Татьяна Миронова - Броня генетической памяти
Жить, а не наживаться
Двадцатилетие капиталистического развития России создало два противостоящих друг другу имущественных слоя – богатых, это, как правило, представители бизнеса и высшего чиновничества, и бедных, заполняющих все иные социальные страты нашего общества, – интеллигенцию, крестьянство, рабочих, а также вышедших из этой среды пенсионеров и молодежь. По данным Роскомстата, 80 процентов населения России пребывает в бедности и нищете и лишь двадцать – в достатке. Чудовищная диспропорция социального и имущественного неравенства сопровождается в средствах массовой информации ее идейным обоснованием, когда населению внушают, что подобные явления закономерны и естественны для капитализма и теперь одним предстоит нескончаемо существовать в состоянии беспросветной нищеты, а другим даровано счастье получать сверхприбыли. И тем, кто хочет перескочить пропасть от бедности к богатству, придется, волей-неволей, жить по законам капиталистического мира, где человек человеку – волк, где каждый сам за себя, где нет места жалости и солидарности. Многие эту риторику восприняли всерьез, и общество получило чудовищные результаты нацеленности богатых на сверхприбыли любой ценой: безудержный рост тарифов на жизненно необходимые энергоресурсы, некачественные продукты питания, фальшивые лекарства, смертельно опасный алкоголь, вредное для здоровья лечение…
У русских, нацеленных на получение сверхприбыли, произошел слом национальной психологии, они ринулись жить по канонам западноевропейской цивилизации, резко отличающейся от нашей русской цивилизации ценностными ориентирами и языковой картиной мира. Западноевропейские ценностные установки и языковую картину мира очень точно охарактеризовал философ Эрих Фромм в фундаментальном труде «Иметь или быть»: «Общество, принципами которого являются стяжательство, прибыль и собственность, порождает социальный характер, ориентированный на обладание, и как только этот доминирующий тип характера утверждается в обществе, никто не хочет быть аутсайдером, а вернее, отверженным; чтобы избежать этого риска, каждый старается приспособиться к большинству, хотя единственное, что у него есть общего с этим большинством, – это только их взаимный антагонизм».
В чем главное отличие языковой картины мира русского человека, которого рьяно принялись перевоспитывать в духе приобретательства и вожделения богатства, от языковых представлений европейца – англичанина, француза, немца? Это отличие состоит в том, что европеец всегда стремится к обладанию, приобретательству, вожделеет проглотить и присвоить весь мир, недаром Эрих Фромм роняет обобщающую фразу – «никто не хочет быть аутсайдером», а русский – он предпочитает просто жить и действовать.
Различие это проистекает из коренного расхождения наших языков в видении мира и отношении к нему. Ключевым для европейских языков является общеиндоевропейский корень, выражающий значение приобретательства – латинское habeo, английское have, немецкое habe, греческое eho. Этот корень организует грамматику прошедшего времени данных языков, он лежит в основе английского слова happiness (счастье), он коренится в английском chopping (покупки), составляющем сегодня средоточие жизненных целей человека общества потребления.
В русском языке данный древний индоевропейский корень содержат лишь слова хапать, хавать, хватать, хитить. Он не участвует ни в каких грамматических структурах, он находится на периферии языка, обозначая весьма неприглядные для русского мышления понятия – хитрость, хваткость, хищничество. Все это слова, синонимичные понятиям стяжательства, рвачества, делячества (в смысле попытки делить и присваивать себе общее), захватничества. Причем habeo, have, habe ни в коем случае не переводятся на русский язык русскими словами с таким же корнем, уж слишком негативны эти речения, они последовательно заменяются у нас глаголом иметь. Хотя глагол этот обладает совершенно иным исконным языковым смыслом – корень им– означает «внутренне присущий, свойственный чему-либо», этот корень содержится в слове имя, где обозначает внутренние свойства человека или вещи, этот корень, пусть и не участвует в грамматике русского языка, но образует множество глагольной лексики, которая описывает манипуляции человека с другими людьми и вещами, – принять, взять, обнять, перенять, унять, снять, отнять, разнять, разъять. Слова имущество и имение содержат тот же корень. Но, в отличие от хапанья и хватанья, данные слова означают вполне нейтральные с русской точки зрения понятия, не несущие стяжательского, грабительского смысла.
