100 великих парадоксов - Рудольф Константинович Баландин
«Я видел взаимную помощь и взаимную поддержку, доведённые до таких размеров, – писал Кропоткин, – что невольно приходилось задуматься над громадным значением, которое они должны иметь для поддержания существования каждого вида, его сохранения в экономии природы и его будущего развития».
Может быть, внутривидовая борьба развёртывается в наиболее суровых условиях? Нет, в таких случаях «вся часть данного вида, которую постигло несчастье, выходит из выдержанного ею испытания с таким сильным ущербом энергии и здоровья, что никакая прогрессивная эволюция видов не может быть основана на подобных периодах острого соревнования».
(Во время войн погибают преимущественно сильные, мужественные, патриоты, а среди выживших много их антиподов.)
Кропоткин опровергал мнение о главенстве любви и симпатии между животными. Так нельзя объяснить совместные действия муравьёв или термитов, объединение в стаи волков для охоты или в огромные стада – косуль, антилоп, зебр.
Наконец, сошлёмся на одного из крупнейших натуралистов: «Самая обыкновенная услуга, оказываемая друг другу высшими животными, это – предупреждение о грозящей опасности… Общественные животные оказывают друг другу много мелких услуг: лошади чешут, а коровы лижут друг у друга зудящие места; обезьяны ищут друг у друга наружных паразитов» (добавим: это ещё и способ общения).
«Пеликаны ловят рыбу общими силами. Павианы-гамандрилы имеют привычку переворачивать камни, отыскивая насекомых, и если им встречается большой камень, то вокруг него становится столько обезьян, сколько могут уместиться, и они, перевернув его общими усилиями, делят добычу между собой».
«Симпатия усиливается под влиянием привычки. Но каково бы ни было происхождение этого сложного чувства, оно должно было усиливаться путём естественного отбора, потому что представляет громадную важность для всех тех животных, которые помогают друг другу и защищают одно другое… Сообщества, которые имели наибольшее число сочувствующих друг другу членов, должны были процветать и оставлять после себя большее число потомков».
Так писал Чарлз Дарвин в «Происхождении видов». В книге «Происхождение человека и половой отбор» он рассуждал о естественных истоках нравственного чувства: «Общественные инстинкты побуждают животное чувствовать удовольствие в кругу своих товарищей, сочувствовать им до известной степени и оказывать им различную помощь».
Почему же дарвинисты отдают первенство в эволюции естественному отбору и суровой борьбе за существование? Сказывается общественная среда, где поощряется конкуренция и подавляется чувство взаимопомощи.
Интеллект развивается в общении. Таков закон Биосферы.
Зло может пресекать зло, но не порождать добро.
Курица или яйцо?
Чтобы появилась курица, требуется яйцо; чтобы появилось яйцо, требуется курица; что же раньше – курица или яйцо?
Этот парадокс известен со времён Античности. Его обсуждали в Средние века богословы-схоласты (по-гречески это означает «учёные»).
Казалось бы, в те времена достаточно было сослаться на Бога без размышлений. Он сотворил гадов, зверей, птиц волею своей; явил их разом из небытия. Так сказано в Библии. Не яйцо сотворил, а именно курицу. Вопрос неявно предполагал эволюцию живых организмов!
Что же было раньше? Курица сносит яйцо, из него вылупляется курица, и наоборот. Замкнутый круг!
Говорят, группа английских учёных доказала: раньше была курица, ибо только у неё имеются протеины, определяющие химический состав скорлупы. Но так ли всё просто? А откуда у «первокурицы» протеины? Разве она не вылупилась из яйца? Неужели произошла от живородящих форм?!
Можно подойти с другого, можно сказать, с тупого конца яйца. Тогда получается, что главное и решающее отличие куриного яйца в том, что его скорлупа содержит определённые протеины. А если – не содержит? Иногда бывает куриное яйцо практически лишенное скорлупы. Или оно из-за этого становится не куриным?
Остаётся сожалеть, что английские биохимики, заворожённые молекулами, потеряли из виду реальную курицу (птицу, а не набор атомов) и реальное яйцо, которое они поедают, надеюсь, без скорлупы, содержащей столь важные протеины.
Обратимся к проблеме с учётом теории эволюции. Ведь предки кур высиживали яйца. Следует поставить вопрос обобщённо: что раньше – птица или яйцо? Птицы произошли то ли от птицетазовых, то ли от каких-то иных динозавров (споры продолжаются).
Палеонтологам известны целые группы окаменелых яиц рептилий, относящихся к тому периоду, когда ещё не было птиц. Возможно, уже тогда яичная скорлупа содержала протеины.
Замкнутый круг – кто был первым?
Яйцо как форма эмбрионального развития возникло значительно раньше рептилий. Икра предшествовала яйцу и принципиально не отличается от него, если не считать прочность оболочки. А если иметь в виду яйцеклетку, то её древность восходит к эпохе появления на нашей планете первых позвоночных животных.
Схоластический вопрос, обретая более широкое звучание, заставляет задуматься: что изменяется в первую очередь, давая жизнь новым формам – организм или яйцеклетка?
Дарвинист ответит: изменения могут произойти и в организме, и в яйцеклетке. Например, облучилось животное, нарушился его генетический аппарат, и стали рождаться новые, невиданные существа. Из них в борьбе за существование сохранятся наиболее приспособленные. Случайные нарушения могут произойти и непосредственно в яйце. Ведущую роль играет естественный отбор.
Когда окружающая среда скудеет или грядут природные катастрофы, «борются за существование» не индивиды, а популяции, виды. Выигрывают сообщества, практикующие взаимопомощь. В этом легко убедиться, наблюдая гигантские стада копытных на просторах саванн.
Целенаправленный отбор животных и растений, проводимый людьми многие тысячелетия, не привёл к появлению новых устойчивых видов. Созданы лишь разновидности начальных форм. Трудно поверить, что естественный неразумный отбор на основе нарушений генома и генетических комбинаций более эффективен, чем искусственный!
Благодаря случайностям не могут последовательно миллионами лет усовершенствоваться организмы. С таким же успехом можно вносить коррективы в компьютерную программу путем «тыка», ничего не смысля ни в компьютерах, ни в программах.
Живой организм устроен значительно сложнее, чем любая техническая система. В нём нельзя улучшать отдельные органы, части тела без того, чтобы не нанести ущерб единому целому, всему существу.
С увеличением клыков у тигра одновременно должен возрастать размер пасти, её «раскрываемость», характер кровеносной и нервной систем, сухожилий и мышц, челюстей. Требуется изменение повадок, способа охоты, выбора жертвы. Иначе рост клыков станет для данного вида фатальным.
Есть гипотеза о вымирании саблезубых тигров именно потому, что у них на генетическом уровне закрепилась «команда» роста клыков. Со временем это стало вредным, а затем и губительным признаком. Подобным образом некоторые учёные объясняют причины вымирания мамонтов: гигантов могли сгубить, в частности, излишне крупные бивни.
В организме улучшение одной «детали» обычно вредит ему, если нет общей координации. А случайные отклонения от
