Лев Гумилев - Зигзаг истории
Не преуспев в военном деле, хазарские евреи наверстали потери любовью. В конце VIII в. между Тереком и Волгой появилось множество детей от смешанных еврейско-хазарских браков. Однако судьба их была различна в зависимости от того, кто был отцом ребенка, а кто матерью. И вот почему.
Все евразийские племена считали ребенка членом рода отца. Законнорожденный ребенок имел долю в родовом имуществе, право на защиту, взаимопомощь и участие в родовых культах. Род был элементом этноса и культуры; следовательно, членство в роде определяло этническую принадлежность; происхождение матери в расчет не принималось.
У евреев этническая принадлежность совпадала с принадлежностью к общине. Право быть членом общины, а следовательно евреем, определялось происхождением от еврейки. Во II в. до н. э. это правило дало возможность включить в состав евреев родственные семитские племена, например идумеев, амалекитян, моавитян, но в средние века оно вело к изоляции еврейских этносов, особенно в странах Европы и Евразии, где браки с еврейками возбранялись христианской и мусульманской религиями. В Хазарии таких ограничений не было.
Получалось, что сын хазарина и еврейки имел все права отца и возможности матери. Т. е. его обучали еврейские раввины, община помогала ему делать карьеру или участвовать в торговле, род отца защищал его от врагов и страховал в случае несчастий от бедности. А сын еврея и хазарки был всем чужой. Он не имел прав на наследование доли отца в родовом имуществе, не мог обучаться Талмуду в духовной еврейской школе, не получал поддержки ни у кого, кроме своих родителей, да и та была ограничена родовыми обычаями и религиозными, еврейскими законами. Этим беднягам не было места в жизни. Поэтому они ютились на окраине Хазарии — в Крыму, и исповедовали караизм, не требовавший изучения Талмуда, а читать Пятикнижие их могли научить любящие, но бессильные против велений закона, отцы. Их потомки составили крошечный этнос крымских караимов, антропологические черты коих совмещают тюркский и ближневосточный типы. [1, с. 184–285; ср. поправку интерпретации: 26] Симпатии их были обращены к аборигенам: хазарам, болгарам, готам, аланам, а не к их двоюродным братьям, делавшим в богатом Итиле «карьеру и фортуну».
Иудейская община в Итиле не только накопила огромные богатства, но и включила в свой состав ханов тюркской династии Ашина. Тюрки сохранили обычай многоженства, женились на прекрасных еврейках, а дети их, оставаясь царевичами, становились членами иудейской общины. Они изучали Тору и Талмуд, общались с родственниками своих матерей и женились по их совету на соплеменницах из числа богатых невест. Так постепенно произошло разделение хазарской знати и народа, тихо жившего в роскошном оазисе дельты Волги, не принимая участия в делах государства, которые перестали его касаться. Но оставалась старая племенная аристократия; с ней дело обстояло сложнее. Решение проблемы пришло только в IX в.
Можно было бы отметить, что для персистентного этноса хазар тюркские беги и тарханы были столь же чужды, как и иудейские купцы. Действительно, хазары получили от династии Ашина только одно благо — защиту от внешних врагов и безопасность, а это быстро забывается, так как становится привычным. Поэтому социальный момент — нелюбовь народа к аристократии, даже не своей, а пришлой, имела место в хазарском обществе. Евреи же были вне этого антагонизма, потому что они жили замкнутыми колониями и с местными жителями общались мало.
Однако характер тюрко-хазарских и иудео-хазарских взаимоотношений был диаметрально противоположен. Тюрки награждали хазарок детьми, которые вырастали хазарами с повышенной пассионарностью. Евреи извлекали из хазарского этноса детей, либо как полноценных евреев (мать еврейка), либо как бастардов (отец еврей), чем оскудняли этническую систему, а тем самым вели ее к упрощению. При непосредственном наблюдении казалось, что здесь просто цепь случайностей, но на самом деле это был направленный процесс, который за 80 лет (считая от Булана) дал весьма ощутимые результаты: в стране появилась популяция людей, говоривших по-хазарски, имевших родственников из числа хазар и тюрков, адаптированных в ландшафте, но не бывших хазарами по этносу и культуре. Для иностранцев, писавших о Хазарии по внешним беглым впечатлениям, казалось, что эти люди — хазары иудейского вероисповедания, но ни евреи, ни настоящие хазары не заблуждались ни на минуту.
