Анатолий Оловинцов - Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана

«Хотя киданьские чиновники продолжали служить в цзиньском аппарате, их деятельность косвенно ограничивалась указом 1191 года, по которому воспрещалось переводить на киданьский язык джурчжэньские правительственные распоряжения и прочую литературу, т. е. они уже не могли вести дела на родном языке» [2, с. 182].

Указанный факт говорит о том, что джурчжэни, которых впоследствии стали называть маньчжурами и от которых позже произошел современный халха-монгольский язык, коренным образом отличались по языку от киданей.

Предводитель киданей Елюй Люге в 1212 году, после вхождения войск Чингисхана на территорию империи Цзинь, объявил об учреждении государства Ляо, независимого от Цзинь [135, с. 337]. А так как численность киданей намного превосходила джурчжэней, гибель империи Цзинь становилась вопросом времени. «Монголы провели великолепную пропагандистскую кампанию, объявив себя освободительной армией, целью которой было восстановление владычества старого киданьского царского рода, который был отстранен от власти столетие назад. Прежде чем начались настоящие сражения, многие кидане бежали, чтобы присоединиться к монголам, которые говорили с ним на одном языке (тюркском) [135, с. 339].

Подчинившиеся монголам киданьские части были объединены под командованием Ши-Тян-нима, которому было присвоено звание заместителя главнокомандующего (Мухали) и вручена золотая найцза с изображением головы тигра [135, с. 344]. Надпись на пайцзе гласила: «Святая воля ниспосланного Небом императора Чингисхана немедленно с благоволением исполнится» [135, с. 624]. То есть, указания, данные владельцем этой пайцзы, подлежат немедленному исполнению. В противном случае на его голову падет гнев императора.

А вот высказывание голландского специалиста по Монголии: «Благодаря поддержке Мин-Гана, киданьского полководца, перешедшего на сторону монголов, Пекин пал в мае 1215 года» [74, с. 95]. Об этом же утверждает и американский авторитет по Монголии Джек Уэзерфорд: «Кидане присоединились к монголам, как дальние родственники, которые говорили на одном с ними языке» [29, с. 191]. Это очень важно, монголы и кидане говорили на одном им понятном языке – тюркском.

«После падения Пекина наследник прежней киданьской династии Ляо, Елюй-Чуцай (1189–1243), был взят в плен. Молодой кидань был человеком большого ума, полностью принявшим китайскую культуру. Когда Чингисхан первый раз увидел его, он был поражен: его высокий рост, длинная борода и зычный голос очень понравился монгольскому завоевателю» [74, с. 103]. Елюй-Чуцай стал выдающимся государственным деятелем Монгольской Империи. И здесь, в этой работе его имя часто упоминается.

Вот теперь нам становится понятно, откуда взялись у Чингисхана 46 китайских дивизии для покорения империи Цзинь (по Н.Я. Бичурину, см. 136, с. 127).

Здесь, видимо, необходимо дать некое пояснение. Не всё так четко и гладко происходило в действительности. Двадцать три тысячи монгольских войск, оставленные Мухали для сдерживания Цинской династии, конечно, в прямом противостоянии могли бы и не устоять. Используя внутренние противоречия в многонациональной Цинской империи, Мухали привлекал на свою сторону многих цзиньских командиров, наместников и управителей, признававших власть монголов. Одним из таких войсковых командиров и был ранее упомянутый Ши Тян-нин.

Уже неоднократно здесь упомянутый Мэн Хун приводит другой яркий пример.

В ходе военных действий был убит предводитель киданей Елюй Люге (1219 г.), который ранее объявил о независимости нового государства Ляо. «Приемником Люге был назначен его сын Елюй Хивесэ. В его обязанности входило командование расквартированными в Ляоси монгольскими войсками совместно с братом Чингисхана Бэлгутаем, с которым Хивесэ должен был жить в тесном единении» [2, с. 187].

Таким образом, политика предоставления цзиньским командирам подконтрольных им территорий в самостоятельное владение сыграла ключевую роль в столь быстрых победах монгольской армии в Северном Китае.

(Правление династии Юань в Китае)

Для лучшей наглядности в последовательности занятия императорского трона в новом объединенном Китае воспроизводим генеалогическую схему.

Тунгусо-джурдженские племена, жившие в северо-восточной части современной Маньжоу-го, захватили Киданьское государство, северный Китай и все провинции севернее р. Яньцзы (1126 г.) и создали первую Тунгусскую империю Цзинь, или Золотую. Столица – Пекин.

