Александр Плотников - Визитная карточка Флота
Ступив на палубу "Горделивого", Сергей Урманов сразу заметил, как поматерел корабль за пять месяцев, прошедших после спуска на воду. Перед носовой надстройкой связкой гигантских стручков красного перца казались поднятые вверх контейнеры ракетной установки, возле самого форштевня волнистыми рядами выложены черные калачи якорь-цепи. Надстройка уже была остеклена, а над нею широко раскинула сетчатые крылья антенна станции поиска цели. Только этажерки монтажных лесов, окружавшие некоторые наружные устройства, портили внешний вид крейсера.
Вдоль обоих бортов сновали туда-сюда люди; непосвященному этот человеческий муравейник показался бы странным, даже бессмысленным, но Урманов видел, что почти никто из рабочих не идет с пустыми руками, каждый что-то несет: детали, инструменты, укупорочную тару, ведерки с краской либо со смывкой. Да и не особенно разгуляешься на стылой, промозгшей на февральском ветру палубе под щетиной сосулек, свисающих всюду: на мачтах, буртиках надстроек, на металлических скобах, скрепляющих леса.
Бежавший навстречу Урманову человек в рыжей телогрейке и заляпанной краской ушанке остановился, поспешно вскинул к виску ладонь правой руки:
- Здравия желаю, товарищ командир! Вы меня не узнаете? Главный старшина Хлопов. Тот самый, который бывший шофер Павла Ивановича...
- А, стало быть, тот самый Вася, - усмехнулся Урманов. - Ну, здравствуйте. Я успел за вас нахлобучку получить от главного строителя. Службой довольны?
- Трудимся, товарищ командир. Служить пока недосуг.
- Любопытное заявление! Выходит, сейчас вы не на службе?
- Смотря как считать, товарищ командир. Если по принципу: солдат спит, а служба идет, то она есть. Только у моряка настоящая служба в море начинается.
- А разве плохо собственными руками на корабле каждую железку пощупать? Уверуешь в надежность техники, плавать спокойнее будешь.
- Все это правильно, что вы говорите, товарищ командир. Но есть тут некоторые особые обстоятельства...
- Какие же, если не секрет?
- Вы скоро сами о них узнаете, - уклонился от продолжения разговора Хлопов. - Разрешите идти?
Урманов тоже двинулся дальше, не особенно задумываясь над смыслом недосказанного старшиной, но то, что Хлопов задолго до начала плавания думает о море, командиру понравилось. В любом из своих подчиненных он прежде всего ценил ту профессиональную жилку, которая впоследствии вплетется в прочный канат под названием "морская выучка экипажа".
Одна из времянок на крейсере - будущая матросская столовая - была отведена для нужд личного состава. В ней размещались шкафчики для хранения сменной одежды матросов и офицеров. Просторное помещение сейчас пустовало, только в дальнем углу возле раскладного стола заместитель командира Валейшо разговаривал с какой-то женщиной в заляпанном краской комбинезоне.
- Познакомьтесь, Сергей Прокофьевич, - сказал замполит, - это бригадир маляров Ирина Петровна Снеговая, можно ее звать просто Ирой.
- А еще меня называют Кармен, - игриво глянула на Урманова новая знакомая.
В ней действительно угадывалось что-то цыганское: слегка выдающиеся скулы обтягивала смугловатая кожа, глаза под узкими серпами бровей были тоже темными с янтарными миндалинами зрачков, и даже аляповатый комбинезон сидел на ней подчеркнуто кокетливо.
- Мало ли кого как звали в детстве, - выдержал ее взгляд командир. Меня, например, величали Серым...
- А меня Валенком, - улыбнулся замполит.
- Смею вас заверить, товарищи офицеры, - бесцеремонно оглядела обоих женщина, - эти клички вам теперь не подходят.
- Ира пришла к нам с просьбой, - сказал Урманову замполит.
- Не с просьбой, а с рационализаторским предложением, - поправила его Снеговая. - Выделите нам в помощь десяток самых пригожих ребят, и мы беремся вдвое сократить сроки покрасочных работ.
- Может, не красивых, а самых работящих? - усмехнулся командир.
- Нет, именно самых пригожих! - притопнула ногой Снеговая. - И будьте покойны, надорваться мы им не дадим!
- Я вижу, вам нужны женихи, а не помощники...
- Женихаться будем потом, после работы. А пока распределим ваших красавцев по одному на каждый объект, и девчата друг перед дружкой так расстараются, что по две нормы выгонят!
- Шутки шутите с другими, - нахмурился Урманов, - а помощь, коли требуется, окажем. Подавайте заявку диспетчеру.
- Вы не по годам серьезны, товарищ капитан второго ранга, насмешливо прищурилась Снеговая.
- Должность обязывает.
