Валерий Никоноров - «Свистящие стрелы» Маодуня и «Марсов меч» Аттилы. Военное дело азиатских хунну и европейских гуннов

Большинство хуннских бронзовых стрел отличается от железных. Только некоторые трехлопастные и трехгранные черешковые бронзовые и биметаллические стрелы могли послужить образцами для изготовления целиком железных наконечников. Достаточно широко применялись хунну и костяные наконечники стрел (рис.11). Помимо втульчатых и черешковых, они изготавливали и наконечники с раздвоенным насадом. Такие стрелы в Байкальском районе Северной Азии были известны с периода энеолита{19}. У самих хунну стрелы с раздвоенным насадом были уже во время их войн с древнекитайскими государствами. Их можно считать наиболее характерными для хунну. В период завоевания Центральной Азии и создания Хуннской державы стрелы с раздвоенным насадом были заимствованы у хунну многими кочевыми племенами в южных районах Сибири и стали, наряду со сложносоставными луками, наиболее заметным проявлением хуннского влияния на саяно-алтайских номадов. Вероятно, необычная форма и простота изготовления привлекали кочевую знать покоренных племен, стремившуюся подражать господствующему народу — хунну, и такие стрелы стали изготавливать, чтобы стрелять не хуже хуннских стрелков.

Хуннские воины хранили и носили стрелы в кожаных футлярах-колчанах. На петроглифах Ханын-Хад хуннские всадники изображены с колчанами за спиной (рис. 8, I). Воин мог достать стрелу из такого колчана правой рукой через плечо (рис. 12). Подобная манера ношения колчана не была характерна для большинства древних и средневековых кочевых народов. В некоторых колчанных наборах, обнаруженных в хуннских могилах, равномерно представлены бронзовые, железные и костяные наконечники стрел. Это может соответствовать «символическому» набору стрел хуннских стрелков, для которых в колчане обязательно должны были быть стрелы из металла и кости.

Сколь ни велико было значение лука и стрел для хуннских воинов, привыкших побеждать противника в дистанционном бою, они не могли избежать и ближних столкновений. Оружие ближнего боя помогало довершить разгром противника в победной атаке и противостоять вражескому наступлению.

В хуннских памятниках предметы наступательного вооружения ближнего боя встречаются очень редко. Видимо, они очень ценились, поэтому помещались в могилы в исключительных случаях. Среди этих находок имеются железные наконечники копий. Они имели округлое в сечении перо треугольных очертаний и полую конусовидную втулку (рис. 13,1, 2). Такое копье на длинном древке в руках хуннского всадника было грозным ударным оружием. Оно было рассчитано на стремительную таранную атаку врага конной лавой.

Для успешных действий в рукопашном бою хуннские всадники могли наносить удары палашами. У них были длинные прямые клинки без перекрестья и навершия. На одном из таких железных клинков, найденных в Забайкалье, китайскими иероглифами была нанесена надпись, содержавшая китайский термин щюнь дао — «военный нож». Судя по этой находке, хуннские воины могли сражаться и палашами, изготовленными и полученными из Китая. Китайские летописцы называли хуннское оружие ближнего боя «коротким», т. е. действующим на близком расстоянии, — это «сабля (точнее меч или палаш. — Ю.Х.) и копье»{20}. На одном из рисунков хуннский воин изображен с палашом в правой руке, на плече, как по команде «сабли наголо». Клинок палаша совершенно прямой и довольно длинный, он длиннее вытянутой руки всадника (рис. 7, 2). Палаши — клинки, предназначенные для нанесения и отражения ударов в конном рукопашном бою. Клинок палаша должен быть достаточно длинным, чтобы удар мог достичь и конного и пешего противника. В степях Евразии этим грозным оружием виртуозно владели сарматские всадники. Немногим уступали им и хунну, которым вынимать клинки из ножен приходилось реже, поскольку добиваться побед они предпочитали массированной стрельбой.

Среди других видов оружия ближнего боя у хунну имелись булавы, железные или бронзовые с железным стержнем внутри и шарообразными концами{21}. Такой булавой можно было нанести оглушающий удар противнику по голове (рис. 13, 3, 4).

