Барбара Такман - Загадка XIV века
Подобные семьи, мало чем отличавшиеся от семей простолюдинов, старались не терять связей с богатым сеньором. У молодых людей из таких семей были две возможности преуспеть в жизни: наняться оруженосцем к сеньору или стать священнослужителем, чтобы поправить свое материальное положение одним из многочисленных способов, которыми пользовались церковники.
Чтобы снова подняться вверх и занять прежнее положение в обществе, обедневшему рыцарю следовало пройти путь предприимчивого хозяйственного крестьянина. Такой крестьянин, унаследовавший или купивший себе свободу, мог стать в конце концов феодалом. Для этого ему следовало расширить свои сельскохозяйственные владения, обзавестись арендаторами, возложить на слуг все работы, приобрести у сеньора или церкви феод, научиться владеть оружием, выдать дочь замуж за бедного рыцаря и наконец приобщиться к людям нового для него круга.
Больше возможностей стать богатым было у управляющего имением знатного человека. Если такой управляющий преуспевал в своей должности, его нередко награждали феодом с вассалами. Он начинал одеваться как благородный человек, носить меч, содержать охотничьих собак и ловчих птиц и ездить на лошади, вооруженный щитом и копьем.
Однако ничто более не возмущало знатных людей, как подражание им в одежде и в поведении всякого рода выскочек. Великолепные одежды считались прерогативой высокородных, которых, как они полагали, следовало узнавать по костюму, недозволенному другим. С целью предотвратить «возмутительную и порочную практику одеваться не по достоинству» были даже приняты соответствующие законы, которые устанавливали, какую одежду должно носить людям, исходя из их ранга и положения в обществе.
Согласно таким законам, для каждого ранга касательно одежды устанавливались определенного вида ткани, цвет, отделка и украшения. К примеру, крестьяне были обязаны одеваться только в коричневое и черное, а горожанам запрещалось иметь одежду с горностаевым мехом. Врачам и чиновникам разрешалось носить одежду из флорентийской шерстяной ткани, а женам купцов запрещалось надевать многоцветные, клетчатые и полосатые платья, а также одежду, отделанную серебром или золотом.
Во Франции поместные сеньоры и их жены с годовым доходом 6000 ливров и более могли в течение года заказать четыре новых костюма, а рыцари с доходом 3000 ливров — три костюма в году. Юноши обходились одним костюмом в году, да и девушки тоже, если не имели годового дохода в 2000 ливров. В Англии, согласно аналогичному закону 1363 года, купец с доходом в 1000 фунтов имел право носить такую же одежду, как рыцарь с доходом в 500 фунтов. Превышающий в два раза достаток, видно, уравновешивал в этом случае знатность происхождения.
Делались также попытки регламентировать и некоторые другие бытовые вопросы. Так, пытались определить, сколько блюд следует подавать на обед, что должно составлять приданое, сколько менестрелей требуется на свадьбу. Полагалось, что проститутки должны помечать одежду особыми знаками или носить ее наизнанку.
В те времена слуги порой старались подражать господам: носили остроносые туфли и одежду с длинными, свисающими с рук рукавами. Господа такие попытки слуг походить на себя одеждой явно не одобряли, но не по причине того, что слуга, прислуживающий им за столом, мог попасть в суп рукавом, а единственно потому, что осмелились им подражать. «Среди людей из народа стали распространяться тщеславие и напыщенность, — писал английский хронист Генри Найтон. — Они стараются превзойти друг друга изысканностью одежды, так что порой затруднительно отличить бедного от богатого, слугу от господина».
Также было замечено, что богатые простолюдины сорят деньгами, и это вызывало недовольство благородных, ибо деньги текли в основном не им, а купцам. Такое же недовольство проявляла и церковь, считавшая, что у нее отнимают деньги, и потому она осуждала роскошь и расточительство — «безнравственные и губительные явления для благонравия и истинной праведности». В целом, законы, касавшиеся расходов, являлись способом обуздания чрезмерного потребления и установления бережливости, что, как считалось, послужит накоплению денег у населения с тем, чтобы их получил король при первой необходимости. Никто даже не думал о пользе быстрого обращения денежных средств и товаров для развития экономики.