- Смотрите, за такого ни одна замуж не пойдет! - погрозила ему пальцем Снеговая и, засмеявшись, выбежала из подсобки.
- У девчат на всех нас полное досье, - смотря ей вслед, улыбнулся Валейшо. Потом продолжал уже серьезно: - И такие обстоятельства надо учитывать, Сергей Прокофьевич. На корабле работают четыре десятка женщин, в основном молодых. Кое-кто из наших холостяков уже засматривается. Особенно на таких вот, как эта Ира...
- Достанется кому-нибудь счастье, - нахмурился Урманов.
- Это она с виду такая ершистая, а на самом деле славная дивчина, руководит передовой молодежной бригадой. И неплохо бригадирствует.
- А вы, Федор Семенович, тоже кой на кого досье завели.
- Должность обязывает! - рассмеялся замполит.
Урманов порадовался в душе, что волею судеб, а точнее волею кадровых органов, достался ему такой толковый заместитель по политической части. Сергею было приятно простоватое мужицкое лицо Валейшо, которое освещали голубые добрые глаза. Руки у замполита были жесткими и жилистыми. Настоящий "политрабочий", как иногда с горделивым оттенком величают себя сами замполиты.
- Проблем здесь хоть отбавляй, - продолжал разговор Валейшо. - Как-то захожу в обеденный перерыв а машинное отделение и обнаруживаю дружеское застолье. На сложенной стремянке бутылка водки, закусочка разная: огурцы, лук, яйца вареные, а возле стремянки двое рабочих и двое наших. Один из заводских - человек пожилой, с виду серьезный. "Как же так, дорогой товарищ, - говорю ему, - небось сами срочную отслужили, что матросу можно, а что нельзя, знаете". А у того улыбка до ушей. "Промашка вышла, товарищ начальник, - отвечает мне, - жена вместо кефира "Столичную" в кису сунула по ошибке. Одному на грех, а четверым - для поднятия настроения!" Пришлось конфисковать до конца рабочего дня...
- В таких случаях надо делать представление главному строителю. Пусть воспитывает своих людей, - нахмурился командир.
- С Павлом Ивановичем Русаковым мы работаем в контакте, - ответил Валейшо. - Только ему пуще нашего достается. Энергии его позавидовать можно. Ему и со своим народом надо ладить, и с соподрядчиками, и с нашим братом - военными. Только успевай поворачиваться...
- Он за это большие деньги получает. А нам с вами дело надо так поставить, чтобы нас хозяевами считали на корабле, а не подсобниками.
- В этом вы правы, товарищ командир, - поскучнел замполит. - Только в заводских условиях не всегда так получается. Экипажу тоже хочется приложить руки к строительству корабля. Народ молодой, силы через край... Ну да теперь, с вашим приходом, все пойдет как следует.
Первый заводской день показался короче медвежьего хвоста. Не успел Урманов разобраться с первостепенными делами, как затихло все на большом корабле. Перестали надсадно стрекотать пневмомолотки, подвывать переносные вентиляторы, не бухали больше тяжелые надстроечные двери. Словно пропал звук в телевизоре.
- Может зашабашим, Сергей Прокофьевич? - смущенно кашлянул замполит.
Урманов взглянул на часы, было уже без четверти двадцать.
- Расхода мы не заказывали, а ужин заканчивается, - напомнил Валейшо.
- Добро. Вы ступайте, Федор Семенович, я чуть погодя...
К ночи похолодало. От вспоротой ледокольным буксиром воды сизыми клубами валил пар. С хрустом крошился под ногами Урманова ноздреватый ледок, покрывший асфальтовые дорожки, порывистый ветер швырял в лицо пригоршни морозных игл. Все это отвлекало Сергея, мешало сосредоточиться, осмыслить первые впечатления. И все-таки четко вырисовывалась главная задача: надо срочно сколачивать коллектив. Матросы не все еще перезнакомились друг с другом, да и офицеры пока живут особняком. Команда "Горделивого" маленькими ручейками растеклась по корабельным шхерам, затерялась среди работяг-заводчан и сливается воедино лишь в столовой да в казарме перед сном. "Такое положение надо с завтрашнего дня похерить", решил командир.
Возле заводской проходной он нагнал главного конструктора. Георг Томп зябко прятал лицо в поднятый меховой воротник пальто.
- Неужто и вам некуда торопиться? - увидев командира, воскликнул он. - Тогда, может, заглянете ко мне? Я живу один, совсем рядом с заводом.
Урманов трудно сближался с людьми; за это его кое-кто считал гордецом, нередко и сам он страдал от своей некоммуникабельности, хотя ему не нравилось это модное словечко. Вряд ли бы он принял приглашение едва знакомого человека, но случай был особый: звал в гости создатель "Горделивого".