Для защиты от вражеских ударов хунну использовали деревянные щиты, бронзовые и железные латы-наручи (рис. 13, 7, 8) и поножи на войлочной подкладке, защитные пояса с железными пластинами. У наиболее знатных воинов были нагрудные чешуйчатые панцири (рис. 13,5, 6; 14){22}. Подавляющее большинство хуннских всадников не имели металлической защиты, и их неуязвимость обеспечивалась маневренностью и стремительностью передвижения на поле боя и стрельбой с такой дистанции, на которой их не могли поразить вражеские стрелы. Лишь когда хуннская конная армада атаковала противника лавой и вступала в ближний бой, она несла неизбежные потери.

Важную роль в достижении хунну побед на полях сражений сыграло создание Маодунем жестко централизованной военной организации, которая в период возвышения Хуннской державы действовала как хорошо отлаженная машина, В подчиненном ему войске была введена жесточайшая воинская дисциплина. Ослушание каралось смертью. Воины были приучены слепо, не рассуждая, выполнять любые приказы Маодуня. По его распоряжению они должны были беспрекословно упражняться в стрельбе по живым мишеням, будь то любимая жена или отец будущего шаньюя. Страсть к упорядочению своих военных сил выразилась у Маодуня даже в его распоряжении в каждом из подчиненных ему конных корпусов иметь для воинов лошадей определенной масти. Этот «образцовый порядок» в военном деле быстро принес свои плоды в войнах с другими кочевыми народами, не имевшими столь совершенного оружия дистанционного боя и хуже организованными, чем хунну. Хуннская армия, разделенная на два крыла и центр, насчитывала, по разным сведениям, от 60 до 400 тысяч воинов. Этой конной армадой управляла разветвленная иерархия военачальников. Всего в хуннской армии насчитывалось 24 полководца, командовавших отрядами в 10 тысяч воинов. Из них самые высшие составляли «четыре рога». В их число входили самые близкие родственники шаньюя, в том числе и наследник престола. Еще «шесть рогов» составлялись из членов правящего рода шаньюев Люан-ди. Остальные военачальники происходили из других знатных хуннских родов. Некоторые военные чины, гудухоу, должны были находиться непосредственно при особе шаньюя и «помогали ему управлять». Ставка шаньюя хорошо охранялась. Хуннского владыку должны были постоянно охранять телохранители-ланьчжуны. Вероятно, в отряд телохранителей набирали самых лучших, отборных, хорошо вооруженных и защищенных воинов. 

Верховный правитель Хуннской державы, шаньюй, сам, единолично, был волен решать вопросы войны и мира, возглавлял армию во время крупных военных кампаний. При шаньюе существовал совет из числа ближайших военачальников. Иногда по распоряжению шаньюя военные походы возглавляли его полководцы. По повелению шаньюя Маодуня, «провинившийся» на границе с Китаем западный чжуки-князь был «в наказание» послан со своим войском на запад вести войну против юэчжей и одержал убедительную победу. Нередко хунну приходилось воевать одновременно на нескольких фронтах с разными противниками.

В течение многих лет хуннская армия успешно воевала и с китайцами, и с другими кочевыми племенами, действуя как хорошо отлаженная военная машина.

Наиболее успешно хуннское войско действовало на поле боя в рассыпном строю, осыпая противника тучей стрел. По сведениям китайских летописцев, хуннское войско, «противопоставив неприятелю лучшую конницу, в поле под тучею стрел [могло] решать победу». Многочисленным отрядам конных лучников для успешного маневрирования на поле боя был необходим оперативный простор. Хуннские полководцы стремились давать сражения в открытой равнинной местности, где можно было охватить построение противника по фронту и с флангов и изнурить его непрерывной стрельбой. «Искусно заманивают неприятеля, — писал о хунну китайский летописец, — чтоб обхватить его: почему, завидев неприятеля, устремляются за корыстью подобно стае птиц». Излюбленным приемом хунну было притворное бегство, чтобы спровоцировать противника на неподготовленную атаку и нарушить его оборонительное построение. «При превосходных силах неприятеля они притворяются побежденными и, отступая, заманивают преследующее их войско неприятеля». Такой прием с успехом применил шаньюй Маодунь в горной местности на севере Китая, заманив авангард китайского войска во главе с императором Гао-ди в засаду.