Сомерсет Бейтман - СИМОН ДЕ МОНФОР. Жизнь и Деяния

Мечта вернуть южно-французское наследство была забыта, теперь гораздо более актуальной стала задача превратить английский титул во что-то более осязаемое, чем просто название. Судьбе было угодно, чтобы Симон V, четвертый сын Симона IV, преуспел там, где потерпел неудачу его отец. У нас нет даты его рождения и сведений о том, как прошла его юность28. Его описывают как человека, прекрасно владеющего оружием и весьма мудрого для своих лет29. Другие источники сообщают, что Симон V был высоким и статным. Стоя одной ногой в Англии, а другой во Франции, он имел хорошие связи в обеих странах и надеялся добиться успеха в одной из них. Жребий пал на Англию. После смерти Людовика VIII королева Бланка стала регентшей при своем маленьком сыне, будущем Людовике IX. Бароны хотели использовать несовершеннолетие наследника, но, к счастью, монархия во Франции стала пользоваться популярностью и народ горячо поддерживал королеву и ее сына30. Хорошо видно, что Бланка делала очень осторожные шаги в первые годы своего правления. В силу каких-то причин Симон навлек на себя неудовольствие королевы, то ли из-за своего открытого противостояния ее планам, то ли просто из-за слишком тесных контактов с Англией. Она помешала его браку с Жанной, графиней Фландрской, ставшей вдовой в 1233 году, а также с графиней Булонской31.

Англия и Франция в Средние века гораздо в большей степени походили друг на друга, нежели в наши дни, поскольку обе страны принадлежали к феодальному обществу, жившему по единым законам; поэтому французский рыцарь вполне мог чувствовать себя в Англии как дома, а английскому рыцарю было достаточно уютно во Франции32. Но начинали появляться национальные чувства. Именно пробуждение патриотизма заставило англичан отказать дофину Людовику в 1216-1217 годах и принять молодого Генриха III как законного короля Англии. Другой пример этого чувства мы находим в указе Людовика IX, гласящем, что «ни один человек не может служить двум господам». Созвав ассамблею всех представителей французской знати, имеющих земельные владения в Англии, он приказал им сделать выбор между ним и английским королем. Когда Генрих III узнал об этом, он отобрал английские земли у тех, кто имел вассальную зависимость от Людовика IX, в первую очередь это касалось норманнов. Такое действие явно противоречило духу договора, заключенного между двумя королями, но Людовик IX закрыл на это глаза33.

Сестра Симона IV, Бертрада, вышла замуж за Гуго, графа Честера; их сыном стал Ранульф, в 1215 году король Иоанн подарил ему Лестерские земли, которые держал его дядя для получения с них дохода34. После того как он умер в 1218 году, земли на время перешли к Стефану де Сегрейву и Петру де Рошу35, но в конце концов Ранульф вернул обратно эти владения, а с ними, возможно, и титул36. Амори де Монфор предпринял неудачную попытку закрепить за собой владения отца, в итоге он отказался от своих притязаний в пользу своего младшего брата Симона, но с сохранением всех своих прав в том случае, если тот умрет, не оставив наследника37. За это отречение Симон заплатил ему полторы тысячи французских ливров38. Он уже был в Англии, чтобы ускорить это дело, и король обещал ему передать родовые земли сразу, как только граф Честера выпустит их из своих рук39. В 1230 году Симон послал в Англию рыцаря Америкуса де Мистернуна, чтобы заявить о своей готовности служить Генриху в Англии или где угодно еще. После этого король назначил ему содержание — 400 марок в год, до тех пор, пока он не сможет вступить во владение графством Лестера40. Его брат, отрекшись от прав на эти земли в 1232 году, частично облегчил Симону задачу. Если раньше его кузен, Ранульф Честерский, был озадачен некоторыми трудностями в вопросах восстановления своих земель, то его смерть в Уоллингфорде 26 октября 1232 года все решила41. Генрих III еще 13 августа 1231 года получил оммаж за все земли, которыми владел отец Симона, и теперь шерифу Лестера было приказано ввести его в полное владение42. Одним из первых действий Симона стало изгнание евреев из Лестера, «дабы не могли они больше безжалостно притеснять своими процентами христиан, которые тут живут». Хотя многие евреи были грубыми и вызывали недобрые чувства, в 1231 году были предприняты попытки им помочь. Тех, кого изгнали из некоторых владений, собирали в других землях и обучали ремеслам, а в Лондоне появился дом, куда принимали обращенных в христианство евреев. Одна из родственниц Симона, вдова графа Винчестера, склонная к благотворительности, приютила евреев на своих землях. Роберт Гроссетест, бывший в то время архидиаконом Лестера, предупреждал ее об их ужасной манере давать деньги под процент и убеждал ее обучить их ремеслу вместо ростовщичества43. В июне следующего года король подарил Симону все нормандские выморочные земли внутри его фьефа44. В 1237 году Симон поспособствовал аресту и заключению Ричарда Сиворда, хотя тот и был вскоре освобожден. Зато в следующем году этот вельможа был охарактеризован как один из самых скверных королевских советников, вызвавший упреки своего брата Ричарда, графа Корнуоллского45. Когда в 1237 году по просьбе короля в Англию прибыл легат Ото, он собрал в ноябре синод в соборе Св. Павла; по дороге к собору и на обратном пути его сопровождали несколько вельмож, включая Симона де Монфора, и некоторые члены королевской семьи, вооруженные мечами, чтобы защищать посла и его иностранную свиту46. В том же году Симон находился в числе свидетелей, присутствовавших при акте пожалования северным купцам разрешения на свободную торговлю с Англией, а также во время улаживания разногласий между королями Англии и Шотландии47. Примерно в это же время его имя фигурирует еще в нескольких документах в качестве свидетеля48.

