Мария Сергеенко - Жизнь древнего Рима
Что касается происхождения инсулы, то ее родословную А. Боециус очень убедительно ведет от таберны (A. Boëthius. I) Remarks on the development of domestic architecture. Rom. Amer. Journ. Arch., 1934. № 38. C. 158–170; 2) Roman architecture. Göteborgs Högskolas Arsskrift, 1941. T. 47. № 8; 3) Roman and Greek town architecture, Göteborgs Högskolas Arsskrift, 1948. T. 54. № 3), решительно не соглашаясь с Каррингтоном, который считает хижину — Дом Хирурга — дом с перистилем и мезонином — инсулу звеньями единой цепи, тянущейся от доисторических времен и до наших дней. Италийский особняк (domus) не мог со своим атрием и перистилем превратиться в многоэтажный дом: высокая надстройка над атрием лишала света и самый атрий, и прилежащие к нему комнаты, оставляя в то же время неиспользованной большую площадь, находящуюся над атрием.
Особняки с верхними этажами «представляют собой не звено, соединяющее особняк с инсулой, а некое гибридное соединение двух типов» (A. Boëthius. The Neronian «nova urbs». Corolla archeologica acta Institua Romani Regni Sueciae. Lund, 1932. V. II. C. 84–97).
49
В Одессе до проведения водопровода из Днестра дождевая вода была единственной пресной водой. В каждом дворе ее собирали в цистерны.
50
Асканий к cic. pro mil. 5: «Двери были разбиты, сбросили изображения предков, разломали ложе жены его Корнелии, чистые нравы которой служили примером, и разорвали ткани, которые по древнему обычаю ткали в атрии».
51
По словам Феста (490), римские магистраты хранили в таблинах отчеты по делам магистратур: «таблины были заполнены документами и памятными записями о делах, выполненных во время магистратур» (pl. xxxv. 7).
52
Что касается этой последней цифры, то высказано было предположение, что под словом insula разумеется не целый дом, а части его, куда ведут отдельные ходы (A. Wotschitzky. Insula. Serta Philologica Aeniponta. Innsbruck, 1962. C. 363–375). Для 45 тыс. инсул не хватило бы, по произведенным подсчетам, площади в Риме.
53
Дворцы на Палатине занимали 10 га, площадь императорских форумов равна 6 га, термы Тита занимали столько же. Под свой Золотой дом Нерон отвел 50 га. «Великолепные владения отняли крышу у бедняков» (mart. epigr. lib. 2. 8).
54
Фасад одной инсулы сохранился в Аврелиевой стене, к югу от porta tiburtina; ширина ее равняется 25 м, высота 20 м (см.: A. Boëthius. Notes from Ostia. Studies presented to D. M. Robinson. 1951. T. I. C. 440. рис.). На via Biberatica, примыкавшей непосредственно к форуму Траяна, есть остатки четырех— и пятиэтажных инсул с многочисленными окнами, лестницами со ступеньками из травертина и балконами (см.: A. Boëthius. Roman and Greek town architecture. Göteborgs Högskolas Arsskrift, 1948. T. 54. № 3. Рис. 6). У подножия Капитолия раскопан был ряд домов, крыши которых находились на уровне Капитолия. В сражении между сторонниками Вителлия и Веспасиана вителлианцам удалось прижать противников к вершине Капитолия; битва происходила на крышах (Tac. hist. III. 70). На Марсовом Поле обнаружены были остатки инсул, позволивших установить площадь, которую они занимали: 41x61 м — одна, 30x31 м — другая и 55x40 м — третья. В зоне Овощного рынка и Коровьего недавние раскопки обнаружили целый квартал инсул, от которых сохранились, впрочем, только фундаменты (см.: L. Homo. Rome imperiale et l'urbanisme dans I'antiquité. Paris, 1951. С. 552 сл.).
