Герберт Уэллс - Очерки истории цивилизации
Глава двадцать третья
Наука и религия в Александрии
1. Наука в Александрии.
2. Александрийская философия.
3. Александрия — фабрика религий.
4. Александрия и Индия
1Одной из самых процветающих частей империи Александра Великого, которая досталась Птолемеям, был Египет. Мы уже рассказывали о Птолемее — одном из тех приближенных Александра, которых изгнал царь Филипп. Египет находился в безопасном отдалении от разрушительных набегов галлов и парфян, а разгром Тира и финикийского флота позволил Александрии надолго прибрать к своим рукам морские пути в Восточном Средиземноморье.
Александрия вскоре достигла размеров, не уступавших Карфагену. На востоке она вела активную заморскую торговлю по Красному морю с Аравией и Индией. Что же касается Западного Средиземноморья, то там александрийская торговля составляла серьезную конкуренцию карфагенянам. Александрии было предначертано на многие века занять главенствующее положение во всем Средиземноморье и стать крупнейшим торговым и культурным центром античного мира. Ее значимость максимально возросла, конечно же, при римских императорах.
В македонских и греческих правителях династии Птолемеев египтяне обрели власть, более приемлемую и более благосклонную, чем любая из известных им с тех пор, как они перестали самостоятельно править своей страной. Скорее, это Египет покорил и сделал Птолемеев выразителями своих интересов, чем признал верховенство македонян.
Новые правители предпочли обратиться к египетским политическим представлениям, вместо того чтобы пытаться править Египтом на греческий лад. Птолемей стал фараоном, царем-богом, его царствование продолжило древнюю традицию фараонов Пепи, Тутмосов, Рамзесов и Нехо. Александрия, в то же время оставаясь подвластной божественному фараону, имела конституцию по образцу греческого полиса для регулирования внутригородской жизни. Языком, которым пользовались в официальном обиходе и в суде, был аттический диалект греческого.
Греческий стал настолько общепризнанным языком образованных людей в Египте, что иудейская община Александрии сочла необходимым перевести свою Библию на греческий язык. К тому времени многие из египетских евреев были уже неспособны понимать еврейский язык. Аттический диалект греческого, на несколько столетий до и после Христа стал языком всех образованных людей от Адриатики до Персидского залива.
Из всех молодых людей — спутников Александра, Птолемей, видимо, сделал больше всего, чтобы воплотить в жизнь идеи систематической организации знания, с которыми Аристотель познакомил двор Филиппа Македонского. Птолемей был человеком, чрезвычайно одаренным интеллектуально, творческим и скромным одновременно. Он с понимаемым скептицизмом и снисхождением относился к наклонностям, привитым Александру Олимпиадой. Написанная им история похода Александра, история очевидца, не сохранилась до наших дней, однако ей многим обязаны все дошедшие до нас позднейшие сочинения об Александре.
Основанный им в Александрии Мусей (Мусейон) был по сути первым университетом в мире. Как видно из его названия, он был посвящен служению музам, также, как и школа перипатетиков (последователей Аристотеля) в Афинах. Однако он только формально был религиозным учреждением, лишь в той мере, в какой это необходимо в мире, который не представлял себе возможности интеллектуального процесса, независимого от религии. Это был коллегиум образованных людей, занятых главным образом исследованиями и документированием, но также, в некоторой степени, и преподаванием.
В начальный период на протяжении двух-трех поколений Мусей в Александрии являл собою созвездие ученых умов, с которым не могли сравниться даже Афины в лучшую свою пору. Особенно значимыми и успешными были исследования в области математики и географии. Достаточно назвать имена Евклида, о котором в наши дни знает каждый школьник, Эратосфена, измерившего диаметр Земли (его результат лишь на пятьдесят миль отличается от современных вычислений!), Аполлония (ок. 260–170 до н. э.), рассчитавшего конические сечения. Гиппарх (190–125 до н. э.) сделал первую попытку описать движение небесных светил и составил первую карту звездного неба, чтобы отмечать любые изменения, которые наблюдаются на небе. В Александрии учился Архимед и впоследствии сохранял постоянную переписку с Мусеем.
Не менее знаменитой была и александрийская медицинская школа. Впервые в мировой истории был установлен стандарт профессиональных медицинских знаний. О Герофиле (III в. до н. э.), величайшем из александрийских анатомов, говорили, что он проводил вивисекции трупов преступников, приговоренных к смертной казни. Другие ученые, в противовес Герофилу, осудили занятия анатомией и посвятили себя науке составления лекарственных снадобий.
