И. Линниченко - Малорусскій вопросъ и автономія Малороссіи (старая орфография)
Не зная не только языковъ иностранныхъ (мы, преподаватели, знаемъ, какой ничтожный процентъ гимназистовъ, студентовъ, знаютъ иностранные языки настолько, что могутъ въ подлинникахъ читать произведенія иностранныхъ писателей), но, и нашего общелитературнаго языка, не имѣя переводной литературы на своемъ мѣстномъ нарѣчіи, они стали бы въ положеніи отрѣзанныхъ отъ общенія съ міровой культурой. Мѣстные дѣятели, убѣжденные націоналисты-фанатики, засѣли бы за выработку мѣстныхъ нарѣчій, за переводы литературныхъ и научныхъ произведеній не только съ языковъ иностранныхъ, но и съ языка русскаго; я, напримѣръ, съ удивленіемъ увидалъ въ продажѣ переводъ моей собственной докторской диссертаціи на языкъ мало-русскій- переводъ этотъ сдѣланъ во Львовѣ безъ моего вѣдома — но я былъ не столько польщенъ этой честью, сколько сю удрученъ — работа моя, — посвященная исторіи Галицкой Гуси, работа совершенно спеціальная, чисто научная; чтеніе ея доступно только лицамъ, близко знакомымъ съ исторіей Галицкой Руси, историкамъ-спеціалистамъ, ея не одолѣютъ даже просто образованные люди, тѣмъ болѣе она недоступна для народныхъ массъ, не имѣющихъ, конечно, спеціальныхъ знаній. Для кого же и для чего сдѣланъ этотъ переводъ, на который потраченъ, конечно, немалый трудъ и значительныя средства?
Этотъ фактъ доказываетъ, что въ Галицкой Руси даже спеціалисты не знакомы настолько съ русскимъ литературнымъ языкомъ, чтобы прочесть написаное на немъ ученое изслѣдованіе, иначе, какъ въ переводѣ.
А развѣ это допустимо для спеціалиста?
А такъ какъ у насъ теперь эпоха требованій, а лозунгъ настоящихъ требованій немедленно «быть по сему» (всѣ партіи и союзы у насъ усвоили вмѣстѣ съ безотвѣтственностью и автономностью, и эту сакраментальную фразу у стараго режима, самодержавія), то и наши малорусскіе автономисты требуютъ немедленнаго учрежденія среднихъ и высшихъ школъ съ малорусскимъ языкомъ преподаванія, требуютъ, не имѣя никакой возможности вести такое преподаваніе.
Они даже не могутъ сослаться на примѣръ Галицкой Руси, такъ какъ до сихъ поръ преподаваніе тамъ въ университетѣ ведется на языкѣ чужомъ, а на мѣстномъ лишь преподаютъ нѣкоторые отдѣльные предметы (мѣстная исторія, мѣстная литература); преподаваніе только этихъ предметовъ еще возможно (да и то съ грѣхомъ пополамъ, такъ какъ безъ знанія русскаго литературнаго языка ни малорусской исторіи, ни малорусской литературы изучать научно нельзя) на языкѣ мѣстномъ[3].
Не забудемъ того, что теперешняго soi disant литературнаго языка, какимъ пишутъ въ Галицкой Руси, наше малорусское населеніе не пойметъ— ему придется переводить съ этого новаго малорусскаго языка на его родной языкъ (характерно и такое явленіе— не столько вырабатывая, сколько выковывая новый литературный языкъ, галицкіе націоналисты готовы брать корни для новыхъ словъ изъ какого угодно славянскаго языка, только не изъ русскаго, съ цѣлью, конечно, какъ можно болѣе отмежеваться отъ общенія съ общерусскимъ государствомъ п его литературнымъ языкомъ).
Я нисколько не противникъ автономіи вообще, и я но стану здѣсь приводить аргументовъ въ ея пользу. Но автономія только тогда благодѣтельна и для мѣстнаго населенія и для государства, когда всѣ автономныя части чувствуютъ себя одной націей, однимъ государствомъ, крѣпко, тѣсно, сознательно и искренне сплоченны въ одинъ союзъ преслѣдующій одни общія цѣли, когда мѣстное не затмѣваетъ общаго, а общее не нарушаетъ интересовъ спеціальныхъ, мѣстныхъ.
А доросли ли мы до такого сознанія? Наша старая славянская рознь еще очень живуча, старые счеты еще не погашены, и вотъ я и боюсь, чтобы автономія, какъ ее понимаютъ узкіе мѣстные патріоты, не содѣйствовала образованію новыхъ, и очень опасныхъ трещинъ въ нашемъ государственномъ зданіи.
А государственное единство, единеніе, сознательная сплоченность намъ теперь необходимы больше, чѣмъ когда либо.
Для насъ, именно для насъ, при нашей розни, нежеланіи, неумѣніи сплотиться, нашей подозрительности въ отношеніи близкихъ, и довѣрчивости къ чужимъ — ихъ провокаторскимъ рѣчамъ и дѣламъ — федеративная республика преставляетъ особую опасность.
Федеративное устройство у насъ хотятъ скопировать не съ Соединенныхъ штатовъ Америки, а съ двуединой Австрійской имперіи. И странно то, что мы, всегда удивлявшіеся возможности существованія такого «лоскутнаго государства», объяснявшіе этотъ странный фактъ только одной необыкновенно ловкой политикой австрійскихъ властей, исходившихъ изъ принципа divide et іmрега, теперь, точно вспомнили слова одного изъ славянскихъ патріотовъ — еслибы Австріи не существовало, ее надо было бы создать.
