Владимир Трут - Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций
Станичному сбору предоставлялись большие полномочия по регулированию местных хозяйственных и иных вопросов, четко определенные в его правах и обязанностях. Основными из них являлись: избрание членов станичного управления, открытие начальных училищ и кредитных учреждений, установление общественных запашек, распределение поземельного довольствия между всеми поселениями станицы, выдача хлебных или денежных ссуд нуждающимся, контроль за исправным снаряжением казаков на службу, исключение из станичного общества его членов и прием новых.
Главами местной исполнительной власти в станицах и хуторах являлись избираемые на сборах станичные и хуторские атаманы. Они должны были следить за порядком в станичных юртах и осуществлять весьма широкий круг обязанностей по общественным и полицейским делам. Станичное правление состояло из станичного атамана, его помощников или кандидатов, станичного казначея и доверенных. В его ведении находились все дела данной станицы, а также местные хозяйственные и финансовые вопросы. Решение в правлении принималось простым большинством голосов, а при их равенстве решающим был голос атамана. В станичном правлении должно было вестись 13 основных актов делопроизводства (метрическая книга, книга приговоров станичного сбора, ряд других книг, списков, инструкций, ведомостей).
Станичный суд состоял из суда станичных судей, который существовал в каждой станице, и суда почетных судей (одного на две станицы). В состав суда станичных судей станичным сбором избирались от 4 до 12 членов из числа наиболее уважаемых казаков. В суд почетных судей избиралось от 3 до 6 человек. Непосредственно в работе суда станичных судей участвовали только 3 его члена, один из которых избирался председателем. Остальные судьи считались запасными и исполняли свои обязанности поочередно. В компетенцию суда станичных судей входил разбор имущественных споров и тяжб, размеры которых не превышали 100 рублей, а также незначительных проступков (имущественные преступления, ущерб от которых не превышал 30 рублей, побои, оскорбления, пьянство, нарушения общественного порядка). Суд имел право налагать на виновных штраф до 6 рублей, подвергать их аресту на срок до 8 дней или приговаривать к общественным работам на этот же срок. При неоднократных нарушениях, допущенных одними и теми же лицами, на них мог налагаться штраф до 10 рублей или арест либо общественные работы до 12 дней.
В хуторское общественное управление входили хуторской сбор и хуторской атаман. Оно образовывалось во всех казачьих поселениях, насчитывающих не менее 60 дворов и имевших свое земельное довольствие.
«Положение» также регламентировало порядок назначения и снятия со своих постов должностных лиц органов местного казачьего самоуправления (избираемых станичного атамана, его помощников или кандидатов, казначея, судей, доверенных станичного правления, табунных смотрителей, хуторского атамана, а также избираемых или нанимаемых смотрителей магазинов (складов), различных общественных учреждений, сторожей, писарей). Примечательно, что на пост станичного атамана в некоторых войсках должно было избираться несколько кандидатур (в Донском и Оренбургском войске три, в Терском и Кубанском две), одну из которых утверждало вышестоящее начальство. Отдельный, пятый, раздел данного «Положения» содержал нормы обеспечения исправного выхода казаков на действительную военную службу, исполнения ими земских и станичных повинностей. (По этим вопросам станичное общество несло коллективную ответственность, т.е. существовал законодательно оформленный принцип так называемой круговой поруки.) В последнем разделе говорилось об осуществлении надзора за станичным общественным управлением, который возлагался на атаманов отделов (округов), а высший – на областные, войсковые, войсковые хозяйственные правления и на войсковых наказных и наказных атаманов конкретного войска [65]. Как видим, деятельность органов местного казачьего самоуправления, так же как и органов высшего управления казачьими войсками, подробно регламентировалась и достаточно пристально контролировалась соответствующими правительственными структурами.
Таким образом, существовавшая система высшего управления и местного самоуправления в казачьих войсках страны имела довольно стройную структуру, включавшую в себя управленческие органы всех уровней, отличавшуюся всесторонностью и функциональной эффективностью. Она охватывала практически все стороны жизни и деятельности войск и их структурных элементов внутренней организации. При этом данная система имела два управленческих поля, которые не просто были тесно взаимосвязаны, но даже как бы накладывались друг на друга, составляя при этом единый властно-управленческий комплекс. Во-первых, в нем присутствовали как гражданские, так и военные органы высшего управления войск. Во-вторых, имелись все звенья управленческой вертикали и по гражданской, и по военной частям: верхние (войско), средние (отдел, округ), нижние (станица). Причем последний уровень местного станичного казачьего самоуправления имел достаточно обширный спектр властных полномочий и весьма демократичные принципы формирования и функционирования.
