Алфред Мэхэн - Влияние морской силы на историю 1660-1783
Этот интересный ряд стратегических движений закончился 14 августа, когда Вильнев, отчаиваясь попасть в Брест, направился в Кадикс, где и встал на якорь 20-го. Как только Наполеон услышал об этом, так, после порыва гнева на адмирала, отказавшись от своих планов против Англии, немедленно предписал ряд движений, которые окончились в Ульме и Аустерлице. Трафальгарская битва, состоявшаяся 21-го октября, таким образом отделяется двухмесячным промежутком времени от обширных движений флотов, которых оно, несмотря на то, было следствием. Отделенное от них во времени, оно является тем не менее отпечатком гения Нельсона, немного запоздалым венцом подвига, совершенного им в недалеком прошлом. Справедливо сказать, что Англия была спасена при Трафальгаре, хотя император уже до того отказался от вторжения в нее; поражением здесь французского флота был упрочен и завершен стратегический триумф, который бесшумно разрушил планы Наполеона.
Глава I
Элементы морского могущества
С социальной и политической точек зрения море представляется великим путем или, скорее, обширной общинной равниной, через которую можно проходить по всем направлениям, но некоторые из линий сообщения через эту равнину избираются кораблями, очевидно по серьезным причинам, чаще, чем другие, эти-то сообщения и называются торговыми путями, и причины, их определившие, следует искать в мировой истории.
Несмотря на все заурядные и исключительные опасности моря, путешествие и перевозка товаров водою всегда были легче и дешевле, чем сушей. Коммерческое величие Голландии обусловливалось не только ее приморским положением, но также многочисленностью спокойных водных путей, которые давали легкий доступ во внутренние области ее и в области Германии. Это преимущество водной перевозки грузов перед сухопутной было еще значительнее в эпоху, когда дороги были малочисленны и дурны, войны часты и общества неустроенны, как это еще имело место около двух столетий тому назад. Морской перевозке грузов тогда еще угрожали пираты, но тем не менее она была безопаснее и быстрее, чем перевозка сухопутная. Один голландский писатель того времени, оценивая шансы своей страны в войне с Англией, замечает, между прочим, что водные пути последней не достаточно прорезывают страну, а так как дороги плохи, то грузы должны перевозиться из одной части королевства в другую морем и подвергаются захватам на пути. Что касается чисто внутренней торговли, то в настоящее время такая опасность для нее повсюду исчезла. В большей части цивилизованных стран уничтожение прибрежной морской торговли было бы только неудобством, хотя водный транзит все-таки дешевле. Несмотря на то, всем, кто знаком с историей и обширной легкой морской литературой, относящейся к столь недавней эпохе, как эпоха войн Французской Республики и первой империи, известно, как часто писатели упоминали о морских торговых караванах, прокрадывавшихся тогда вдоль берегов Франции, хотя море и кишело английскими крейсерами и хотя сухопутные береговые сообщения Франции были хороши.
При современных условиях, однако, отечественная торговля составляет только часть коммерческой деятельности страны, граничащей с морем. Иностранные предметы необходимости или роскоши должны перевозиться в порты на судах, которые, в обмен, вывозят из страны продукты ее добывающей или обрабатывающей промышленности, и каждая нация стремится к тому, чтобы этот обмен совершался при посредстве ее собственных судов. Для последних необходимы обеспеченные порты дома и за границей, и возможное покровительство своей страны в ходе плавания.
Это покровительство во время войны должно осуществляться военным флотом, необходимость которого, в тесном смысле слова, вытекает, поэтому, из существования мирного флота и исчезает вместе с ним, за исключением случая, когда нация имеет наступательные стремления и содержит флот единственно как отрасль военных учреждений. Так как Соединенные Штаты не имеют теперь наступательных целей, а коммерческая морская деятельность их почти исчезла, то упадок военного флота их и недостаток интереса к нему являются строго логическими следствиями. Когда по каким-нибудь — причинам морская торговля Штатов снова возникнет, явится вновь и интерес к мореходству, достаточный для оживления военного флота. Возможно также, что когда прорытие канала через Центрально-Американский перешеек сделается близким к окончательному осуществлению, то и наступательные побуждения сделаются достаточно сильными для приведения к тому же результату; возможно, но однако сомнительно, потому что мирная любостяжательная нация недальновидна, а дальновидность необходима для надлежащей военной подготовки, особенно в наши дни.