Неужели мы не прочли подъ этими строками горькаго упрека славянству, его исконной розни? Вѣдь славянскій патріотъ именно и хотѣлъ сказать, что славянскіе народы не могутъ изъ — за старыхъ семейныхъ распрей прити къ соглашенію, и ихъ покушенія другъ на друга могутъ быть предотвращены лишь чужой нейтральной властью.
Я боюсь не автономіи, а ея радикализма у насъ, я боюсь нашего равнодушія къ интересамъ общимъ, узкосемейнаго эгоизма.
Дѣло не въ томъ, что губерніи, въ которыхъ проживаютъ теперь малороссы, объединятся подъ общимъ названіемъ; назовите, если хотите, нынѣшнія губерніи полками, староствами, уѣзды — сотнями, повѣтами, заведите даже мѣстный сеймъ, мѣстныя думы, дѣло не въ названіяхъ, дѣло въ томъ, что узко-мѣстные патріоты неспособны понимать значенія націи, національнаго единства, необходимости теперь болѣе, чѣмъ когда либо единаго русскаго государства.
Самымъ радикальнымъ изъ нихъ мерещится отдѣльное самостоятельное Малорусское государство, по этихъ немного, и ихъ стремленія не встрѣтятъ сочувствія у остальной мало-русской интеллигенціи — болѣе трезвой, имѣющей историческія знанія, историческій flair, примѣръ Польши у нихъ предъ глазами. Не будутъ ли у насъ центробѣжныя стремленія преобладать надъ центростремительными?
Конечно націи, національнаго единства, нельзя создать силой, нельзя заставить отдѣльные народы составить націю. Необходимо ясное сознаніе, что такого единства требуютъ самые существенные интересы племенъ, народовъ, соединенныхъ въ одно государство. При такомъ ясномъ сознаніи типъ государства и не имѣетъ особаго значенія, оно будетъ прочно, разъ отдѣльныя части его ясно понимаютъ, что жизненные интересы ихъ непреодолимо требуютъ такого единства.
Всемірный миръ, братство народовъ, о которомъ мечтаютъ идеалисты, и на которомъ теперь строютъ побѣду Германіи провокаторы, нѣмецкіе шпіоны, еще много столѣтій будетъ утопіей. А пока раздѣленіе Руси на автономныя области, изъ которыхъ въ нѣкоторыхъ, въ силу нашей исконной розни, теченія центробѣжныя будутъ преобладать надъ центростремительными, ослабитъ государство настолько, что Германія никогда не отказывающаяся отъ своихъ плановъ міровой гегемоніи, позавтракаетъ одной частью, по бѣдаетъ другой и поужинаетъ третьей, а наша Русь, собранная вѣковыми усиліями нашихъ предковъ, ставшая міровой державой, трудами нашихъ лучшихъ людей начавшая вырабатывать оригинальный типъ культуры, превратится въ провинцію, улусъ орды нѣмецкихъ юнкеровъ, какъ она была улусомъ татаръ.
Вотъ почему я повторяю, и готовъ это повторить тысячи разъ:
1) Наша нынѣшняя задача — создать не силой, а убѣжденіемъ, сплоченную націю изъ всѣхъ народовъ, составляющихъ наше государство.
2) При національномъ единствѣ въ правовомъ государствѣ мѣстные племенные интересы не пострадаютъ; при сознательной, дружной, работѣ для одной общей цѣли всѣ мѣстныя особенности могутъ безпрепятственно развиваться. Что можетъ имѣть правовое государство противъ развитія мѣстнаго языка, мѣстныхъ обычаевъ, противъ религіозныхъ обрядовъ отдѣльныхъ національностей?
3) Ярые націоналисты исходятъ изъ утвержденія, что всѣ добытки мѣстнаго хозяйства должны ити только на нужды исключительно своихъ.
Но вѣдь государство даетъ защиту всѣмъ, оно страхуетъ безопасность отдѣльныхъ частей, отдѣльныхъ лицъ; средствъ мѣстныхъ органовъ недостаточно для такой страховки, и они, не имѣя возможности принять на страхъ имущество и жизнь своихъ сочленовъ, перестраховываютъ ихъ у государства— болѣе крупнаго страхового общества.
4) Народная масса къ вопросамъ политическимъ, формамъ общегосударственнаго и мѣстнаго устройства, совершенно равнодушна. Для нея самые важные вопросы жизни — вопросы экономическіе. А естественно, что только въ крупномъ государствѣ такіе вопросы могутъ получить наиболѣе благопріятное для народа разрѣшеніе (напримѣръ, при насыщеніи данной территоріи населеніемъ— эмиграція въ другія области государства).
5) Исторія не идетъ назадъ. Фантазерамъ — утопистамъ мерещится возрожденіе старой Гетманщины, въ которой якобы населеніе жило на совершенно демократическихъ началахъ и благоденствовало. Такіе фантазеры очень плохіе историки. Хорошо демократическое устройство съ безконтрольной старшиной во главѣ, собравшей колоссальныя latifundia, на которыхъ работали въ сущности тѣ же крѣпостные — посполитые!
