Дональд Портер - Белый индеец
- Нет, нет! - выкрикнул Ренно, олень умчался, а мальчик кинулся к Эл-и-чи, чтобы сбить с ног и укрыть собственным телом.
Эри только теперь заметил Ска-нон-ди и понял, что попал в ловушку. Он развернулся, сменил цель и выстрелил. Ска-нон-ди был обречен. Стрела вонзилась ему в горло, он рухнул вниз и тут же умер.
Ренно только теперь осознал, что им угрожало. Бросившись к Ска-нон-ди, он обронил свой лук. Эл-и-чи хотел укрыться под деревьями и тоже выронил оружие. Ренно с пустыми руками оказался прекрасной мишенью. Эри засмеялся, вытащил следующую стрелу и прицелился.
Ренно решил умереть достойно, скрестил на груди руки и принялся ждать, но выстрела так и не последовало, в лесу раздался треск и рев, и Я - гон на задних лапах бросился к эри.
Огромный медведь сжал его своими страшными лапами. Эри закричал. Я гон вонзил зубы, потряс его, словно собака, несущая кость, и бросил к подножию скалы, туда, где еще недавно стоял олень. Медведь зарычал, опустился на все четыре лапы и посмотрел на Ренно.
Мальчик тоже молча глядел на зверя.
- Спасибо, брат, пусть зимний сон твой будет мирным, и да хранят тебя Маниту. Я - гон повернулся и ушел в лес. Эл-и-чи вышел из-за деревьев.
- Мы не увидим Я-гона, пока на деревьях не появятся почки и не вырастет новая трава. Как нам отблагодарить его? Если б не он, эри убил нас обоих.
- Члены семьи не считают свои долги. Отец всегда помогает нам, но мы не говорим, что в долгу перед ним. Я старше и сильнее тебя, и тоже помогаю тебе. Но когда-нибудь придет день, и ты окажешься нужен мне.
Потом они сплели носилки, чтобы отнести в город тело Ска-нон-ди. Ренно подошел к эри, опустился на одно колено, снял скальп и заткнул его за пояс.
- Это добыча Я-гона, не моя, но я возьму это для него. Носилки оказались тяжелыми, и они шли медленно.
- Ска-нон-ди, - заговорил младший брат, - был настоящим сенека. Он не был нам другом, но отдал за нас жизнь, и я почитаю его память.
- Это так, - отвечал Ренно, но сам не до конца верил в эти слова. Он все думал, как странно, что Ска-нон-ди появился, откуда ни возьмись. Может, он как раз подстерегал братьев, а эри помешал ему? Олень сбрасывает рога, но шкура остается прежней. Так же и люди. Ска-нон-ди никогда не скрывал злобы, и вряд ли изменил отношение к братьям.
- Эри убил бы нас, если б Ска-нон-ди не принял эту стрелу. Но я рад, что мы не остались в долгу перед его кланом. Я - гон, наш брат, отомстил за него.
Эл-и-чи удивился мудрости брата. Верно сказала тогда Са-ни-ва, сестра отца. Когда Ренно вырастет, не будет ему равных ни в одном племени на земле.
Когда Ренно исполнилось четырнадцать лет, Са-ни-ва собрала всех женщин клана медведя. Вместе с Иной они заявили, что Ренно, хоть и младше других мальчиков на один год, но готов пройти испытания. Женщины знали сына Ины и не стали спорить. Об этом решении сразу сообщили Гонке.
Великий сахем собрал военный совет.
- Не посылайте его на испытания только потому, что он сын Гонки. Отправьте его, только если он действительно достоин.
Глиняный горшочек, раскрашенный желтым и зеленым, цветами сенека, пошел по рукам. Каждый, прежде чем передать горшочек дальше, подержал руку над горлышком, и если был против, должен был опустить один боб.
Главный хранитель веры сенека взял горшочек и объявил, что тот пуст. Ренно вместе со всеми был допущен к испытанию.
Наконец все приготовления подошли к концу. Ренно вычистил ожерелье из медвежьих когтей, подарок Гонки, и нанизал его на новый ремешок. Потом отточил камень и тщательно выбрил голову, оставив только пучок волос. И теперь его и двух других мальчиков из клана медведя привели на собрание женщин клана.
Женщины запели, прося покровительства у Маниту. Протяжно и печально, как и подобает хранительнице веры, пела Ина. Ренно неподвижно, скрестив руки на груди, сидел у ее ног.
В тот вечер мать сразу после ужина ушла из дома, и Эл-и-чи потихоньку вышел следом за ней. Ренно остался наедине с отцом.
Гонка набил трубку и поднес к ней уголек из очага.
- Сын мой, ты знаешь обычаи наших отцов и матерей. Мы следуем им с начала времен.
- Да, - ответил Ренно, стараясь скрыть охватившую его тревогу. Всю жизнь он готовился к испытанию на мужество и знал, что оно потребует всех его сил и знаний. Если он не выдержит, как потом посмотрит в глаза родителям, младшему брату, всему клану медведя?
- Ты знаешь, как жить в мире с Маниту леса.
- Да, отец мой.
