Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
Пандора
Человечеству приходится расплачиваться не только за собственные ошибки и преступления, но и за оказанные ему благодеяния, которые приближают его к богам. Так может быть осмыслен миф о Пандоре [37].
Узнав о передаче людям божественного огня, Зевс не ограничился страшным наказанием Прометея, но продумал план мести и людям, поднятым титаном из мрака.
Гефест, узнав, что его требует Зевс, бросив молот и наковальню, полетел на Олимп. Его поразила куча земли, возвышавшаяся у трона, и он вспомнил, что гнев отца был вызван забавами несчастного Прометея над этим грязным и непрочным материалом.
– Вот, – сказал Зевс, показывая на глину. – Возьми и вылепи прекрасную деву, чтобы она ни в чем не уступала богиням.
Гефест поскреб пятерней затылок.
– Тебе что-нибудь неясно? – нахмурил брови Зевс.
– Видишь ли, отец, у меня от молота огрубели пальцы, а это тонкая работа, и еще…
– Что еще? – перебил Зевс.
– Ты говоришь – не хуже богинь? Но они не похожи друг на друга. С кого лепить? Ведь если с моей супруги, Гера и Афина обидятся.
– Это верно! – кивнул Зевс. – Чтобы избежать ссоры, возьми у Афродиты губы, у Афины – руки, а у Геры… Впрочем, у Геры ничего не бери.
Через день Гефест явился со своей работой. Богини и боги откуда-то узнали, что Гефест лепит прекраснейшую из дев, и уже ожидали его появления. Обступив статую, они внимательно рассматривали ее.
– Какие у нее чудесные губы! – произнесла Афродита. – Эта глиняная девушка создана для любви.
– А я думаю, – возразила Афина, – что самое лучшее у нее – руки. Прекрасная будет работница.
– Ты права, Афина! – сказала Гера. – Именно руки! Зачем ей красивые губы? И так на свете слишком много дев, умеющих завлекать мужей.
– Почему она молчит? – спросил Гермес. – Служанка должна говорить, хотя бы немного.
– Это верно! – прогудел Гефест. – Но о голосе мне не было сказано, а сам я не решаю.
– Ничего страшного! – отозвался Гермес. – Я поделюсь своим голосом. Меня ведь слышно издалека.
– Зачем красивой деве грубый голос глашатая? Ей нужен голос музы! – вмешался Аполлон. – Я об этом позабочусь.
Дождавшись, когда каждый из богов вручил глиняной девушке свой дар, Зевс пододвинул к себе плоское блюдо, на котором скрючившись, как раки, лежали какие-то существа, и сказал, обращаясь к богам и богиням:
– Каждый из вас одарил эту девушку всем, чем счел нужным. Теперь моя пора.
Всовывая в мягкую глину груди первого рачка, он сказал:
– Это хитрость!
Вставляя остальные, он приговаривал:
– Это коварство! Это завистливость! Это заносчивость! Это предательство!
– Зачем же такому чудовищу красивая внешность? – возмутилась Афродита.
– Тем вернее она привлечет смертных! – сказал Зевс после короткого раздумья. – Ведь их взгляд поверхностен. Красота для них – как яркий свет для мотыльков. Они летят на нее и гибнут.
Сказав это, он обнял глиняную девушку, приложил к ее губам свои божественные уста и выдохнул воздух из могучей груди.
Глиняная дева открыла глаза и, улыбнувшись, прошлась между богинями, вызывая их зависть юной красотой.
– Иди ко мне, Пандора! – сказал Зевс.
Догадавшись, что зовут ее, дева обернулась.
– А что это значит – Пандора? – спросила она. Голос у нее был удивительной красоты и мелодичности.
– Одаренная всеми! – отозвался Зевс. – Каждый из нас вложил в тебя свой дар. Но я приготовил для тебя еще это.
Зевс поднял сосуд, закрытый крышкой, и когда та прижала его к груди, пояснил:
– Это твое приданое.
– А что такое приданое? – спросила Пандора.
– Отец и мать на земле, – проговорил Зевс, – готовя девушку к семейной жизни, собирают дары для того, кто станет ее супругом. Поскольку я задумал тебя, приданое даю я.
Пандора открывает роковой сосуд (работа Флаксмена)
– А кто мой будущий муж? – с любопытством поинтересовалась Пандора. – Он такой же бог, как ты?
Зевс яростно повел плечами.
– Он сын могучего титана. Его зовут Эпиметей. Найди его и вручи этот сосуд неприкосновенным.
Пандора так и сделала. Она нашла Эпиметея. Он был так восхищен ее красотой, что согласился бы взять в жены и без даров. Сосуд, который ему вручила Пандора, стал для Эпиметея неожиданностью.