Научному взрыву в Александрии не суждено было продлиться больше столетия. В организации Мусея не было заложено механизма сохранения преемственности и продолжения научных открытий его начинателей. Это был «придворный» колледж, его учителя и «профессора», как бы мы сказали сегодня, назначались и оплачивались фараоном. «Республиканский характер» школ и академий в Афинах был гораздо более устойчивым и независимым. Верховный патронат над Мусеем был благотворен, пока фараонами были Птолемей I или Птолемей II. Но впоследствии тысячелетняя традиция египетского жречества поглотила Птолемеев и погубила аристотелевский настрой Мусея. Не прошло и сотни лет, как его научная энергия полностью иссякла.
Одновременно с Мусеем Птолемей I создал себе и более долговечный памятник — знаменитую Александрийскую библиотеку. Это была комбинация государственной библиотеки и государственного издательства в невиданных до той поры масштабах. Одна из ее задач была энциклопедическая: если кто-то из иностранцев привозил неизвестную в Египете книгу, он был обязан сдать ее для копирования. Эта копия пополняла собрание библиотеки. Все более-менее популярные произведения непрерывно тиражировались внушительным штатом переписчиков.
Александрийская библиотека, словно современное университетское издательство, постоянно предлагала к продаже свои копии имевшихся книг. При Каллимахе (III в. до н. э.), возглавлявшем библиотеку во времена Птолемеев II и III, регулярно проводилась систематизация и составление каталогов книжных накоплений.
В те дни, не будем забывать, книги не перелистывали страница за страницей, а сворачивали в свиток. Для того чтобы отыскать нужное место в тексте, читателю приходилось разворачивать и сворачивать эти свитки, от чего страдали и книги, и нервы читателей. Поневоле представляешь какое-нибудь незамысловатое приспособление, с помощью которого можно было бы, не тратя лишних усилий, просматривать свиток от начала до конца. Но ничего подобного так и не было придумано. Каждый раз, когда книгу читали, ее непременно вертели две, и не всегда чистые, руки.
Для того чтобы сберечь время и силы читателей, именно Каллимах придумал разбивать пространные сочинения, такие, как «История» Геродота, на отдельные книги, или тома, как бы мы теперь назвали, — каждая на отдельном свитке.
Александрийская библиотека привлекала огромное множество учащихся, куда большее, чем Мусей. Все эти посетители из самых разных концов света представляли немалый денежный интерес для александрийских торговцев и содержателей постоялых дворов.
Поразительно, но в Александрии, по всей видимости, не предпринималось никаких попыток что-либо напечатать — не только книги. Этот факт вначале кажется совершенно непостижимым: весь тогдашний мир требовал книг, а кроме книг, постоянно нужны были разного рода афиши, листовки, объявления и тому подобное. Однако до XV в. в истории западных цивилизаций не появлялось ничего, что можно было бы назвать книгопечатанием.
И дело не в том, что искусство книгопечатания было технически слишком сложным или зависело от каких-то предварительных открытий и изобретений. Печать — это простейшее и самое очевидное из приспособлений. В принципе о ней знали всегда. Как мы уже говорили, есть основания предполагать, что палеолитический человек мадленского периода украшал свою кожаную одежду, нанося на нее костяным валиком отпечатки различных узоров. «Печати» древних шумеров — это опять же печатные приспособления. Монеты также изготовляли с помощью подобной технологии.
Неграмотные люди во все века использовали металлические или деревянные печатки, чтобы поставить свою подпись. Вильгельм Завоеватель, норманнский герцог и король Англии, пользовался подобной печатью и чернилами, когда нужно было подписывать документы. В Китае классические тексты размножали, делая оттиски с печатной доски, еще во II столетии до н. э. Но то ли из-за формы книг или из-за сопротивления со стороны владельцев рабов-переписчиков, защищавших свои прибыли; а может быть, потому, что скорописное «демотическое» письмо было и так достаточно легким и быстрым, чтобы еще думать о его ускорении и развитии (что было совершенно неизбежно в случае с китайскими иероглифами или готическим шрифтом); или же потому, что пропасть разделяла в общественной жизни человека мысли и знаний и человека технических умений — но книгопечатание так и не появилось, даже в простейшем виде для воспроизводства иллюстраций.
