Виктор Исраэлян - Дипломатия в годы войны (1941–1945)
В результате этих переговоров 2 августа 1941 г. состоялся обмен нотами между советским послом К. Уманским и С. Уэллесом о продлении сроком на один год действовавшего между СССР и США торгового соглашения и относительно экономического содействия Советскому Союзу со стороны США. Стороны договорились о том, что советско-американское торговое соглашение, вступившее в силу 6 августа 1937 г., будет продлено до 6 августа 1942 г.
Несмотря на достигнутую договоренность и многочисленные заверения правительства Соединенных Штатов, осуществление помощи Советскому Союзу со стороны США находилось летом 1941 года в неудовлетворительном состоянии. Соединенные Штаты тянули время, и отправка в Советский Союз необходимых товаров задерживалась. Это и не удивительно, если учесть, что государственный департамент, по сути дела, препятствовал осуществлению советских заказов. Уэллес, ссылаясь на заявления различных агентств, рекомендовал «лишь очень скромные, если не сказать незначительные, поставки» Советскому Союзу даже на период более чем на год[52].
Подводя итоги трудностям, возникшим в переговорах с американской стороной по вопросу о поставках, Уманский писал в Москву 31 июля 1941 года: «Вопросы решают невероятно медленно, без учета темпов и размаха войны… Поныне, ровно через месяц после вручения нашей вооруженческой заявки, мы не имеем ответа на нее, если не считать прямого отказа в зенитках намеченных нами калибров… Каждый практический вопрос решается с невыносимыми проволочками, при сопротивлении аппарата, особенно военного министерства и госдепартамента, после бесконечных непроизводительных совещаний»[53].
Проволочки в осуществлении поставок Советскому Союзу вызвали недовольство Рузвельта. На заседании правительства 1 августа он подверг критике различные ведомства, затягивающие поставки СССР. Описывая данное заседание правительства, министр финансов Г. Моргентау отметил, что президент «сказал, что он не хочет слышать о том, что находится в стадии заказов, он хочет слышать о том, что уже спущено на воду (т. е. направлено в Советский Союз. – В.И.)[54]. Рузвельт 2 августа 1941 г. сказал У. Кою, занимавшемуся вопросами поставок, что «почти шесть недель прошло после начала русской войны, а мы практически ничего не сделали, чтобы доставить необходимые им материалы»[55].
В основе проволочек с отправкой поставок в СССР лежал антисоветизм некоторых американских деятелей, их неверие в силу сопротивления Советского государства фашистскому нашествию.
Для того чтобы активизировать советско-американские отношения и получить более полную информацию о СССР, Рузвельт решил направить в Москву в качестве своего личного представителя одного из своих ближайших сотрудников – Г. Гопкинса. Официально задачей миссии Гопкинса являлось выяснение потребностей СССР в американских поставках; однако если учесть, что Советское правительство уже передало через своих представителей в Вашингтоне соответствующие заявки, то представляется наиболее вероятным, что Гопкинс прибыл в Москву главным образом для того, чтобы убедиться в дальнейшей боеспособности СССР.
Не случайно в первом же отчете Рузвельту о беседах в Москве Гопкинс писал: «Я очень уверен в отношении этого фронта… Здесь существует безусловная решимость победить»[56].
Московские переговоры Гопкинса проходили 30 и 31 июля. Он был дважды принят И.В. Сталиным, имел беседы в народном комиссариате иностранных дел, народном комиссариате обороны, встречался со многими советскими руководителями.
В ходе переговоров Гопкинс получил широкую информацию о положении на советско-германском фронте, о перспективах боевых действий Советской Армии в зимнюю кампанию, о твердом намерении СССР сражаться до победного конца. Советское правительство выразило готовность к самому широкому военному сотрудничеству с США. По утверждению Гопкинса, ему было сказано, что Москва приветствовала бы участие американских войск в военных операциях против немцев на любом участке советско-германского фронта[57].
По поручению президента Гопкинс подтвердил, что США считают, что тот, кто сражается против Гитлера, является союзником Соединенных Штатов, и последние будут оказывать всяческую помощь этой стране. Были обсуждены также вопросы снабжения, включая типы и количество материалов, которые США могли бы поставить Советскому Союзу. Советское правительство передало Гопкинсу список тех военных поставок, в которых СССР был крайне заинтересован. Гопкинс, однако, утверждал, что даже имевшееся в наличии у США снаряжение, по всей вероятности, не сможет поступить на советско-германский фронт в оставшееся «до наступления плохой погоды время»[58].
