Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)
Величайшим разочарованием обернул ось для него то, что я это знал:
— Да… Его зарубил агент Сталина, Меркадер. Дело было в Мексике, в 1940 году.
Это на экраны вышла пьеса Шатрова «Дальше, дальше, дальше …» — про «ленинские нормы» чего–то там, не помню чего. Только тогда и только отсюда советские люди узнали, чем кончилась жизнь Троцкого. А то — «в 1929 году уехал за границу» или в лучшем случае — «был депортирован». И все.
Так вот: в числе самых страшных тайн СССР было все, что связано с генезисом нацизма в Германии, близости национал–социализма Германии и интернационал–социализма СССР. Не менее страшной тайной СССР были и секретные протоколы Пакта Молотова–Риббентропа о разделе сфер влияния в Европе.
К концу 1930–х годов СССР окреп, посильнел и тут же начал делить мир — то есть вести империалистическую политику. В. Суворов, рассказывая читателям про «красноармейца Гитлера» и про Гитлера — «ледокол революции» [139], не сообщает ничего, что не было бы на Западе известно давным–давно и всем, кто хочет об этом знать. Не буду спорить — стремился ли Сталин использовать Гитлера для разрушения западного мира, чтобы построить свое всемирное государство. Вроде бы все логично, но прямых доказательств нет, одни догадки. Поэтому не буду настаивать ни на одной версии — строил ли Сталин «земшарную» республику или только делил с Гитлером Европу. В любом случае сразу после Пакта СССР начал навязывать окружающим странам свои правила игры.
Эстония (28 сентября 1939 года), Латвия (5 октября 1939 года) и Литва (10 октября 1939 года) вынуждены были подписать пакты о введении на их территорию «ограниченного контингента» советских войск. А как только войска оказывались на территории суверенных государств, как тут же проводились новые «выборы», создавались новые «правительства», и эти «правительства» дружно просили принять их страны в состав СССР. Летом 1940 года СССР великодушно удовлетворил просьбы «братьев своих меньших».
24 июня 1940 года СССР предъявил Румынии ультиматум — очистить в трехдневный срок Бессарабию и Северную Буковину от своих войск и своей администрации для включения их в СССР. 27 июня Советская армия заняла обе территории.
30 ноября 1939 года СССР напал на Финляндию. Нападению предшествовало обвинение финнов в открытии огня, в убийстве четырех советских солдат.
5 октября Молотов ультимативно велел финскому правительству в 48 часов начать с Советским правительством переговоры «по важным политическим вопросам». Приехал представитель финского правительства Паасикиви, будущий президент. Сталин заявил ему: «Вы угрожаете безопасности Ленинграда, находящегося от вас в 32 километрах. Поскольку мы не можем передвинуть с места наш Ленинград, то мы решили продвинуть наши границы вглубь вашей страны». Как видите, о гибели советских солдат здесь уже речь не идет.
Всего Сталин потребовал 2 700 кв. км, за что предлагал Финляндии дикие карельские болота — 5 500 кв. км. «Ведь мы требуем всего только 2700 кв. км, а за это даем в обмен 5500 кв. км, — издевался Сталин. — Скажите, какая великая держава поступила бы так? Никакая. Только мы такие глупые».
Финны отказались от «обмена», и Молотов заявил: «Поскольку гражданские лица не могут договориться, то отныне слово принадлежит военным».
30 ноября 1939 года Красная армия вторглась в Финляндию: 450 тыс. человек, 1900 пушек, 1000 танков и 800 боевых самолетов. Вся финская армия составляла 215 тыс. человек, 75 самолетов и 60 старых танков.
Одновременно разыгрывался спектакль, уже хорошо знакомый по 1918–1919 годам, по временам присоединения Украины и попыток наложить лапы на Латвию: в дачном местечке Териоки Отто Куусинен, политический секретарь исполкома Коминтерна, старый соратник Ленина, создал «Демократическую республику Финляндию» с временной столицей Териоки. Куусинен попросил «братской помощи» и тут же, конечно, получил ее.
Вот только завоевать Финляндию и отдать ее Куусинену Красная армия не смогла. К весне 1940 года Красная армия заняла 35 тысяч кв. км финской территории, потеряв, по официальным данным, 270 тыс. солдат и офицеров (реально намного больше). Финские потери составили порядка 25 тыс. человек.
12 марта в Москве подписали советско–финский договор, по которому часть финской территории переходила к СССР.
