Алексей Толстой - Царь Борис
К р и к и. Воздай ему господь! Помоги ему на престол!
П о с а д с к и й. Казну Борисову меж вас разделит!
К р и к и. Живет Дмитрий Иваныч!
П о с а д с к и й. А теперь, ребята, атаман велит про его царское здоровье допьяна напиться! Выставляйте чаны! Выкачивайте какие там у вас бочки! Дядя Косолап угощает!
Общее смятение, шум и крики. Посадский незаметно скрывается.
Х л о п к о. Эй ты, пострел! Да где ж это он?
О д и н р а з б о й н и к. Кто?
Х л о п к о. Как кто? Тот, кто взбудоражил нас!
Р а з б о й н и к. Он сейчас тут стоял.
Х л о п к о. Куда ж он пропал? Насатанил да и провалился! Эй вы, отцы святые, кто это был?
М и с а и л. Не вем.
Г р и г о р и й. Не сказался ми.
Х л о п к о. Как, черти, не сказался? Ведь вы с ним пришли, наплешники?
М и с а и л. На исходище путей стеклися, повелитель! Сладкоречием мужа сего прелыценны есмы!
Г р и г о р и й. Он же убеди нас купно с ним пред очеса предстати твоя, имени же своего не объяви!
Х л о п к о. Ну, диковина!
К р и к и. Эхма! Царевич в Северскую землю зовет! На Москву хочет вести! - Нам Борисову казну отдает! К царевичу! К царевичу! Веди нас, атаман! - Когда к царевичу поведешь?
Х л о п к о. Ну, добро, добро, дьяволы! Завтра тронемся!
Шум и смятение
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ПОКОЙ ВО ДВОРЦЕ
Борис сидит перед столом, покрытым бумагами.
Б о р и с Нелепая, безумная та весть Не выдумка! Неведомый обманщик, Под именем Димитрия, на нас Идет войной; литовскую он шляхту С собой ведет, и воеводы наши Передаются в ужасе ему! Кто этот вор, неслыханный и дерзкий? Селения к нему перебегают Молвой Москва встревожена - его Нам презирать нельзя! Доколь не сможем Назвать его по имени, он будет Димитрием в глазах толпы! Возможно ль? Меня бродяга изменить заставит Исконное решение мое! Не благостью, но страхом уже начал Я царствовать. Где ж свет тот лучезарный, В котором мне являлся мой престол, Когда к нему я темной шел стезею? Где светлый мир, ценою преступленья Мной купленный? Вступить на путь кровавый Я должен был или признать, что даром Прошедшее свершилось. Колебаться Теперь нельзя. Чем это зло скорей Я пресеку, тем мне скорее можно Вернуться будет к милости.
Входит Семен Годунов.
Ну, что? Что ты узнал? Кто этот человек?
С е м е н Г о д у н о в Сам сатана, я думаю! Нигде Я до следов его не мог добраться. Под стражу мы людей довольно взяли, Пытали всех; но ни с огня, ни с дыба Нам показаний не дал ни один.
Б о р и с Мы знать должны, кто он! Во что б ни стало Его назвать - хотя пришлось бы имя Нам выдумать!
С е м е н Г о д у н о в
Найти такое можно. Был в Чудове монах, Григорьем звали, Стрелецкий сын, из Галича. Бежал Недавно он и, пьяный, похвалялся: "Царем-де буду на Москве!"
Б о р и с
Зачем Меня не известили?
С е м е н Г о д у н о в
Государь, То был пустой, беспутный побродяга, Хвастун и враль; монахи все ему В глаза смеялися.
Б о р и с
Но, может быть, То он и есть?
С е м е н Г о д у н о в
Нет, государь, не он. Тот вор умен, мечом владеть умеет, А этот только бражничал да лгал.
Б о р и с Каких он лет?
С е м е н Г о д у н о в
Лет двадцати иль боле.
Б о р и с Куда бежал?
С е м е н Г о д у н о в
На Стародуб. Оттоль Ушел в Литву.
Б о р и с
Как прозывался он?
С е м е н Г о д у н о в Отрепьевым.
Б о р и с
Он нам пригоден. Им Того пока мы вора назовем. Лишь то, что нам является в тумане, Смущает нас; что осязать мы можем Или назвать - свою теряет силу. Гонца в Литву отправить к королю: Чтобы скорей свою унял он шляхту; Что стыдно-де пособие чинить Негодному, беспутному бродяге; Что Гришка-де Отрепьев, беглый инок, Морочит их; что если в мире быть Со мной хотят - чтоб выдали его! Разведчиков умножить. Знать я должен, Что говорят, что думают бояре. Им на руку пришлася эта весть! Романовым избрание мое Досель как нож; ближайшею роднею Они себя Феодору считают; А Шуйские мне рады б отомстить За князь Иван Петровича; все ж вместе Мне Юрьев день простить они не могут! Что слышно в городе?
С е м е н Г о д у н о в
По вечерам К Романовым съезжаются бояре И шепчут много, но от слуг они Хоронятся. И чью-то чашу пили В молчании.
Б о р и с
Изменничье гнездо! Я знаю чью! Награду обещать Тому, кто мне на них найдет улику!
С е м е н Г о д у н о в Улика будет.