Ссылка на всякие трудности была лишь отговоркой. Это подтверждает и сам Гопкинс в пояснениях американской позиции относительно сроков созыва конференции представителей СССР, США и Англии по вопросам взаимных военных поставок. «Я помнил о важности того, – писал он в своем отчете Рузвельту, – чтобы в Москве не было никакого совещания, пока мы не узнаем об исходе нынешней битвы. Я считал чрезвычайно неразумным проводить совещание, пока исход ее не известен. На этом и основывалось мое предложение о том, чтобы совещание состоялось возможно позже. Тогда мы знали бы, будет ли существовать какой-нибудь фронт, а также где приблизительно будет проходить линия фронта в предстоящие зимние месяцы»[59]
Советское правительство придавало большое значение переговорам с Гопкинсом. Одна из бесед Гарри Гопкинса в Кремле длилась, например, почти четыре часа. Гопкинс уехал из Москвы удовлетворенным результатами своей миссии – он получил информацию о военном положении СССР из самых авторитетных источников. Миссия Гопкинса имела положительное значение в развитии советско-американского сотрудничества.
Вместе с тем непосредственного влияния на характер, объем и сроки американских поставок Советскому Союзу она не оказала. Еще долгое время объем экономической помощи, оказываемой Советскому Союзу со стороны США, не соответствовал тому огромному вкладу, который советский народ вносил в войну против гитлеровской Германии. В течение июля 1941 года экспорт в СССР из США составлял несколько более 6,5 млн. долл., к октябрю того же года он вырос всего лишь до 29 млн. долл.[60] 26 сентября министра финансов Г. Моргентау посетил А.А. Громыко, который обратил внимание министра на вопросы финансирования программы поставок[61].
Задержка в поставках военных материалов объяснялась главным образом все тем же неверием некоторых американских руководителей в силы СССР и нежеланием определенных монополистических кругов США содействовать усилению военной мощи Советского Союза, их стремлением затянуть войну и обескровить СССР и Германию.
Встреча Рузвельта и Черчилля в Арджентии
Первая встреча президента США и премьер-министра Англии в годы второй мировой войны состоялась в бухте Арджентиа у берегов Ньюфаундленда с 9 по 12 августа 1941 г. Рузвельт и Черчилль прибыли на конференцию в сопровождении военных советников и представителей министерств иностранных дел.
Вопрос, который более всего интересовал англичан на данной конференции, – это участие США в войне. На первой же встрече английских и американских руководителей Черчилль подробно обрисовал ход войны, рассказал о положении Англии, о ее трудностях, откровенно признался в том, как близка была Англия к своему поражению. Черчилль высказался в пользу скорейшего вступления Соединенных Штатов в войну.
Англичане предложили положить в основу ведения войны с европейскими державами, оси морскую блокаду, воздушные бомбардировки, отдельные десантные операции, которые должны были, по замыслам англичан, постепенно обескровить противника. Английский план операции «Раундап» предусматривал высадку больших соединений союзных войск на Европейский континент практически лишь после поражения Германии[62].
Накануне конференции в Арджентии Черчилль заявил: «Мы усилили за последний месяц наши систематические, искусные, методические бомбардировки в больших масштабах германских городов, морских портов, промышленных центров и других военных объектов. Мы верим в то, что нам удастся развивать этот процесс во все возрастающих масштабах месяц за месяцем, год за годом, до тех пор, пока нацистский режим либо будет уничтожен нами, либо, что лучше, растерзан на куски самим немецким народом»[63].
Таким образом, стратегическая концепция англичан, изложенная на встрече Рузвельта и Черчилля в Арджентии, нацеливала на исключительно затяжной, изнурительный характер войны. США отнеслись весьма сдержанно к стратегическим соображениям своих английских коллег. Во-первых, Рузвельт высказался против немедленного вступления США в войну; кроме того, американские военачальники выразили большое сомнение относительно того, что война может быть выиграна одними воздушными бомбардировками и морской блокадой; не верили американские руководители также и в возможность свержения гитлеровского режима силами немецкого народа. Считаясь с возможностью вовлечения США в войну, американцы предупредили англичан о том, что в этом случае им пришлось бы существенно сократить военные поставки другим государствам, в том числе и Англии.