Еще одной отличительной особенностью системы управления казачьих войск было совмещение в ней, что являлось особенно характерным для казачьих войск азиатской части России, гражданских губернских, военных окружных и собственно казачьих войсковых высших органов власти и управления. Эти войска (от Урала до Уссури) находились либо в подчинении высших должностных лиц административно-территориальных единиц, на которых они располагались (генерал-губернаторов, губернаторов), либо военных округов (командующих этими округами), либо и первых, и вторых одновременно и уж потом – высших должностных лиц собственно войсковой администрации (наказных атаманов). Примечательно, что зачастую все эти высшие посты занимало одно и то же лицо. Свои особенности (структуры и сферы деятельности) имели также и органы войсковой (войсковые управления, войсковые хозяйственные управления, войсковые правления), отдельской или окружной (соответствующие правления) и станичной (станичные правления) администрации.
Казачья жизнь
Проблема объективной и всесторонней характеристики законодательно оформленных прав и обязанностей казаков, их соотношения, значимости для казачества и для государства, влияния на общее политическое и социально-экономическое положение казачества и, естественно, на происходившие в его среде процессы имела довольно значительную как общественно-политическую, так и научную актуальность. Причем в научном плане она не утратила своей значимости вплоть до настоящего времени.
Многие аспекты данной проблемы неоднократно находились в центре внимания как официальных, так и различных общественно-политических кругов и весьма активно обсуждались в российском обществе еще с середины XIX века. И споры по ним, то затухая, то разгораясь с новой силой, продолжались вплоть до Октябрьской революции, точнее до ноябрьского 1917 года декрета СНК об упразднении сословий. Причем наиболее активно они шли в переломные периоды жизни общества, связанные либо со значительными внутренними преобразованиями, либо с нарастанием в нем серьезных социальных, политических и экономических противоречий и негативных тенденций, либо с развитием острых и значительных социально-политических кризисных явлений и процессов. Так, достаточно бурное обсуждение многих вопросов, непосредственно связанных с правовым статусом казачества, его привилегиями и тяготами, происходило и в правительственных, и в общественных кругах в период буржуазных реформ 60—70-х годов XIX века, особенно во время подготовки и осуществления военной реформы в конце XIX – начале XX века, наиболее активно в период революции 1905—1907 годов, а также после Февральской революции и в период Октябрьской. Позже эта тема в различных характеристиках, интерпретациях и оценках нашла свое отражение в публицистических и научных работах эмигрантских и советских общественных деятелей и исследователей, а затем и в работах ряда зарубежных авторов.
В советской историографии основное внимание уделялось рассмотрению привилегий казачества, прежде всего его прав на преимущественное землевладение. Правда, в историографии 20-х – начала 30-х годов еще высказывались различные мнения относительно данной проблемы, а отдельные авторы, например И. Ульянов, М. Лола, предпринимали попытки взвешенного подхода к ее рассмотрению [66]. Однако уже тогда обозначались и крайние точки зрения. Большинство авторов, в частности Г. Ладоха, И. Гольдентул, Н. Янчевский, считали, что сословные привилегии имели для всех казаков большое значение [67]. А М. Лола полагал, что они, наоборот, не являлись сколько-нибудь значимыми в жизни казачества, были мнимыми [68]. Среди исследователей второй половины XX – начала XXI века, внесших наиболее значительный вклад в изучение казачьей проблематики периода кануна и революций 1917 года, эти вопросы в той или иной степени рассматривали В.А. Золотов, Д.С. Бабичев, Ю.К. Кириенко, Л.И. Футорянский, И.Я. Куценко, С.А. Кислицын, Е.И. Дулимов, Р.Г. Тикиджьян [69]. В то же время в их работах доминировало рассмотрение льгот казачества, в первую очередь экономических [70]. И только спустя несколько десятилетий данная позитивная тенденция нашла отражение в некоторых работах второй половины 90-х годов [71].