Когда нация посылает военные и коммерческие флоты далеко от своих берегов, то для нее скоро появляется необходимость в пунктах, на которые суда ее могли бы опираться в операциях мирной торговли, в деле пополнения продовольственных и других припасов и как на убежища от опасностей. В настоящее время для всякой нации найдутся по всему свету дружественные, хотя бы и иностранные, порты, и в мирное время они дают достаточную защиту. Это, однако, не всегда было так; не вечен также и мир, хотя Соединенные Штаты избалованы столь продолжительной непрерывностью его. В прежние времена коммерческий моряк, искавший торговых сношений с новыми и неисследованными странами, делал свои приобретения с риском для жизни и свободы в столкновениях с подозрительными и враждебными нациями, и собирание полного и выгодного фрахта часто было сопряжено для него с большой потерей времени. Он поэтому, естественно, искал на дальнем конце своего торгового пути станций, где под влиянием дружеского расположения к нему или опираясь на вооруженную силу, он или его агенты могли бы чувствовать себя безопасно, где корабли его могли бы найти убежище и откуда возможно было бы постоянное собирание подлежащих выгодному торговому обмену продуктов в ожидании домашнего флота, который перевозил бы последние в отечественную страну. Так как в таких ранних мореходных предприятиях представлялась столь же громадная выгода, сколь и большой риск, то подобные станции естественно умножались и росли до образования колоний, конечное развитие которых зависело от политического гения основавших их наций и играет большую роль в истории мира, особенно же в морской истории его. Не все колонии возникли и развились вышеописанным простым и естественным путем. Многие были основаны в видах чисто политических, более по почину и усилиями правителей народов, чем частных предпринимателей их; но в процессе развития своего торговая станция, — плод деятельности искавшего коммерческих выгод авантюриста, — по существу,
не отличается от колонии, организованной заботливым попечением метрополии. В обоих случаях последняя ставила ногу на чужую землю, ища новых рынков для своей торговли, новой сферы для своего мореходства, новой деятельности для своего народа, большего комфорта и богатства для себя.
Нужды коммерции, однако, далеко не все удовлетворялись обеспечением безопасной гавани на дальнем конце торгового пути. Путешествия были длинны и опасны; на морях часто встречались враждебные суда. В дни наиболее деятельной колонизации на море господствовала беззаконность, самая память о которой почти исчезла теперь, и периоды мирного настроения между морскими нациями были тогда коротки и редки. Таким образом возникла потребность в станциях на линиях торговых путей, как например, на мысе Доброй Надежды, на островах Св. Елены и Маврикие, сначала не для торговли, но для обороны и вообще военных действий потребовались посты, подобные Гибралтару, Мальте, Луисбургу, при входе в залив Св. Лаврентия — посты, значение которых было, главным образом, стратегическим, хотя и не необходимо лишь таким. Колонии и колониальные посты были, по своему характеру, или военные, или коммерческие и лишь исключительные из них, как например Нью-Йорк, имели одновременно одинаковое значение с обеих точек зрения.
В трех данных: 1) в производстве продуктов, с необходимостью обмена их, 2) в судоходстве для совершения этого обмена и 3) в колониях, которые расширяют и облегчают операции судоходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций, надо искать ключ ко многому в истории и политике приморских наций. Политика изменялась, как с духом века, так и с характером и степенью дальновидности правителей.
Но история прибрежных наций определялась менее проницательностью и предусмотрительностью правительств, чем условиями положения, протяжения, очертания берега, численностью и характером народонаселения — т. е. вообще тем, что называется естественными условиями. Должно, однако, допустить — и правильность этого будет ясна из дальнейшего изложения — что мудрые и глупые деяния отдельных личностей имеют в известные эпохи большое влияние на развитие морской силы в широком смысле, который обнимает не только военную силу на воде, господствующую на море или на той или другой части его силой оружия, но также мирное торговое мореходство, из которого одного только возникает военный флот естественным путем и на которое только он прочно опирается.
