Александр Маныкин - Всеобщая история
Пожалуй, наибольшим ожесточением отличалась борьба за независимость Мексики. Здесь освободительное движение с самого начала вылилось в массовое крестьянское восстание, во главе которого встал священник Мигель Идальго. В Мексике, как нигде, тесно переплелись национально-освободительные и социальные моменты. Не дожидаясь декретов властей, крестьяне захватывали земли помещиков-латифундистов. Повстанцы двигались на столицу, но на ее подступах были разбиты. Идальго был взят в плен и расстрелян. Однако борьба не прекратилась. Теперь ее возглавил Хосе Морелос, настроенный даже более радикально, чем Идальго. В 1813 г. была провозглашена независимость Мексики, но борьба на этом не закончилась. У испанцев оставалось еще достаточно сил. Они перешли в контрнаступление и в 1815 г. разбили войска Морелоса. Сам он, как и Идальго, был расстрелян. На время испанцам удалось восстановить свое господство в Мексике и стабилизировать ситуацию. Однако сделано это было не за счет решения острейших социально-экономических проблем, а за счет усиления репрессий. Ясно, что так долго продолжаться не могло.
В обществе шла сложная перегруппировка сил. Политическая нестабильность в метрополии, с одной стороны, и нарастание угрозы нового, еще более мощного и страшного социального взрыва в самой Мексике, с другой, побуждали креольскую верхушку пересмотреть свое отношение к проблеме независимости. В их среде усиливаются позиции тех, кто полагал, что лучше возглавить движение за независимость, направить его в выгодное для себя русло. Лидером этой группировки стал полковник де Итурбиде. Опираясь на верхушку армии, он провозгласил себя в 1821 г. императором. Новая империя, правда, оказалась недолговечной. Экономика страны была развалена. Денег не хватало даже на то, чтобы платить офицерам. Основные социально-экономические проблемы оставались нерешенными. Крестьяне требовали землю и готовы были с оружием в руках бороться за нее. Многие из них пополняли ряды партизанских отрядов, которые возглавляли сподвижники Морелоса. В армии также росло недовольство. Режим Итурбиде быстро терял опору. Уже в 1822 году по всей стране разгорелась борьба против новоявленного диктатора. Она быстро набирала размах, и к 1824 г. с императором было покончено. В Мексике утвердилась независимая федеративная республика.
К середине 20-х годов XIX века борьба испанских колоний за независимость в основном завершилась победой сторонников самостоятельного развития. В руках Испании остались только Куба и Пуэрто-Рико. На месте прежних испанских владений возникли независимые республики: Мексика, Соединенные Штаты Центральной Америки (впоследствии распались), Великая Колумбия, Боливия, Аргентина, Чили, Перу, Парагвай. Это позволило латиноамериканскому обществу избавиться от многих ограничений, сковывавших его развитие. Особенно заметным был прогресс в политической сфере: был утвержден республиканский строй, ликвидировано сословное и расовое неравенство, запрещена деятельность инквизиции, в основу государственного устройства были положены передовые для того времени принципы. Все это создавало неплохой плацдарм для дальнейшего движения по пути общественного прогресса.
Однако если в политической сфере был осуществлен качественный скачок, позволивший выйти на новый виток развития, то в области социально-экономических отношений многие важные проблемы остались нерешенными. Прежде всего речь идет об аграрном вопросе. В Латинской Америке в неприкосновенности остались крупные латифундии. В ходе Войны за независимость там сформировалась новая земельная аристократия, быстро превратившаяся в главную консервативную силу латиноамериканского общества. Груз проблем в социально-экономической сфере постоянно накапливался и тяжелыми гирями висел на латиноамериканском обществе, тормозя его развитие. Не удивительно, что новые государства ожидала нелегкая судьба. Им пришлось пройти через многочисленные испытания, прежде чем они смогли воспользоваться теми возможностями, которые дала независимость.
Новое общество в поисках оптимального варианта развития (20-е – 50-е годы XIX в.)