55
Scavi di ostia. Rome, v. i. 1953; R. Meiggs. Roman Ostia. Oxford, 1960. С. 235 сл.
56
Scavi di ostia. Rome, 1954. С. 125, 126.
57
Устраивали отопление таким образом: возле помещения, которое желали отапливать, складывали в земле круглую или четырехугольную печь со сводом. Над землей выдавался обычно только ее верх; тепло от этой печи шло по каналу, проведенному от нее в подполье обогреваемого помещения. Подполье устраивали особым образом: на четырехугольные столбики, сложенные из отдельных кирпичей (реже из камня), промазанных глиной с волосом, или на глиняные обожженные цилиндры клались кирпичные, сверху рифленые плиты так, чтобы каждая легла на четыре столбика, закрыв собой только четверть верхнего, более широкого кирпича, последнего в столбике (столбики отстояли один от другого на 25–30 см, подполье было не выше 1 м). Плиты эти заливали раствором из песка с известью, затем усыпали мелким булыжником или битым кирпичом, заливали все цементом и затем уже настилали верхний пол из мраморных плит или мозаики. Такой пол медленно прогревался, долго сохранял тепло, не обжигал ног и не трескался от жара.
Обогревали и стены. Между стеной и ее облицовкой прокладывали трубы, сложенные из полых кафлей высотой 20–30 см, шириной 8-12 см. Толщина стенок была 1.5–2 см с отверстиями в боковых сторонах. Кафли прикреплялись к стене железными крюками; наружную сторону их делали всю в желобках, чтобы штукатурка на них держалась лучше. Трубы эти сообщались непосредственно с подпольем; горячий воздух поднимался по ним и прогревал стены, в которых делали еще душники, чтобы впускать этот воздух прямо в комнату. Иногда всю стену превращали в своеобразную обогревательную трубу: ее облицовывали особыми «плитами с сосками» (tegulae mammatae), у которых на каждом углу было по выступу, похожему на сосок. Между этими плитами и стеной оставалось полое пространство, по которому и шел горячий воздух.
58
Марциал (ix. 18) умильно просил такого разрешения у Домициана и для своей «крохотной усадьбы», и для «маленькой квартирки в городе», которая «жалуется», что «ее не освежает и капля воды, хотя рядом журчат струи Марции».
59
«Все жильцы обязаны следить за тем, чтобы по небрежности их не возникло пожара; кроме того, каждый жилец должен держать в квартире воду» (dig. i. 15. 3. 4). За нарушение этих распоряжений виновного можно было подвергнуть телесному наказанию.
60
Улицы в Риме, как вообще в древних городах, были узки; большинство было не шире 4.5–5 м, и вдоль этих улиц громоздились пяти— и шестиэтажные дома в 20 м с лишним высотой. Можно представить себе, с какой стремительностью перебрасывался огонь через эти узкие щели. В Париже дома в 20 м высотой разрешается возводить только на тех улицах, ширина которых не меньше 20 м.
61
«Бездымные дрова» (acapna) приготовляли тремя способами: их или сушили над жарким огнем, не давая, однако, превращаться в уголья, или, ободрав кору, клали дерево в воду, а затем его хорошенько высушивали, или же опускали дрова в отстой оливкового масла; иногда их только им смазывали, а потом сушили на солнце.
62
Сведения наши о квартирных ценах очень отрывочны и неполны. Сулла в молодости платил за свою скромную квартиру в первом этаже 3 тыс. сестерций; над ним жил сын отпущенника, которому квартира обходилась в 2 тыс. сестерций (plut. sulla); Целию квартира стоила 30 тыс. (по уверениям Цицерона, правда, не очень убедительным, только 10 тыс., — pro coel. 7. 17). Цезарь издал закон, освобождавший от годовой уплаты за квартиру тех, кому в Риме она стоила 2 тыс. сестерций (скромная плата по тому времени), а в Италии 500. Ювенал, видимо, не ошибался: квартира в Риме стоила вчетверо дороже, чем в остальной Италии. Веллей Патеркул рассказывает (ii. 10. 1), что цензоры Л. Кассий Лонгин и Гн. Сервилий Цепион (125 г. до н. э.) вызвали к себе авгура Эмилия Лепида за то, что его квартирная плата была слишком высока: 6 тыс. сестерций. «Если кто-нибудь сейчас платит столько, его не признают за сенатора: так быстро сходят люди с прямого пути, а затем скатываются в пропасть».