Б о р и с
Голод между тем Досель еще свирепствует. Напрасно Народу я все житницы открыл, Истощены мои запасы. В день, Когда венец я царский мой приял, Я обещал: последнюю рубаху Скорей отдать, чем допустить, чтоб был Кто-либо нищ иль беден. Слово я Теперь сдержу. Открыть мою казну И раздавать народу: царь-де помнит, Что обещал. Когда казны не станет, Он серебро и золото отдаст, Последнюю голодным он одежду Свою отдаст - но чтоб лихих людей Не слушали; чтобы ловили всех, Кто Дмитрия осмелится лишь имя Произнести!
Входит царевич Федор.
Мстиславскому сказать, Чтоб воеводство над войсками принял. Украинским уж боле воеводам Не верю я. Ступай, исполни все, Как я велел.
Семен Годунов уходит.
Ф е д о р
Отец, так это правда? Земле грозит опасность? Этот дерзкий, Безумный самозванец в самом деле Мог обмануть украйны? Мог рубеж Переступить? И на тебя войною Теперь идет?
Б о р и с
Недолго будет он, Надеюсь я, торжествовать. Улики У нас в руках.
Ф е д о р
Но между тем у нас Он города берет? Отец, пошли, Пошли меня и брата Христиана К твоим войскам! Вели, чтоб под начало Он взял меня!
Б о р и с
Сын Федор, если б враг Достойный шел на Русь, быть может, я Послал бы вас; по с этим темным вором Царевичу всея Руси сразиться Не есть хвала. Кто плахе обречен Не царскими тот имется руками.
Ф е д о р Не княжескими также. Ты, однако, Мстиславского на этого врага Сейчас послал. Его ты, стало быть, Ничтожным не считаешь. Ты велишь Хватать всех тех, кто произносит имя Покойного царевича; отец, Нам правосудье ведомо твое Ты мог ли бы то сделать, если б ты Опасности не чаял? Мы со Ксеньей Об этом долго толковали; горько Казалося и непонятно нам, Что ты, отец, который столько раз Нам говорил: я лишь дела караю, Но ни во чью не вмешиваюсь мысль,Что начал ты доискиваться мыслей, Что ты за мысль, за слово посылаешь Людей на казнь! Но мы решили так! Насилуешь свое, отец, ты сердце Затем, что Русь в опасности. И если Оно так есть - и если в самом деле Опасность ей грозит,- кому ж, отец, Встречать ее, кому, коли не мне?
Б о р и с Кипит в нас быстро молодости кровь; Хотел бы ты во что б ни стало доблесть Свою скорее показать; но разум Иного требует. Ты призван, сын, Русийским царством править. Нам недаром Величие дается. Отказаться От многого должны мы. Обо мне Со Ксенией вы вместе толковали В одном вы не ошиблись: неохотно Ко строгости я прибегаю. Сердце Меня склоняет милостивым быть. Но если злая мне необходимость Велит карать - я жалость подавляю И не боюсь прослыть жестоким.
Ф е д о р
Видишь! Ты говоришь: необходимость - стало, Опасность есть!
Б о р и с
Она явиться может И, чтоб ее предупредить, я должен Теперь быть строг. Когда придет пора, Я к милости вернусь. Где Ксенья? Мы Не виделись сегодня. Пусть она Ко мне прилет.
Федор уходит.
Мне кажется, когда Ее услышу голос, легче будет Мне на душе. Царенья моего Безоблачна взошла заря. Какую Она, всходя, мне славу обещала! Ее не может призрак помрачить! С минувшим я покончил. Что свершилось, То кануло в ничто! Какое право Имеет прах? Земля меня венчала, А хочет тень войти в мои права! Я с именем, со звуком спорить должен! Федор возвращается со Ксенией. Поди ко мне, дитя мое, садись Но что с тобой? Ты плакала?
К с е н и я
Отец...
Б о р и с Ты так глядишь, как будто ты какую Утрату понесла?
К с е н и я
Да, мой отец, Ты молвил правду - понесла утрату Я страшную! Не я одна - мы все Все понесли ее! Тебя, отец мой, Утратили мы все - ты стал не тот! Куда твоя девалась благость? Ты ли, Ты ль это предо мной? Когда, бывало, Народу ты показывался - радость Во всех очах сияла; на тебя С любовию смотрели и с доверьем Теперь же - о, какая перемена! Теперь со страхом смотрят на тебя! Взгляни вокруг: везде боязнь и трепет Уж были казни - о доносах шепчут, Которые ты награждать велишь,Москва дрожит - так было, говорят, Во времена царя Ивана...
Б о р и с
Ксенья...
К с е н и я Ты стал жесток...
Б о р и с
Опомнись, Ксенья. Ты Меня довольно знаешь. Если я, Которого терпение тебе Так ведомо, решаюся карать То, стало быть, я не могу иначе! Ты то пойми.
К с е н и я
Нет, этого понять Я не могу, нет, не могу, отец! Зачем твой гнев? Чего боишься ты? Тебя в убийстве гнусном обвиняют? Ты чист как день! Презрением лишь должен Ты отвечать на эту клевету!
Б о р и с Так на нее доселе отвечал я. Но, Ксения, презрение мое Почли за страх. Ты слышала, какую Они сплели об этом деле басню,Неведомый воспользовался вор Молвою той, и ныне...
Х р и с т и а н
(отворяя дверь)
Государь, Могу ли я?..
Б о р и с
Войди.
Х р и с т и а н
Великий царь, Дозволишь ли мне молвить?
