Светлана Богина - Революционер-народник Порфирий Иванович Войноральский
В заключение вечера говорили о книге В. В. Берви-Флеровского "Положение рабочего класса в России". Автор глубоко вскрыл господство на русских фабриках крепостнических пережитков, низкую производительность труда, изнурительный труд рабочих и произвол хозяев. Для того чтобы прочесть эту книгу и произведения Чернышевского в подлиннике, К. Маркс выучил русский язык.
Войноральский старался использовать всякую возможность для расширения своих связей с революционерами. Благодаря Анне Тушинской он узнал о деятельности кружка А. В. Долгушина, одного из первых кружков, члены которого пошли в народ. Кружок образовался в 1872 г. в Петербурге. Его руководители А. В. Долгушин и Л. А. Дмоховский вышли из Технологического института. Активные члены долгушинского кружка весной 1873 г. переселились под Москву в деревню Сареево. Здесь они устроили подпольную типографию и напечатали прокламации "Как должно жить по законам природы и правды" (автор В. В. Берви-Флеровский), "Русскому народу", "К интеллигентным людям" (автор А. В. Долгушин). Воззвание Берви-Флеровского начиналось с призыва к интеллигенции: "Идите в народ и говорите ему всю правду до последнего слова". В листовках долгушинцы призывали крестьян браться за оружие. "Нет в робости добродетели, -- писали они, -- вы не бойтесь оружия, а берите его рукой твердою и сражайтесь битвой жестокою за святой закон и за равенство, с угнетателями..."
Программные установки кружка Долгушина включали основные народнические идеи. Специфика их взглядов выражалась в том, что, соглашаясь с Бакуниным о необходимости немедленной подготовки восстания, они расходились с ним во взглядах на устройство будущего общества. Они не выступали против государства, а требовали создания правительства, избранного народом, введения строгого контроля за расходованием народных средств. Долгушинцы считали, что создать нормального человека (т. е. развитого пропорционально, физически и духовно) можно только в благоприятной среде, где труд при свободе и равенстве людей будет служить благу всех. В числе планов, намечаемых долгушинцами, было и освобождение Н. Г. Чернышевского, отправленного в 1871 г. после отбытия Нерчинской каторги в Восточной Сибири в Вилюйский острог на вечное поселение.
В сентябре 1873 г, начались аресты членов кружка. При обысках у долгушинцев были найдены переписанные от руки "Манифест Коммунистической партии", "Азбука социальных наук" В. В. Берви-Флеровского, прокламации. Войноральский придавал большое значение деятельности долгушинцев и мечтал о скорейшем приобщении к революционной работе.
В ноябре 1873 г. он с женой приехал в Петербург и остановился в гостинице на Б. Морской улице [Ныне улица Герцена.]. Через Анну Тушинскую он познакомился с членами кружка "чайковцев" или Большого общества пропаганды [Общество "чайковцев" возникло в 1868--1869 тт. о Петербурге как группа противников Нечаева. Ядро кружка составили студенты Медико-хирургической академии М. А. Натансон, В. М. Александров. А. И. Сердюков, к которым присоединились Н. В. Чайковский и другие. Основная задача кружка состояла в пропаганде среди крестьян и рабочих и объединении передового студенчества страны. Первым этапом его деятельности стало "книжное дело", издание и распространение революционной и научной литературы -- 1 тома "Капитала" Маркса, произведений А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова. П. Л. Лаврова, В. В. Бе рви-Флеров с кого, Ф. Лассаля, Ч. Дарвина и др.] Сравнивая кружок Нечаева и "чайковцев", невозможно было не испытать ощущения (по словам историка В. Богучарского), будто из душного подвала попадаешь сразу на залитый солнцем благоуханный луг. Такова была нравственная атмосфера добросердечия, честности, высокой дружбы, искренности, самоотверженного служения высоким идеалам борьбы за свободу народа в этом кружке. Из него вышли будущие члены "Земли и воли" 70-х гг. и герои "Народной воли" Софья Перовская и Андрей Желябов, Николай Морозов, теоретик анархизма, выдающийся ученый Петр Кропоткин, замечательный революционер и писатель Сергей Степняк-Кравчинский, Дмитрий Лизогуб, бескорыстно пожертвовавший на революционные цели огромные материальные средства и вдохновивший Л. Н. Толстого на рассказ о человеке, восхищающем своей нравственной красотой, талантливый пропагандист Дмитрий Рогачев, этнограф и археолог, член "Земли и воли", один из редакторов журнала "Земля и воля" Дмитрий Клемену, и др. Великолепные портреты своих товарищей по кружку дал С. М. Кравчинский в своей замечательной книге "Подпольная Россия", завоевавшей признание передовых людей многих стран Европы и Америки. Классик американской и мировой литературы Марк Твен писал под впечатлением этой книги: "Я прочитал "Подпольную Россию" от начала до конца с глубоким жгучим интересом. Какое величие души!.. Я говорю... об этом поразительном сверхчеловеческом героизме, что прямо смотрит вперед через годы, в ту даль, где на горизонте ждет виселица, -- и упрямо идет к ней сквозь адское пламя, не трепеща, не бледнея, не малодушествуя..."
