Базиль Гарт - От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада
14 августа генерал Томас был проинструктирован Герингом, что Гитлер хочет, чтобы заказанные русскими машины и оборудование поставлялись «только до весны 1941 года». Управлению поручалось также составить подробный обзор советской промышленности, транспорта и нефтяных центров, предназначенный служить каталогом военных объектов, а позднее — пособием по административному управлению Россией.
За несколько дней до этого, 9 августа, полковник Варлимонт издал свою первую директиву по оборудованию районов дислокации войск на Востоке для нападения на СССР под кодовым названием «Ауфбау Ост». 26 августа Гитлер приказал перебросить с Запада в Польшу десять пехотных и две танковые дивизии. Бронетанковые соединения, уточнил он, должны сосредоточиться в юго-восточной части Польши. (Немцы держали в Польше семь дивизий, две из которых были переброшены весной 1940 года для операций на Западном фронте.) Перебазирование на Восток крупной массы войск, если бы русские узнали об этом, не могло не вызвать у них серьезных подозрений. И поскольку некоторые передвижения войск неизбежно были бы обнаружены русскими, военный атташе Германии в Москве генерал Кёстринг получил указание сообщить Генеральному штабу Красной Армии, что идет простая замена более пожилых военнослужащих, которые освобождаются для работы в промышленности, молодыми солдатами. 6 сентября Иодль издал директиву, подробно излагавшую мероприятия по маскировке и дезинформации. «Эти переброски, — указал он, — не должны создать у России впечатление, что мы готовим наступление на Востоке».
В начале декабря 1940 года Гитлер приказал Гальдеру показать ему план генерального штаба ОКХ о нападении на Советский Союз. 5 декабря Гальдер и главнокомандующий сухопутными войсками фон Браухич представили свой план, и после четырехчасового обсуждения Гитлер в принципе одобрил его.
Сохранившийся военный журнал ОКБ и личный дневник Гальдера содержат отчеты об этом ключевом совещании. Нацистский диктатор подчеркнул, что Красная Армия должна быть рассечена ударами к северу и югу от Припятских болот, окружена и уничтожена «аналогично операциям в Польше». Захват Москвы заявил он Гальдеру, «не имеет большого значения» самое главное — уничтожить «жизненную силу России». Румыния и Финляндия будут участвовать в нападении, но не Венгрия. Горнострелковую дивизию перебросить из Нарвика через Северную Швецию в Финляндию для наступления на побережье Ледовитого океана.[17]
В своих записях об этом совещании у Гитлера, так же как и в более ранних ссылках в своем дневнике на этот план нападения на Советский Союз, Гальдер использует кодовое название «Отто». Через две недели, 18 декабря 1940 года, это название было заменено на другое, под которым операция и вошла в историю. В этот день Гитлер перешел Рубикон. Он издал директиву № 21, которая называлась план «Барбаросса».
«Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами.
Ставка фюрера 18.12.1940.
Верховное главнокомандование вооруженных сил.
9 экз.
Штаб оперативного руководства.
Совершенно секретно.
Отдел обороны страны. № 33408/40.
Только для командования.
Директива № 21
ПЛАН “БАРБАРОССА”
Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. (Вариант “Барбаросса”).
Сухопутные силы должны использовать для этой цели все находящиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территорий от всяких неожиданностей… Приготовления… если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г.
Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны…»[18]
Таким образом, днем начала операции была середина мая 1941 года. Гитлер изложил в директиве следующие основные положения операции «Барбаросса»:
«Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено.
Путем быстрого преследования должна быть достигнута линия, с которой русские военно-воздушные силы будут не в состоянии совершать налеты на имперскую территорию Германии.
Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации».[19]
В директиве далее подробно излагались главные направления наступательных ударов. Уточнялась роль Финляндии и Румынии. Они должны были обеспечить сосредоточение и развертывание немецких соединений на северном и южном флангах, а также своими войсками поддержать немецкое наступление. Особо важное значение имела позиция Финляндии. Немецкие и финские армии должны были наступать на Ленинград в районе Ладожского озера, перерезать Мурманскую железную дорогу, обеспечить оборону области Петсамо и ее никелевых рудников и захватить незамерзающие русские порты Северного Ледовитого океана.
Гитлер указал в директиве, что театр военных действий разделяется Припятскими болотами на северную и южную части. Главный удар будет наноситься севернее Припятских болот двумя группами армий. Одна из них будет вести наступление через Прибалтику на Ленинград. Вторая, южнее, нанесет удар через Белоруссию, а затем повернет на север, чтобы соединиться с первой группой армий, окружить и уничтожить остатки русских войск, отступающих из Прибалтики. Лишь после выполнения этой задачи, приказал Гитлер, следует приступить к операциям по захвату Москвы. Советская столица, которая две недели назад казалась Гитлеру «не столь уж важной», сейчас обрела более важное значение. «Захват этого города означает как в политическом, так и в экономическом отношениях решающий успех, не говоря уже о том, что русские лишатся важнейшего железнодорожного узла». Он также указал, что Москва не только крупный узел коммуникаций России, но и основной центр военной промышленности.
Третья группа армий должна наступать к югу от Припятских болот через Украину на Киев, ее основная задача — рассеять и уничтожить советские войска западнее Днепра. Далее к югу немецко-румынские армии прикроют фланг главной южной группировки и будут вести наступление на Одессу и далее вдоль берега Черного моря. Последующая задача — занять Донецкий бассейн, где сосредоточено 60 процентов советской промышленности.
Таков был грандиозный план Гитлера, составленный еще до рождественских каникул и столь хорошо отработанный, что никаких существенных изменений в него внесено не будет. Для обеспечения секретности было напечатано всего девять копий директивы № 21: по одной для каждого из трех видов вооруженных сил, остальные же хранились в штабе ОКВ. Директива разъясняла, что даже старшие командиры должны исходить из того, что «речь идет о мерах предосторожности на тот случай, если Россия изменит свою нынешнюю позицию по отношению к нам».
Нет никаких доказательств, что генералы главного командования сухопутных войск (ОКХ) возражали против решения Гитлера напасть на Советский Союз. После войны Гальдер с издевкой напишет о «русской авантюре Гитлера» и заявит, что командующие сухопутными войсками Германии были с самого начала против этой войны с Россией. Но в объемистом дневнике Гальдера за 1940 год нельзя отыскать ни одной записи, которая подтверждала бы эти утверждения. Более того, они оставляют впечатление, что Гальдер с подлинным энтузиазмом относился к этой «авантюре», за планирование которой он, как начальник генерального штаба ОКХ, нес основную ответственность.
В любом случае для Гитлера жребий был брошен, и, хотя он этого не знал, его конечная судьба была определена этой директивой от 18 декабря 1940 года. Довольный тем, что наконец-то не дававшее ему покоя решение принято, как он сам позднее скажет об этом Муссолини, Гитлер уехал из Берлина на побережье Ла-Манша, чтобы отпраздновать там рождество с солдатами и летчиками — подальше от России. Должно быть, он — насколько это было возможно — выбросил из головы все мысли о шведском короле Карле XII и Наполеоне Бонапарте, которые после стольких блестящих побед, похожих на его собственные, потерпели катастрофу в безбрежных просторах России. Да и могли ли подобные мысли быть у него на уме? К этому времени, как свидетельствуют документы, бывший венский бродяга считал себя величайшим завоевателем всех времен и народов. Эгомания — роковой недуг всех завоевателей — уже пустила глубокие корни.