– Откуда он у тебя? – встревоженно спросил титан.
– Его передал мне Зевс.
Лицо Эпиметея испуганно вытянулось. Он вспомнил, что Прометей умолял его не принимать от Зевса никаких даров.
Взяв сосуд, он отнес его в кладовую, решив, что посоветуется с Прометеем, как быть. Но любовь не оставила для этого времени. Пандора же все время помнила о своем приданом. Улучив момент, когда супруг уснул, она проникла в кладовую и открыла сосуд. Оттуда роем вылетели несчастья и беды, которые Зевс загодя приготовил для человечества. На дне осталась одна надежда.
Девкалионов потоп
В ярости возвратился Зевс на Олимп. Боги, опасаясь его гнева, старались не попадаться ему на глаза, и только супруга Гера осмелилась спросить, что произошло на земле.
– Ты спрашиваешь, что произошло? – начал Зевс, кипя от возмущения. – Я спустился в Аркадию, где над смертны ми правит один из сыновей Пеласга Ликаон [38]. И хотя я сменил свой облик и одеяние, он меня сразу узнал и пригласил на пиршество. И знаешь, чем он меня угостил? Человечиной! Конечно же я опрокинул оскверненный стол и перебил всех, кто попался мне под руку, а самого Ликаона превратил в волка. С диким воем он умчался в лес.
– Достойная участь нечестивца! – удовлетворенно произнесла Гера.
– Но и другие люди ничем не лучше Ликаона! – не успокаивался Зевс. – С тех пор как Прометей украл для них огонь, они стали невыносимы. И я истреблю их всех до одного!
– Но кто же будет приносить нам жертвы? – испуганно заверещали богини.
Но Зевс, уже принявший решение, ничего не слышал. Он летел на землю к острову владыки ветров Эола. Повинуясь приказу, Эол запер все ветры в пещерах, а пещеру южного ветра Нота открыл. И обрушился Нот на землю, повергнув ее во мглу. На леса и поля, на города и селения хлынули потоки воды, стирая границу между небом и морем. Пытались захваченные бедствием люди скрыться в горах, но Зевс попросил брата своего Посейдона сорвать все запоры, сдерживающие подземные воды. Поднял Посейдон свой трезубец и с колоссальной силой обрушил его на скалу. Разверзлись земные глубины, и наружу из каменных конюшен выскочили тысячи бешеных коней, потрясая белыми гривами пены.
Море стало беспредельным. И кажется, ни один клочок земли уже не возвышался над кипящим пространством. Только хрупкий плот качался на волнах, и на нем, прижавшись друг к другу, не смея поднять глаз на грозное небо, лежали двое пожилых людей. Это был сын Прометея Девкалион [39], загодя предупрежденный отцом о готовящемся потопе, и его супруга Пирра [40]. Долго их носило в непроглядном мраке, пока плот не уткнулся во что-то твердое. Это была не затопленная водой вершина горы Парнас.
Вышли Девкалион и Пирра на сушу и заплакали…
Вода постепенно стала спадать, и взору двух одиноких и беспомощных старцев предстала страшная картина. Бесследно исчезли селения. Земля была завалена огромными вырванными стволами деревьев. Даже на вершину горы доносился смрад раздувшихся тел людей и животных [41].
– Лучше бы нам погибнуть со всеми, чем видеть это! – воскликнул Девкалион.
– А после нас, – добавила Пирра, – земля вовсе опустеет. Мы слишком стары, чтобы иметь детей. Не попросить ли нам потомства у Фетиды?
– Попроси! – отозвался Девкалион. – Богам все доступно!
Запрокинула Пирра голову, вскинула вверх обе руки [42] и воззвала к богине:
– Скажи мне, Фетида, каким искусством мы смогли бы возвратить земле людей?
И тут же послышалось:
– Распояшьтесь, закройте головы и бросьте через них кости вашей праматери.
– Делай как хочешь, – возмущенно проговорила Пирра. – Но я не согласна на святотатство. Я дорожу памятью бабушки.
– Не горячись! – воскликнул Девкалион. – Не думаю, что богиня советует нам разрывать могилу. Речения богов нельзя понимать дословно. Не имеет ли в виду Фетида нашу всеобщую Матерь – плодоносную Землю?
– Что ты хочешь этим сказать? – недоумевала Пирра.
– Видишь камень, – продолжал Девкалион, наклонившись. – Согласись, что камни – это кости Земли, так же как почва – ее мякоть.
И они стали подбирать камни, большие и маленькие, складывая их в кучу. Когда куча выросла им до груди, Девкалион и Пирра распоясались, закрыли головы краями одежды и не оглядываясь начали метать камни за спину.