- Ты крепок и отважен. Теперь тебя ждет проверка на стойкость.
- Да, отец мой. - Ренно слышал страшные легенды об обряде посвящения в воины, не все мальчики проходили испытание и должны были еще год оставаться с детьми.
- Это сильное средство, и оно поможет тебе, - Гонка коснулся медвежьего ожерелья.
Сын кивнул. Великий сахем заговорил жестко.
- Я - гон не должен помогать тебе во время испытаний. Только ты знаешь, когда он приходит. Помни, честь не позволит тебе искать или принять его помощь.
- Вчера мы встретились с ним. Я объяснил ему, что сам должен справиться с заданием. Он все понял, и не придет, пока я не выдержу испытания и не надену перья воина.
Гонка широко улыбнулся. Любой другой мог попытаться обмануть его, но для Ренно честь была священна.
- Я вернусь мужчиной.
Ренно отчаянно надеялся, что сдержит обещание.
- Я верю в тебя.
Мальчик решил, что разговор окончен, и хотел встать.
- Погоди, сын мой.
Ренно сел.
Великий сахем с трудом подбирал слова. Оставалось самое сложное.
- Ты хочешь получить видение, которое предскажет твое будущее?
- Да, отец мой.
Больше всего на свете Ренно мечтал о таком видении.
Гонка помолчал, но все-таки решился.
- Может так случиться, что ты не увидишь его. Я не хочу, чтобы ты разочаровался. Иногда случается, что у воина не бывает видений до его первого боя.
- Я знаю.
- Ты встретил только четырнадцать зим, и, может быть, твое время еще не пришло. Многие великие вожди ни разу в жизни не получали видений.
- Я знаю, отец.
- Я был в твоем возрасте, когда удостоился о р е н д а.
Оренда была волшебной силой и проявлялась разными способами. Иногда, очень редко, Маниту даровали ее людям. Гонка, Ина, Са-ни-ва обрели оренда еще в юности, и у Ренно были причины надеяться на милость Маниту.
- Только не стоит ждать, что духи дадут тебе силу. Они делают дары только когда сами хотят этого, а не тогда, когда этого хотим мы.
Ренно вдруг почувствовал укол стыда. Он мечтал об оренда, хотя и знал, что может обидеть и оттолкнуть духов.
- Я спою много песен о твоем счастливом возвращении, - ласково добавил Гонка.
Ренно наклонил голову и вышел, чтобы вернуться в отряд.
На следующее утро цепочка мальчиков вышла из города и двинулась в лес. Все они с детства знали друг друга, часто играли вместе, но теперь никто не кричал, не шутил и не предлагал бежать наперегонки. Скоро они станут мужчинами, а тем не к лицу баловаться детскими играми.
Друзья и родственники вышли их проводить и с молчаливой гордостью смотрели вслед отряду.
Несколько часов шли они по лесу, безмолвно, словно плыли в океане деревьев. Потом без всякого сигнала остановились, подняли в знак прощания правую руку и разошлись в разные стороны.
Ренно шел медленно, стараясь беречь силы. Прошло утро, и душа его возрадовалась. Всю жизнь его учили полагаться только на самого себя и быть отважным, и сейчас он с радостью принял бы любое испытание.
Три дня он проведет в одиночестве, стараясь набрать как можно больше внутренней силы. Потом отряд снова соберется вместе, и наставник предложит им несколько тяжелых испытаний. Так будет продолжаться семь дней, а потом они разойдутся еще на четыре дня. Вот тогда, если будет угодно Маниту, ему будет даровано видение.
Ренно оставил дома все свое оружие, кроме маленького ножа. Кто ищет милости богов, не должен являться к ним с угрозой. День выдался теплый, к полудню стало жарко, в воздухе жужжали насекомые. Ренно принялся искать место для поста. У родника он напился воды - так было разрешено правилами, и улегся отдохнуть.
Весь день он шел по лесу, и к вечеру обнаружил склон, покрытый редким кустарником. Место было подходящее. Внизу бежал ручеек, а ложбина достаточно глубока, чтобы враг не застал его врасплох.
Две ночи и два дня Ренно провел на берегу ручья, мысленно перебирая легенды сенека, иногда напевая старинные песни, которым Маниту научили его предков. Голод скоро прошел, и даже мысль о еде не приходила ему в голову.
Разум его становился чище, образы все отчетливее, и постепенно Ренно погрузился в окружающий его мир.
К концу третьего дня мальчика охватило странное головокружение. Желтые цветы, покрывавшие склон становились все ярче и начали испускать непонятное сияние. Ветер свистел в деревьях за холмом, и Ренно слышались чьи-то голоса. Только он начинал различать отдельные звуки, как все прекращалось, и через какое-то время начиналось снова. Прохладный ветер обвевал кожу, и Ренно казалось, что он парит, как птица. К концу третьего дня мальчик прервал пост, съев несколько кусочков сушеной оленины и горсть кукурузы. Еда показалась ему безвкусной. Пришла ночь. Он смотрел на звезды и луну и пел песни, которым научила его Са-ни-ва, умоляя Маниту о видении. Вскоре Ренно уснул.