63
О перепродажах и сносах домов говорят такие беспристрастные источники, как Страбон (235) и Дигесты (xix. 2. 30). В 44 г. н. э. s. — c. Гозидиена запрещал продавать дома negotiandi causa. Пахтер в своей интереснейшей статье (De Pachture. Les Campi Macri et le sénatus-consulte Hosidien. Mélanges Cagnat. Paris, 1912. С 169–186) вряд ли прав, считая, что это постановление направлено против тех, кто, скупая землю, стремился превратить ее в пастбища и с этой целью сносил хижины прежних владельцев, уничтожая таким образом возможность заселения этих участков колонами-земледельцами. Разрушать эти жалкие жилища в целях наживы бессмысленно. Дело, однако, шло не о жалких хижинах, а о городских и столичных инсулах. Что спекуляция готовым строительным материалом была делом выгодным, это доказывают и запрет сносить дома negotiandi causa, узаконенный в нескольких городах (Тарент, Малака, колония Genetiva Iulia Urso), и эдикт Веспасиана («negotiandi causa aedificia demolire… edicto divi Vespasiani vetitum est»). Эдикт этот был подтвержден Александром Севером. В начале III в. юрисконсульт Павел комментирует постановление Гозидиена, напоминая наказания, наложенные на его нарушителей: покупатель уплачивал в качестве штрафа двойную сумму, выплаченную им продавцу, продажа аннулировалась.
64
Надписи сохранили некоторые имена этих «управдомов». У Статилиев их было несколько: Кердон, Эрот, Демосфен, Диоген, Феликс (cil. vi. 6215, 6217, 6296–6299); в колумбарии Волузиев похоронен «Евтих инсулярий» (vi. 7291); у Поллионов смотрел за инсулой Дак (vi. 7407). Этот последний, судя но имени, был и происхождением дакиец; остальные были греками, вероятно, из Малой Азии. Возможно, конечно, что греческие имена были даны им по прихоти хозяев. Интересно, что среди императорской familia неоднократно упоминаются инсулярии: Папий, раб Тиберия (vi. 8856), Кердон и Гелен, рабы Ливии (vi. 3974), М. Антоний Феликс, свободный человек, инсулярий «детей Друза» (vi. 4347). Члены императорской семьи занимались сдачей квартир? Дело, вероятно, происходило так: имущество осужденных за государственные преступления поступало в собственность императора; в этом имуществе могли оказаться инсулы, и новый хозяин продолжал их эксплуатацию, приставив к этому делу доверенного человека. Договоры, заключенные инсулярием от лица хозяина, имели законную силу. До нас дошло два объявления о сдаче квартир, не из Рима, правда, а из Помпей. «Инсула, выстроенная Аррием Поллионом, принадлежащая Гн. Аллию Нигидию Маю, сдается с июльских календ: лавки со своими антресолями, прекрасные квартиры вверху (cenacula equestria) и дом. Съемщик пусть обращается к Приму, рабу Гн. Аллия Нигидия Мая» (интересно соединение разных элементов в этой инсуле: domus — особняк, основное старое ядро дома; лавки или мастерские — в нижнем этаже и отдельные квартиры — в верхнем). Другое объявление гласило: «Во владениях Юлии, дочери Спурия Феликса, сдаются: прекрасная баня, лавки с антресолями, квартиры — с первого дня августовских ид на пять лет».
