизъяснимое выражение. Доктор ничего не заметил, он в этот момент что-то шепотом объяснял Бленту. Потом, сделав шаг вперед, сказал:
- Капитан Блент, разрешите представить вам лейтенанта Пуанзета, моего старого сотоварища по Пятому пехотному полку. Мы не виделись, два года. Как и мы, он прибыл сюда, чтобы оказать помощь несчастным. Таков его характер.
Речь и манеры Филипа ясно показывали, что он человек хорошо воспитанный и образованный. После сердечной рекомендации молодого доктора все отнеслись к нему с полной симпатией. Почувствовав это, Филип поборол смущение.
- Так кто же все-таки эти люди? - спросил он более уверенным тоном.
- Все они названы в объявлении, которое мы нашли прибитым к дереву. Поскольку оставшиеся в живых ушли, никто с точностью не знает теперь, кто эти мертвецы. По личным вещам доктора Деварджеса мы установили, где он находился. Он похоронен в снегу. В той же хижине мы нашли тела Грейс Конрой и ее маленькой сестренки.
Филип глянул на доктора:
- Как вы узнали, что это Грейс Конрой?
- Там нашлось платье с ее метками.
Филип вспомнил, что Грейс переоделась в костюм умершего младшего брата.
- Значит, только по меткам? - спросил он.
- Нет. Доктор Деварджес оставил список обитателей своей хижины. Двое исчезли: брат Грейс Конрой и еще один человек по имени Эшли.
- Куда же они могли деться? - глухо спросил Филип.
- Сбежали! Чего еще ждать от таких людей? - ответил доктор, презрительно пожимая плечами.
- Что значит "таких людей"? - внезапно вспылил Филип.
- О чем ты спрашиваешь, дружище? - отвечал доктор. - Разве ты их не знаешь? Помнишь, как они проходили через наш форт? Попрошайничали, чего не удавалось выклянчить - крали, и еще жаловались в Вашингтон, что воинские власти не оказывают им содействия. Затевали свары с индейцами, потом улепетывали, а нам доставалось расхлебывать кашу. Вспомни-ка этих мужчин, костлявых, больных всеми хворями на свете, нахальных, распущенных! А эти женщины! Немытые, воняющие табаком, каждая с выводком детей, старухи в двадцать лет!
Филип хотел было противопоставить нарисованной картине грациозный образ Грейс, но почему-то из его замысла ничего не получалось. За последние полчаса природное тяготение Филипа к "чистому обществу" возросло во сто крат. Он поглядел на доктора и сказал:
- Да, ты прав.
- Разумеется, - откликнулся доктор. - Чего от них ждать? Люди, признающие одну лишь физическую силу, лишенные всякой морали. Здесь каждый думал только о себе, сильный обижал слабого, творились убийства, бог знает что еще.
- Вполне возможно, - торопливо согласился Филип. - Ну, а эта девушка, Грейс Конрой? Что о ней известно?
- Ее нашли мертвой. В руках она держала одеяло, в котором, наверное, была завернута ее малютка сестра. Эти скоты вырвали ребенка из рук умирающей женщины. Ну, хватит об этом. Расскажи лучше, Артур, как ты сюда попал. Твоя часть стоит поблизости?
- Нет, я уволился из армии.
- Вот как! Значит, ты здесь один?
- Один.
- Ну и ну! Мы все это подробно обсудим, когда вернемся. Ты поможешь мне писать отчет. Наша экспедиция имеет вполне официальный характер, хоть и направлена сюда, - представь! - чтобы проверить ясновидческий дар нашего уважаемого Блента. Проверка окончилась в его пользу, хотя других крупных достижений у нашей экспедиции пока нет.
Доктор вкратце изложил Филипу всю историю экспедиции, начиная с привидевшегося Бленту сна о партии эмигрантов, гибнущих от голода в горах Сьерры, и вплоть до их с Филипом сегодняшней встречи. Рассказ был выдержан в духе легкомысленно-цинического юмора, который так часто в былые дни скрашивал их унылые трапезы в офицерской столовой. Вскоре оба собеседника дружно хохотали. Люди из состава экспедиции, занятые погребением мертвых и разговаривавшие между собой торжественным Шепотом, услышав, как два благовоспитанных джентльмена юмористически трактуют эти события, устыдились напущенной на себя серьезности и стали, в свою очередь, пошучивать довольно крепко и без особого изящества. Щепетильный Филип нахмурился, доктор расхохотался. Оба друга направились к выходу из каньона и оттуда поехали рядом.