Симон извлек пользу из своего пребывания в Англии и всецело завладел расположением короля. Остается проследить, как он распорядился этим положением.

В тот год, когда король Иоанн подчинился требованиям баронов и даровал им Великую Хартию вольностей, у него родилась дочь, которую в честь матери назвали Элеанорой; и не напрасно, со временем оказалось, что она унаследовала красоту и обаяние матери и сильный дух от своей бабушки1. Она рано осталась без родителей, поскольку отец умер в 1216 году, а мать в 1220 году нашла утешение в новом браке с Гуго де ла Маршем, сыном ее давнего возлюбленного, несмотря на то что он был помолвлен с ее дочерью. Она открыто заявила своему сыну, что вновь вступает в брак ради его благополучия. Но истинная причина заключалась в том, что Гуго не давало покоя принадлежащее королеве графство Ангулемское, а она предпочла видеть его в роли мужа, нежели в качестве врага2. О воспитании принцессы ничего не известно.

Славный граф Пемброка показал себя добропорядочным наставником короля и управителем королевства в течение первых трех лет несовершеннолетия наследника. Ему наследовал старший из его пяти сыновей. Каждому из них графство переходило по очереди, но никто так и не оставил наследника3. Новый граф Пемброка не был таким стойким приверженцем королевской партии, как его отец. Очевидно, он не принял во внимание возможность объединиться с другими баронами против графа Альбемарля4, хотя это упущение, возможно, случилось и потому, что граф и Алиса де Бетюн, первая жена Пемброка, были двоюродными братом и сестрой. После ее смерти графу предлагали самые разные кандидатуры для нового брака, но он располагал весьма внушительными владениями, поэтому союз с иностранками мог представлять опасность для королевства. Необходимо было сохранить его лояльность, поэтому графу предложили руку принцессы Элеаноры. Хотя помолвка состоялась5 в 1224 году, она все еще оставалась членом семьи своего брата. Граф уступил папскому легату два королевских замка Мальборо и Людгерсхолл, как об этом условились раньше, но если бы свадьба не состоялась, они должны были вернуться к своему владельцу. Позже бароны стали склоняться к мысли, что принцессу хотят использовать как пешку в политической игре и закрепить альянс с иностранным государством. Поэтому граф позаботился о том, чтобы получить от Папы подтверждение, гарантирующее ему либо заключение брака, либо освобождение его от договора6. Он уже доказал свои возможности в Уэльсе и Ирландии, особенно против Ллевелина. Очевидно, свадьбу отпраздновали в 1229 году, потому что 18 октября этого года Генрих III выделил Пемброку пять маноров как приданое для своей сестры, которые должны были достаться ей в случае, если ее супруг умрет прежде нее7. Генрих III находился в это время в Портсмуте, в сопровождении большого скопления знати, желавшей принять участие во французской экспедиции. Кораблей было недостаточно, несмотря на то что Губерт де Бург приложил все усилия, собрав флот, который был больше, чем обычно8. Придя в ярость, король кинулся на графа с обнаженным мечом, и только вмешательство Ранульфа Честерского уберегло его от телесных повреждений. Король заявил, что изменник был подкуплен королевой Бланкой Французской, заплатившей пять тысяч марок, чтобы помешать их отплытию. Граф Бретонский, недавно прибывший в Англию, чтобы возглавить экспедицию, отметил, что зимнее плавание может быть опасным и гораздо разумнее было бы отложить кампанию до следующей весны9.