Франция: революционная модель прогресса
После окончания наполеоновских войн в Европе сложилась очень противоречивая ситуация. Франция, являвшаяся на протяжении четверти века символом революционных перемен, была разбита. Большая часть политической элиты стран-победительниц, мягко говоря, не испытывала симпатий к идеям французской революции. Не случайно сразу же после окончания войны на Венском конгрессе, занимавшемся вопросами послевоенного урегулирования, был создан Священный союз, стремившийся любой ценой не допустить в Европе повторения событий недавнего прошлого. Против идеи революционного преобразования мира выдвигался принцип легитимизма, исходивший из незыблемости утвержденного на конгрессе в Вене правопорядка.
Однако декларировать подобную идею было можно, реализовать ее на практике – гораздо сложнее. Удержать мир в статичном состоянии было невозможно. Следовательно, вопрос стоял по-другому: как будет осуществляться развитие западной цивилизации? Уже тогда начали вырисовываться контуры двух возможных моделей ее развития – революционная и эволюционная. Появились и страны, олицетворявшие собой эти варианты. Первый представляла Франция, где за 60 с небольшим лет, прошедших после окончания наполеоновских войн, произошло три революции. Почему же так получилось?
Ответ, по всей видимости, следует искать в тех действиях, которые были предприняты державами-победительницами во Франции после разгрома Империи. Их усилиями к власти были возвращены Бурбоны. В самом факте реставрации еще не было ничего такого, что детерминировало бы периодически повторявшиеся революционные всплески. Дело в тех условиях, на которых осуществлялась Реставрация, в том, как та модель социально-политического развития, которую Бурбоны попытались навязать Франции, коррелировала с реалиями общества. Старая аристократия, вернувшаяся на родину после разгрома Империи, лелеяла мечту восстановить дореволюционные порядки и совершенно игнорировала тот факт, что за четверть века, прошедшие с начала революции, французское общество стало совсем другим и втиснуть его в старые рамки было практически невозможно.
Свое возвращение к власти роялисты ознаменовали тем, что развернули широкомасштабную чистку государственного аппарата и армии. Суды были завалены политическими делами. Понимая, однако, что править по-старому невозможно, новый король и его окружение решили даровать народу Франции конституцию, вошедшую в историю под названием «Хартия 1814 года». В глазах большей части общества она выглядела весьма непривлекательно, особенно по сравнению с теми документами подобного рода, которые были в революционной и наполеоновской Франции. В стране устанавливался конституционно-монархический режим. Вся полнота исполнительной власти сосредотачивалась в руках короля. Ему же принадлежала законодательная инициатива. Оформлять же ее в виде закона должен был двухпалатный Законодательный корпус. Верхняя палата – Палата пэров – назначалась королем, и пэрство было наследственным. Нижняя – Палата депутатов – избиралась на основе очень высокого возрастного и имущественного ценза, в результате чего правом голоса обладало чуть более 70 тыс. человек.
У нового короля Людовика XVIII хватило ума для того, чтобы хотя бы декларировать гражданское равенство, неприкосновенность личности, свободу печати и совести. Однако это была лишь декларация. В стране развернулись массовые преследования инакомыслящих, католичество признавалось государственной религией. Однако ультрароялистам, группировавшимся вокруг брата короля, Карла д'Артуа, этого казалось мало. Они пользовались большим влиянием при дворе и настойчиво добивались усиления репрессивных мер против всех проявлений наследия революционной эпохи. Не удивительно, что по всей Франции стали возникать ячейки тайных обществ карбонариев, ставивших своей целью свержение Бурбонов. В начале 1822 г. они предприняли несколько неудачных попыток поднять восстание, которое, однако, было жестоко подавлено в самом зародыше. Таким образом, режим Реставрации изначально заложил основу серьезнейшего конфликта, развитие которого стало определять всю динамику французского общества.
Многое в дальнейшей судьбе Франции зависело от того, насколько сумеют наладить отношения между собой старая роялистская элита и новая, сложившаяся в период Директории, Консульства и Империи. Заявив о законности всех имущественных сделок, совершенных в этот период, Людовик XVIII заложил основу для альянса этих элит. Укрепление его создавало предпосылки для общественно-политической стабилизации, однако у этого курса было немало противников. Они особенно усилились после смерти Людовика XVIII, когда на престол под именем Карла X взошел его брат.