Познакомившись с "чайковцами" в Петербурге, Войноральский узнал от них, что с осени 1871 г. члены кружка устроили за границей, в Швейцарии, типографию, где в течение 1871--1872 гг. были изданы "Гражданская война во Франции" К. Маркса, переведенная самими "чайковцами", сочинения Чернышевского, Добролюбова, Лаврова, Берви-Флеровского, Прудона, Лассаля, Дарвина и др.
А в 1873 г. в самом Петербурге в литографии на Среднем проспекте Васильевского острова начали издаваться нелегальные произведения. Войноральскому рассказали о том, что кружок превратился в общество пропаганды с отделениями в других городах и что готовится литература не только для пропагандистов, но и специально для народа. Первые брошюры были написаны Тихомировым: "Сказка о четырех братьях" (законченная и улучшенная П. А. Кропоткиным) и "Емельян Пугачев". Л. А. Шишко была написана прокламация "Чтой-то, братцы". Используя сюжет известной басни И. А. Крылова, автор в очень доходчивой форме рассказал о волке-царе, попавшем в правители овец, помимо их спроса и желания.
Несмотря на отсутствие устава организации, все знали и четко выполняли свои обязанности. Молодые люди чутко реагировали на малейшие отклонения от нравственных принципов -- ложь, несправедливость и т. д. По особо важным вопросам решение принималось только в том случае, если высказывалось единодушное мнение.
Занятия с рабочими уже начали проводить с 1872 г. Н. А. Чарушин, С. С. Синегуб, а позднее Софья Перовская, П. А. Кропоткин, Д. А. Клеменц, С. М. Кравчинский. Центром этой работы была Выборгская сторона. Кропоткин читал лекции об Интернационале, Клеменц -- по русской истории и о народных движениях Разина, Пугачева, о "Капитале" К. Маркса, Кравчинский также по русской истории и политэкономии. "Чайковцы" надеялись из подготовленных пропагандой рабочих сделать посредников для себя в среде крестьян. На собрании Общества в январе 1873 г. было решено идти в народ под видом рабочих и для этого создавать везде мастерские для обучения различным ремеслам.
По инициативе "чайковцев" и кружка лавристов с весны 1872 г. была установлена связь с П. Л. Лавровым для руководства изданием заграничного журнала народников и объединения вокруг него революционных сил, обсуждения программных и тактических вопросов. В конце 1873 г. журнал стал распространяться в России. Предполагалось, что журнал, получивший название "Вперед", продолжит традиции "Колокола" в новых исторических условиях подъема общественного движения. В стране не прекращались протесты крестьян против грабительской реформы, крепостнических пережитков. На крупных промышленных предприятиях в 1870--1871 гг. прошли стачки рабочих. Революционно настроенная молодежь готовилась к пропаганде в народе. Усиливалась вера в возможность победы революционных сил под влиянием революционного движения в Западной Европе -- Парижской Коммуны и деятельности I Интернационала. Традиции журнала "Современник" продолжал журнал "Отечественные записки" под руководством Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина. На страницах журнала с 1872 г. началась публикация писем "Из деревни" А. Н. Энгельгардта -- русского публициста и ученого-агрохимика. Письма ярко показывали пореформенную жизнь русского крестьянина, вызывали гнев и возмущение политикой царского самодержавия, обрекающей крестьян на невыносимые условия существования.
Энгельгардт подчеркивал, что, уплатив все сборы, бывший помещичий крестьянин не мог прокормить свою семью, не идя вновь в кабалу к помещику, так как должен был отдать государству почти в 2 раза больше того, что он мог собрать со своего надела. Крепостнические пережитки мешали развитию производительности труда в сельском хозяйстве. И это в стране, где крестьяне составляли не менее 80 % населения, на котором держалась финансовая, военная и политическая мощь государства. В одном из писем Энгельгардта Войноральский прочитал: "...существующая система хозяйства держится только потому, что труд неимоверно дешев, что крестьянин обрабатывает помещичьи поля по крайне низким ценам только по необходимости, по причине своего бедственного положения ... такой порядок вещей не может долго держаться".