Осенью 1940 года Финляндия допустила на свою территорию германские войска и начала вместе с Германией готовиться к войне с СССР.
25 июня 1941 года, несмотря на нейтралитет Финляндии, Советы бомбили ее территорию. Тогда финны перешли в наступление, вернули себе все потерянное год назад и взяли заодно и всю Карелию, включая главный советский город Петрозаводск.
Несмотря на нажим нацистской Германии, Финляндия не стала продолжать военные действия на территории СССР, ограничившись обороной. Начатое в июле наступление Красной армии отбито в самой начальной стадии, потери составили порядка 260 тысяч человек.
В результате финны так и удерживали часть советской территории вплоть до 2 сентября 1944 года, когда Финляндия вышла из войны. Но что характерно — судьбы своей союзницы–Германии она избежала и оккупирована не была.
Но даже когда нацисты и коммунисты делят мир, другие страны и народы, их жертвы, далеко не всегда ведут себя так уж привлекательно. Надеясь на заступничество великих держав Запада, чехи устраивают отвратительный немецкий погром в 1938 году. Великие державы в Мюнхене заняли позицию невмешательства и «умиротворения агрессору», развязали руки нацистской Германии. Нацисты захватили Чехословакию и, конечно же, свели счеты с теми, кто обижает арийцев. Но и Польша тоже воспользовалась Мюнхенским соглашением, 2 октября 1938 года вторглась в Чехословакию и захватила там Тешинскую область с населением 237 тысяч человек, из которых поляков было от силы 33%.
Как видно, жертвами агрессии поляки и чехи были… А вот ангелами небесными все–таки не являлись.
Глава 3. Война — путь к освобождению
Вторая мировая война — это европейская гражданская война.
Дж. Фуллер
Ту часть Второй мировой войны, которая началась 22 июня 1941 года с нападения гитлеровской Германии на сталинский СССР, до сих пор называют Великой Отечественной войной 1941–1945 годов.
Очень часто… слишком часто ее трактуют как войну русских и немцев. Но это вовсе не была война двух народов. Это даже не была война двух империй — немецкой и русской. Это была война двух идеологических империй: национальных социалистов Гитлера и интернациональных социалистов Сталина. В составе каждой имперской армии, вермахта и Красной армии, шли люди многих народов. В том числе русские немцы шли воевать в составе Красной армии, а больше миллиона этнических русских воевало в составе частей вермахта.
Кроме того, что Великая Отечественная война была войной двух «гишу», двух переживших свое время империй, она стала гражданской войной для каждого из народов, которых лизнул ее огонь.
ВТОРАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Поражение Германии обернулось шансом для множества немцев, числом до нескольких десятков тысяч человек, которые были настроены просоветски. Эти люди сражались в рядах Красной армии, и, как правило, не в строевых частях. Они работали переводчиками и составляли агитационные листовки, призывавшие солдат вермахта сдаваться в плен. Они шпионили, выдавая себя за немецких военнослужащих и выуживая военные и государственные секреты Третьего рейха. Они не щадили себя, приближая победу государства рабочих и крестьян .
… И вы легко можете представить себе, как и какими словами называли их 99% немцев в Германии.
Точно так же для огромного числа русских людей 22 июня 1941 года стало не только днем начала огромной и страшной войны но и днем, когда у них появилась надежда на. скорое освобождение. Отличие от немцев, которые поддерживали СССР — в масштабах явления. На 1–2 немцев, шедших против Третьего рейха, приходилось 90–100 русских, шедших против СССР.
Не буду рассказывать о власовском движении, о всех формах протеста самих русских, прорвавшихся в 1941 году, при первых же ударах нацистов. Дело в том, что немцев ждали очень многие. В СССР многие, слишком многие искренне верили, что немцы разобьют коммунистов, восстановят в России нормальное общество и вообще выступят агентами возвращения в цивилизацию. А. Казанцев рассказывает о старичке, который водил немецкую делегацию по Эрмитажу, а как–то, убедившись, что никто не слышит, быстро сказал по–немецки: «Спасите нас» [140, с.8].
Если читателю так хочется, пусть считает законченными предателями и мерзавцами всех, кто ждал немцев и радовался поражениям Красной армии, — в том числе и тот миллион или полтора миллиона этнических русских, которые воевали в составе вермахта.
Пусть будут мерзкими предателями и все 4,6 миллиона парней, призванных в Красную армию и которые сдались вермахту летом и осенью 1941 года.