Если в отношении хазар доказательства не требуются, то средневековые евреи зафиксировали, что считают своих хазарских единоверцев потомками колена Симонова и полуколена Манасиева, обитающими «в стране Козраим, в далеко от Иерусалима… Они бесчисленны и забирают они дань от 25 государств, и со стороны исмаильтян платят им дань по причине внушаемого ими страха и храбрости их». [5, с. 84]
Приведенный текст характеризует ситуацию не VIII в., а IX-Х вв., причем весьма точно. В первое десятилетие IX в. произошли события, когда сочетание двух суперэтносов преобразило зону этнического контакта в социально-культурную, а не только этническую химеру.
И грянул гром…
В то десятилетие, когда патриций Никифор взошел на престол в Константинополе (31. X. 802), а халиф Харун ар-Рашид казнил своих лучших помощников и верных друзей — Бармекидов (27.1.803), в Хазарском каганате некий влиятельный иудей Обадия взял власть в свои руки, превратил хана из династии Ашина (по отцу) в марионетку и сделал раввинистский иудаизм государственной религией Хазарии.
Обстоятельства, при которых произошел этот не столь религиозный, сколь государственный переворот, прикрытый множеством легенд[прим. 18], которые все без исключения представляются вымышленными с одной целью — утаить от народа и истории истинное положение дел. Неизвестно даже, кем был Обадия. Видимо, он не принадлежал к числу местных евреев, потомков соратников Маздака, безграмотных и храбрых воинов — караимов, вроде Булана. Об Обадии сказано: «Он был человек праведный и справедливый. Он поправил (обновил) царство и укрепил собрания (синагоги) и дома ученых (школы) и собрал множество мудрецов израильских, дав им много серебра и золота, и они объяснили ему 24 книги (Священного Писания) Мишну, Талмуд и весь порядок молитв, принятых у хаззанов. Он боялся Бога и любил закон и заповеди». [38, с. 80, 97] Уже из этого одного видно, что Обадия не был ни караимом, ни хазарином[прим. 19].
Нет, эта характеристика показывает, что Обадия был человек интеллигентный и имевший связи в еврейской диаспоре. Для «мудрецов израильских» он не пожалел хазарского «серебра и золота», чтобы только эти мудрецы согласились пожаловать в Итиль. А если сопоставить с этим фактом общеизвестное обстоятельство, что для политического переворота нужны деньги и организация, то видно, с какими кругами был связан Обадия. От смены власти выиграли не хазары и не хазарские евреи, а приезжие иудеи и еврейская община в целом. А коль скоро так, то, значит, они и организовали переворот, сохранив при этом легитимный принцип. Законный хан из рода Ашина стал иудеем, т. е. принял веру своей матери и был принят в общину. Все государственные должности были распределены между евреями, причем сам Обадия принял титул «пех» (бек), переведенное на арабский язык как «малик», т. е. царь. Это значит, что он возглавил правительство при номинальном хане (кагане), находившемся с этого времени под стражей и выпускаемом напоказ народу раз в год. А для народа хазарского значение переворота определил царь Иосиф, глава иудейской общины Итиля, написав: «И с того дня, как наши предки вступили под покров Шехины (присутствие божества)[прим. 20], он подчинил нам всех наших врагов и ниспроверг все народы и племена, жившие вокруг нас, так что никто до настоящего дня (около 960 г. — Л. Г.) не устоял перед нами. Все они служат и платят нам дань — цари Эдома (язычники) и цари исмаильтян (мусульмане)». [38, с.80, 97] Да, дело было выгодное.
А теперь отвлечемся на минуту от описания хода истории, чтобы попытаться понять ее смысл. Переворот Обадии — явление отнюдь не заурядное, более того — исключительное. Оно не укладывается в обычную закономерность этногенеза, ни тюрко-хазарского, ни еврейского. Тюрко-хазары находились в конце инерционной фазы хунно-сяньбийского степного суперэтноса, вобравшего в себя угров, хионитов, динлинов, куманов и выработавшего определенный стереотип поведения и мировоззрение, т. е. культуру. Евреи были моложе. Они только что миновали фазу надлома и раскола этнического «поля». Будучи ровесниками византийцев и славяно-русов, евреи отличались от них тем, что освоили не природный, а антропогенный ландшафт — города от Чанъани до Тулузы и караванные пути. Неизбежная взаимосвязь ландшафта с этносом чуть-чуть деформировалась, и этого оказалось достаточно, чтобы этническая система превратилась в жесткую, точнее — полужесткую. Это означало, что этнос превратился в общественный слой, без чего были бы немыслимы и переворот Обадии, и последующее процветание Иудео-Хазарии.
