Игорь Князький - Тиберий: третий Цезарь, второй Август…

Главная цель похода — возвращение утраченных римских знамен, полноценный реванш за разгром Красса — достигнута не была.

Для Августа неудача Антония не была неудачей политического соперника. Тень падала на славу римского оружия. Потому как единодержавный правитель Римской империи он не мог забыть ни о разгроме Красса, ни о несостоявшемся реванше Антония. Значки римских легионов в парфянских храмах! Этот позор Рим не мог терпеть, и возвращение их стало теперь задачей Тиберия, во главе войска шедшего на восток к роковой для римлян парфянской границе.

Перед пасынком Августа стояла немаловажная задача. Помимо возвращения римских знамен, столь бесславно утраченных Марком Крассом и частично Антонием, должно было добиться утверждения на царском престоле Армении союзника римлян Тиграна. Борьба за влияние в Армении столетиями будет составлять суть противостояния Парфии и Рима. Чей ставленник на армянском троне — тот и господствует в этой горной стране. После неудач позднереспубликанской поры римляне вплоть до императора Траяна в 115-117 гг. не ставили перед собой здесь глобальных целей. Парфия, осознавая мощь Рима и не переоценивая своих побед, не претендовала на новые владения на Западе. Граница по Евфрату ее полностью устраивала. Вот только свое влияние она была не прочь распространить на Армению. Тут-то и сталкивались интересы двух держав, Запада и Востока.

Первый самостоятельный военный поход Тиберия обернулся блестяще проведенной и эффективно подкрепленной дипломатическим искусством военной демонстрацией. Появление на рубежах Армении большого римского войска стало, должно быть, неожиданностью для парфян. Ни внешняя, ни внутренняя обстановка не способствовали решимости Парфии начинать в то время большую войну с Римом. Тем более что римские претензии не шли дальше утверждения на престоле Армении Тиграна, сына Артавадза, что, в целом, не являлось серьезной угрозой безопасности Парфии. На ее владения, это было очевидно, римское войско во главе с молодым полководцем покушаться не собиралось. Этим, думается, объясняется покладистость парфян, принесшая Тиберию первую настоящую славу. По описанию Светония, «он возглавил поход римских войск на Восток, вернул армянское царство Тиграну и в своем лагере перед трибуной военачальника возложил на него диадему».{47} Более того, Тиберию удалось уговорить парфян вернуть знамена, отбитые ими у Марка Красса. Их он также торжественно принял в своем лагере.

Веллей Патеркул в свойственной ему манере восторженно описал действия Тиберия на Востоке: «…отправленный отчимом вместе с войском для проверки и устройства провинций на Востоке, он своими действиями явил образец исключительной доблести. Вступив с легионами в Армению, он подчинил ее власти римского народа, поручил Артавадзу (ошибка Патеркула, царем стал Тигран. — И.К.) его царство… и даже парфянский царь, напуганный славой столь великого имени, отдал своих детей заложниками Цезарю (Августу. — И.К.)».{48}

Сам Август так запечатлел действия Тиберия в описании своих деяний: «Имея возможность превратить в провинцию великую Армению после убийства царя Артакса, я по примеру наших предков предпочел передать ее через посредство Тиберия Нерона, который был тогда моим пасынком, царю Тиграну, сыну царя Артавадза и внуку царя Тиграна»{49} Заслугу же возвращения римских знамен Август однозначно приписал самому себе, не упомянув о роли в этом важнейшим для римского престижа деле Тиберия: «Парфян я вынудил вернуть мне военные снаряжения и знамена трех римских войск и обратиться к римскому народу с мольбой о дружбе. Эти знамена я сложил в помещении, находящемся в храме Марса Мстителя».{50}

Конечно, «страх» царя Парфии перед Тиберием и Августом сильно преувеличены и Патеркулом, и самим владыкой Рима. Парфия избежала войны, не понеся никаких действительных потерь, ибо и Арменией она по-настоящему не владела, да и ценность римских трофеев была уже мало актуальна. Тем более, что парфяне вправе были ожидать непродолжительность царствования в Армении римского ставленника. Что, собственно, и произошло. Свидетельствует Тацит: «Цезарь (Август. — И.К.) дал армянам Тиграна, которого возвел на престол Тиберий Нерон. Но ни царствование Тиграна, ни царствование его детей, соединившихся по чужеземному обычаю в браке и правивших сообща, не были длительными».{51}