Другие же русские слова, связанные с приобретательством, также не имеют подобного индоевропейского корня: приобрести буквально значит – найти, получить – взять по случаю, добыть и достать – достигнуть существующего, овладеть и обладать – получить власть над вещью. Так что понятия об обладании в русском языке и в западноевропейской картине мира – разные. И взгляды на жизнь в свете этих понятий – тоже различны.
Главное же различие состоит в том, что у западноевропейца подход к миру – захватнический, а у русского – бытийный, что сказывается практически во всех областях нашей жизни – в обучении, в общении, в любви и браке, в вере и религии и даже во власти.
К примеру, обучение по принципу приобретения подразумевает приобретение знаний, их накопление путем механического запоминания, как собирание товара, купленного за деньги. Обученные таким образом люди становятся обладателями коллекций чужих мыслей, идей, высказываний, при этом они не склонны думать и творить самостоятельно, вырабатывать собственные идеи. Методика тестирования – это наилучший способ проверки подобных знаний, не случайно она внедряется в нашу образовательную систему именно сегодня вместе с западными принципами обучения.
Обучение по принципу бытия подразумевает использование полученных знаний для выработки собственных представлений и идей. Учение, наука, навык, обычай – все это русские слова, обозначающие соединение получаемых знаний с жизнью, с собственным опытом. Творческое задание – сочинение, многовариантное решение задачи, проект, изобретение – формы приобретения и проверки знаний при этом принципе обучения.
Столь же различны в западноевропейской и русской картинах мира подходы к общению и принятию решений. Общение по принципу приобретения представляет собой отстаивание каждой стороной своей точки зрения как собственности, которую не хочется потерять. В таких спорах не рождается истины, здесь с чем спорщики пришли, с тем и уходят, безуспешно пытаясь переубедить друг друга. Политически подобное явление воплощено в европейском понятии parlament, буквально означающем место для речей. Совместная выработка решений в подобных случаях оказывается трудно достижимой. Именно поэтому в европейской и американской деловых культурах стали популярны методы воздействия на партнеров, разработанные Дейлом Карнеги в книге «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей», строящиеся на притворстве, лицемерии, обмане собеседника, с тем чтобы добиться от него нужного решения или согласия.
Общение по принципу бытия, напротив, подразумевает живой интерес, открытость собеседнику, в том смысле, что он может быть полезен нам опытом, идеями, информацией. В таких спорах успешно вырабатываются коллективные решения. В русской деловой культуре это выражается словом совет, понимаемым как согласное общее речение и одновременно как собрание людей для совместной выработки решения. При этом замечено, что русского человека довольно легко переубедить, заставить отказаться от своего мнения, ибо он не рассматривает его как собственность и способен увлечься жизненно актуальными доводами, приводимыми собеседником. Именно в этом кроются причины пресловутой русской доверчивости и восприимчивости к новым заманчивым, порой абсурдным идеям.
Подобные же различия находим во взглядах русских и западноевропейцев на власть. Власть, воспринимаемая властителем как приобретение, удерживается им как богатство и влечет за собой непременную узурпацию с применением силы. Такая власть ради власти сопровождается излишествами, которым сопутствует ее нарастающая некомпетентность. Именно поэтому западноевропейская цивилизация выработала множество мер, называемых демократическими институтами, ограничивающими пребывание руководителей во власти.
Власть, организованная по принципу бытия, строится на необходимости ответственности руководителя перед подчиненными, а следовательно, обязывает его быть компетентным в управлении. Это власть, основанная на долге и совести, она не регулируется законами и выборными технологиями, и как раз такая власть представляется в русской политической жизни идеалом.