Апогей могущества Золотой империи достигло при императоре Агуде.

В летописи приведена его речь при принятии императорского титула. Он, обыгрывая название династии киданей Ляо – «железная», сказал: «Хоть железо Биньчжод и прекрасно, оно ржавеет и может быть изъедено ржавчиной! Только золото не ржавеет и не может разрушиться. Сверх того, род Ваньянь, с которым я связан через вождя Ханьпу, всегда любил блестящие цвета вроде золота, и я решил взять это название для моей императорской фамилии. Поэтому даю ей название «Золотая».

Южносунские войска терпят ряд крупных поражений. В 1126 г. китайский император согласился выплатить Золотой империи колоссальную контрибуцию: 5 млн. лян золота (186,5 тонн), 50 млн. лян серебра (1865 тонн), миллион кусков шелковой ткани, 10 тыс. голов рогатого скота и лошадей [134, с. 91, 92].

По оценке члена корреспондента Академии наук А.П. Деревянко: «Чжурчжени становятся одним из культурных и передовых народов в Юго-Восточной и Восточной Азии» [134, с. 94].

С ними, с империей Цзинь, в 1211 году начал воевать Чингисхан, а полное подчинение завершил его внук Хубилай.

После распада Монгольской империи (1368 г.), джурджиты, или как теперь их стали называть маньчжуры, основатели китайской династии Мин, приняли активное участие в заселении монгольской территории.

Лидер маньчжур Нурхаци в 1599 году объединил в единое ханство семь аймаков или племен джурджитов и основал Маньчжурское историческое государство (1606 г.). В 1616 году он провозгласил себя императором, прихватил часть китайской территории и в 1625 году объявил своей столицей Мукден.

«К 1634 году вся Южная Монголия южнее Гоби была занята маньчжурами, на их сторону перешли практически все проживающие здесь племена. Последними после смерти Лигден-хана капитулировали чахары.

В апреле 1634 г. 46 южно-монгольских князей признали Абахая всемонгольским богдоханом вместо Лигден-хана, в руки Абахая попала яшмовая печать династии Юань» [2, с. 535].

«В 1697 году 400-тысячная маньчжуро-китайская армия еисенхана Сюань-Е (Кан-си) завоевала Халху, а Галден-Бошухты, «неосмотрительно», или даже «вызывающе» принявший титул хана, покончил свою «ханскую жизнь» самоубийством. Халха была включена в Цинскую империю, а ойраты покинули её, сдвигаясь на запад, т. е. на казахские земли» [132, т. 1, с. 447].

Амбициозная мечта джунгар повторить миссию Чингисхана окончательно провалилась. Сил у них против маньчжур и китайцев явно не хватало. Поэтому в последующем свой взор они обратили только на Запад, там жили относительно родственные тюркские племена. А монголам Халхи пришлось целиком и полностью подчиниться маньчжурам. Реорганизация оставшегося монгольского общества осуществлялась по плану китайского императора Канси.

«История гласит, что предки Цин вышли из поколения мохэ, древней земли Сушэнь. Когда возникла наша династия (Цинская), в старину говорили, что (роды), подвластные маньчжурам, назывались чжушень. Впоследствии изменили название на маньчжу, а китайская письменность позднее ошибочно сделала маньчжоу. На деле это есть превращение древнего (имени) сушэнь на чжушень. Перемена звуков достаточно подтверждается тождеством страны (сушеней, цзиней, маньчжур)» (из указа китайского императора Цаньлуня от 1777 года) [97, с. 182]. Здесь помещено очень важное сообщение китайского императора Цань Луня (1736–1796), который, безусловно, знал свое происхождение «из поколения мохэ». То есть цинская династия (1644–1911 годов) восходит к древним племенам мохе, которые жили в Приамурье. Об их происхождении и образе жизни немного сказано в статье Андрея Черкасова «Те землицы людни, и хлебны, и соболины» (из ж-ла «Родина» № 5 за 2012 г., с. 40–43).

Схема династии Цин

В 1912 г. китайский народ сверг династию маньчжур. Их потомки были практически ассимилированы и утонули в китайской массе.

«Джунгария была страной, внешняя политика которой привела к потере государственности окружавших её трёх народов (монголов, восточно-туркестанцев и казахов) и усилению двух соседних империй (России и Китая), а внутренняя политика – к почти полному исчезновению джунгар. История Джунгарии является уроком для всех народов, заселяющих Центральную Азию, и заслуживает самого пристального внимания исследователей» [34, с. 4].