Это уже случится позднее и никак прямо не будет связано с миссией Тиберия на Восток. А пока что пасынок Августа, достойный потомок великого рода Клавдиев, не посрамил, а даже приумножил военную и государственную славу предков. Важно было то, что, если ранее столкновения римлян с парфянами приносили им жестокие кровопролития, мало славы и явно больше потерь и убытков, то здесь налицо была явная удача. И удача-то бескровная. «Он вернулся домой, не проводя ни одного сражения и не пролив ни капли крови» — писал один из биографов Тиберия.{52}

Август оценил заслуги Тиберия в восточном походе. Теперь пасынку он доверил важную должность наместника в Галлии. Это было знаковое назначение. Та Галлия, которая была вверена управлению Тиберия, традиционно именовалась римлянами «Косматой Галлией». Всего в римской державе было три области, носившие имя Галлии. Была Цизальпинская Галлия, охватывавшая равнинный север Италии. Там издревле проживали кельтские племена, которых римляне называли галлами. Именно одно из этих галльских племен в 390 г. до Р.Х. на время даже захватило Рим, кроме укрепленного Капитолия. Во второй половине следующего столетия римляне не только успешно отразили нападения галлов на свои владения, но, перейдя в наступление в 222 г. до Р.Х., покорили всю цизальпийскую Галлию. Северными рубежами Италии стали Альпийские горы. В ходе Пунических войн римляне захватывают новые провинции в Испании. Дабы соединить вновь завоеванные земли с Италией, римляне в 120 г. до Р.Х. завоевывают населенную галлами территорию между Пирнеями и Альпами, где создают провинцию Нарбоннская Галлия. Основная же Галлия, простиравшаяся до Рейна и Риму непокорная, получила название «Косматая Галлия». Она была завоевана в пятидесятые годы I в. до Р.Х. великим Гаем Юлием Цезарем в результате долгой, жестокой и кровопролитной войны.

Как недавно завоеванная провинция Косматая Галлия не была спокойным местом, и свое назначение Тиберий никак не мог воспринимать в качестве синекуры. Доверие управлять такой непростой территорией означало, что Август высоко ценит способности пасынка и в военном, и в гражданском деле. Вот потому Тиберий «около года управлял Косматой Галлией, неспокойной из-за раздоров вождей и набегов варваров».{53}

Скорее всего, Тиберий справился с порученным делом. После Востока ему теперь пришлось осваиваться на Западе. Таким образом, он на практике усваивал особенности римской политики ведения военных действий и управления в столь непохожих землях необъятной империи. Сначала Кантабрия, потом Армения, наконец Косматая Галлия… На северо-западе Испании — война, на Востоке — военная демонстрация и дипломатия, в Галлии — управление мятежной, неспокойной провинцией, где приходилось еще и отражать набеги варваров. С ними Тиберию предстояло «познакомиться» как никому другому из римских военачальников.

Хотя Август и закрыл торжественно двери храма Януса в знак наступления мира, но действительность римская оставалась безнадежно далекой от мирной идиллии. Войны продолжались. Вскоре после славного триумфа, в котором участвовал и наш герой, военные действия идут на Балканах. Там многолетнюю войну с фракийскими племенами ведет Марк Лициний Красе. Вспыхивает и Кантабрийская война, затягивающаяся на несколько лет, приходится в те же годы усмирять мятежные альпийские племена салассов. Альпы и земли, прилегающие к ним с востока и северо-востока, становятся новым театром военных действий, где Тиберию суждено вести войну как самостоятельному полководцу. В 15 г. до Р.Х. Август поручает пасынку завоевание земель ретов и венделиков. Как сообщает Веллей Патеркул, Август «решил испытать его бременем отнюдь не легкой войны».{54} В этой войне Тиберию был назначен помощником его младший брат Децим Клавдий Нерон. Децим получил также прозвище Друз в память об усыновлении своего деда Ливием Друзом. В истории его обычно и именуют Друзом. Он в военном искусстве оказался достоин старшего брата. Несомненно, Тиберий, брата горячо любивший, был для него и наставником в деле войны, коим сам уже овладел и совсем неплохо.

Братья четко разделили ответственность за ведением военных операций, обеспечив умелое взаимодействие.

«И вот они, разделив ответственность за операции, напали на ретов и винделиков. Проводя осаду многочисленных городов и крепостей, упорно сражались в открытом бою, скорее с опасностями, чем с потерями для римского войска, они укротили, пролив потоки крови, многочисленные народы, защищенные непроходимой местностью, и жестокие до свирепости».{55}