Однако законы, касавшиеся расходов, оказались непостоянными. Когда флорентийские официальные лица проверяли гардеробы жительниц города, то у одной из них обнаружили три нарядных выходных платья: одно из муара, расшитого виноградными гроздьями, другое с вышивкой из белых и алых роз на бледно-янтарном фоне и наконец платье из голубой ткани, отороченное красной материей, расшитое белыми лилиями, красными звездами, кольцами и украшенное белыми и желтыми полосками. Все это говорило о полном пренебрежении владелицы этого гардероба установлениями властей.
Когда Генри Найтон писал, что «порой затруднительно отличить бедного от богатого, а слугу от господина», он, вероятно, имел в виду не очень богатых господ, потому что многопоместных сеньоров, владельцев больших благоустроенных замков, спутать с другими людьми было поистине невозможно. Эти сеньоры щеголяли в украшенных золотом сюркотах, носили подбитые горностаем бархатные плащи и блестящие, разнообразной окраски, с цветной подкладкой блузы, декорированные фамильным гербом, девизом или инициалами дамы сердца; подпоясывались украшенными брелоками поясами, на руках, унизанных кольцами, носили замшевые перчатки, а обувью им служили долгоносые туфли из красной кожи, привезенные из Кордовы; наконец, их головные уборы являли собой завидное разнообразие — от широкополых шляп до шотландских боннетов.
Подражать сеньорам никто не мог.
В начале XIV столетия Франция была наиболее процветающей и сильной страной в Европе. Ее превосходство в военной силе, образовании и приверженности христианству считалось само собой разумеющимся. Король Франции как традиционный защитник церкви полагался «христианнейшим королем в мире». Население королевства считало себя избранными Богом людьми, с помощью которых Он осуществляет Свои деяния на земле. Историограф первого крестового похода так и назвал свое сочинение: «Gesta Dei per Francos» — «Деяния Бога силами франков». В 1297 году, чуть более четверти века спустя после его кончины, французский король Людовик IX, принимавший участие в двух крестовых походах, был причислен к лику святых.
«Слава французских рыцарей распространилась по всему миру», — писал в XII веке хронист Гиральд Камбрийский. Во Францию ко дворам принцев изучать хорошие манеры приезжали неотесанные немецкие знатные господа, а рыцари и суверены со всей Европы прибывали ко двору французского короля, чтобы получить удовольствие от турниров, праздников и любовных интриг. Король Богемии Иоанн Слепой полагал двор французского короля превыше всех остальных, включая и собственный, и говорил, что «эта королевская резиденция — наилучшее место пребывания в мире». А прославленный испанский рыцарь дон Перо Ниньо отмечал, что «французы великодушные люди, щедрые на подарки. Они с почтением относятся к иноземцам, ценят доблесть и мужество, а сами любезны и вежливы в разговоре, падки на удовольствия и очень любвеобильны».
В результате норманнского завоевания Англии и крестовых походов французский язык сделался разговорным среди именитых людей Англии, Фландрии и Неаполитанского королевства. Французским стали пользоваться как деловым языком фламандские феодалы, юристы Иерусалимского королевства, иноземные ученые и поэты. Марко Поло написал свои «Путешествия» на французском, святой Франциск исполнял французские песни, иноземные трубадуры строили свои приключенческие повествования, подражая французским героическим «жестам» (chansons de geste). Когда венецианский хронист перевел хроники своего города на французский, а не на итальянский язык, он пояснил, что поступил так потому, что «французский распространен во всем мире, а говорить и читать на нем гораздо приятнее, чем на других языках».
Французы добились успехов в архитектуре, и даже готический стиль, проявившийся в строительстве кафедральных соборов, первоначально оформился в Северо-Западной Франции. Французского архитектора пригласили проектировать Лондонский мост. В Венеции стали пользоваться устойчивым спросом куклы, одетые по последней французской моде, а французские изделия из слоновой кости с изысканной гравировкой проникли даже за пределы христианского мира.
Парижский университет считался лучшим в Европе. В XIV столетии в нем осваивали науки более пятисот студентов из разных стран. В XIII веке в этом образовательном центре преподавали крупнейшие представители средневековой схоластики: Фома Аквинский из Италии, Альберт Великий из Германии и шотландец Дунс Скот, а в XIV столетии два великих мыслителя — Марсилий Падуанский и францисканский монах Уильям Оккам. Благодаря университетским заслугам Париж нарекли «новыми Афинами» и говорили, что богиня мудрости, оставив Грецию, а после нее и Рим, обосновалась в Париже.
