Вячеслав Меньшиков - Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина
Да, уважаемые читатели, к великому сожалению, иногда преобладает вот такой, как у генерала-историка Дмитрия Волкогонова, негативный взгляд на сражения под Ржевом. Правда, после его смерти прошло более десятка лет, появились новые факты о Ржевской битве. Но, как ни смотри, бои под этим старинным русским городом имеют для любых концепций и взглядов одно четкое определение, повторимся: жестокая необходимость. Иначе в 42-м советское командование, не опираясь на новый замысел своей Ставки ВГК, продолжало бы ту стратегическую оборону, которая была принята советским командованием в начале 42-го за основной вид боевых действий, и осваивала бы тактику князя Кутузова, по которой при временном отступлении допускался обмен территории своей страны на сохранение жизней советских воинов.
Автор этой книги, стараясь отыскать точные факты о сражениях под Ржевом в 1942 году, сопоставляя их, пытался найти причины и следствия той кровавой битвы, задаваясь извечными русскими вопросами: «Кто виноват?» и «Что нужно было делать?». Согласитесь, что такие выводы требуют не только глубокого знания исторического материала, но и известной доли смелости пойти против устоявшегося взгляда на бои на Ржевско-Вяземском плацдарме в рассматриваемый период, в котором, не учитывая многих факторов, с усилиями, достойными лучшего применения, все сводится к Ржевской «мясорубке».
Но на помощь мне пришел воин-ученый, наверное, наиболее точно понимающий, что произошло под Ржевом. Это взгляд не просто ученого, а офицера, который молоденьким лейтенантом участвовал там, в той же «бойне». Естественно, что его суждения не являются истиной в последней инстанции, но они являются попыткой со знанием дела расставить точки над многими «i» в Ржевской и Сталинградской битвах. Тем более что эти знания – более точные, правильные – прошли через его фронтовое мировосприятие.
Как бы подводя итог всему вышесказанному, среди участников придуманного мной виртуального «военного совета» я решил дать слово генералу армии Махмуту Ахметовичу Гарееву, президенту Академии военных наук. Перед тем как ознакомиться с мнением этого крупного ученого, генерала, защитника Родины, приведем некоторые моменты его биографии.
МАХМУТ АХМЕТОВИЧ ГАРЕЕВ
Родился 23 июля 1923 года в городе Челябинске, в семье рабочего. За неделю до Великой Отечественной войны Махмут Гареев становится курсантом Ташкентского пехотного училища имени
В. И. Ленина. Восемнадцатилетний паренек рвался на фронт. Учиться пришлось недолго – пять месяцев, и уже в ноябре 1941 года он – командир стрелкового взвода, исполняющий обязанности командира роты 99-й отдельной Таджикской стрелковой бригады Среднеазиатского военного округа. Спустя два месяца молодого офицера зачисляют слушателем курсов «Выстрел». А еще через четыре месяца Махмут Гареев в составе 120-й отдельной стрелковой бригады в должности командира роты направляется на Западный фронт, под Ржев. И сразу попадает в самое пекло.
Находясь в обороне, бригада отражала ожесточенные атаки противника. Только что прибывшему на КП бригады лейтенанту Гарееву следовало почти по открытой местности, под непрерывной бомбежкой и артиллерийским обстрелом добираться до расположения третьего батальона. Вскоре пулеметно-ружейный огонь плотно прижал его к земле. Он полз вперед, пользуясь естественными укрытиями. Примерно через полтора часа Махмуту удалось доползти до наблюдательного пункта батальона. Оказалось, что из строя вышли все офицеры. Встретил прибывшего лейтенанта старший сержант Щербина, исполнявший обязанности комбата.
Не раздумывая, Гареев принимает командование батальоном на себя. А противник продолжал наседать. Потери росли. Уже дважды немецкие танки прорывались в глубь обороны, но их удавалось уничтожить, повредить противотанковыми минами или из противотанковых ружей. По приказу Гареева бойцы заняли наиболее удобные позиции. Из оставшихся трех пулеметов был создан резерв батальона, и пулеметчики перебрасывались туда, где возникала опасность прорыва пехоты противника. Два дня дрался батальон, руководимый только что прибывшим на фронт офицером. Немцы, потеряв немало техники и живой силы, вынуждены были отойти на исходные позиции. К этому времени в батальон прибыл капитан Губкин, и Гареев принял 1-ю роту.
В августе 1942 года Гареев в должности исполняющего обязанности командира батальона впервые участвовал в наступательном бою. Два взвода ворвались в первую траншею противника на окраине деревни Варганово. Остальные подразделения залегли под огнем противника. Обстановка складывалась весьма сложная. Личный пример офицера Гареева решил исход боя. В результате стремительного броска наступающих и сильного минометного огня опорный пункт Варганово был взят. Махмут получил ранение, но продолжал руководить боем. Затем последовало короткое пребывание в госпитале. И снова фронт. Вскоре новое ранение и контузия. Так жестко прошлись по офицеру ржевские сражения.
Победный 45-й год Гареев встретил помощником начальника оперативного отдела штаба 45-го стрелкового корпуса 5-й армии 3-го Белорусского фронта. Опыт, накопленный в боях на Западном, а потом и 3-м Белорусском фронтах, пригодился Гарееву, когда он в должности старшего помощника начальника отделения по использованию опыта войны оперативного отдела штаба 5-й армии прибыл в состав 1 – го Дальневосточного фронта. Там вскоре Гареев и его товарищи праздновали победу над милитаристской Японией. С чувством торжества вспоминали бои как на западе в годы Великой Отечественной, так и на востоке, где была поставлена последняя точка Второй мировой войны (http://www.peoples.ru/ military/general/gareev/)
А теперь самое главное для этой книги от Махмута Ахметовича Гареева – выдержки из его статьи с красноречивым названием «Операция “Марс”» и современные “марсиане”» [31], опубликованной в «Военно-историческом журнале», № 10 за 2003 год:
«…Можно спорить о том… насколько рационально со стратегической точки зрения были организованы операции на западном направлении. Вместе с тем очевидно и то, что в отрыве от всех этих перипетий и обстоятельств нельзя делать однозначные и скоропалительные выводы по такой сложной операции, как “Марс”.
…На московском направлении действовали отборные, самые боеспособные и практически только немецкие дивизии, тогда как на юге последние составляли лишь около половины общего состава войск. Остальные – итальянские, румынские, венгерские соединения – действовали в основном на флангах германской армии и представляли собой наиболее слабое звено всей группировки.
Но среди войск, нацеленных на Москву, таких слабых мест практически не было. Вследствие такого состава противника во всех операциях на западном направлении военные действия носили особо ожесточенный и упорный характер…
Конечно, надо признать и то, что при подготовке и проведении операции “Марс” со стороны советского командования имели место и серьезные упущения. Как уже отмечалось, низкой была обеспеченность боеприпасами; не всегда должным образом срабатывала разведка. Из-за этого пехота и танки были вынуждены прорывать сильно укрепленные и недостаточно подавленные оборонительные позиции противника. Приходилось действовать на очень сложной местности, которая давала больше преимуществ обороняющейся стороне. Ставка ВГК, а вслед за ней и командующие фронтами в стремлении более надежно сковать противника и держать его в постоянном напряжении требовали от войск непрерывно атаковать, не давая времени и возможности тщательно подготовить новое наступление.
Все это привело к большим людским потерям, из которых только безвозвратные составили в операции “Марс" 70,4 тысячи человек (14 % численности войск к началу операции). Потери, к сожалению, велики, однако они сопоставимы с потерями в других не менее сложных и трудных операциях… Мы, участники боев на ржевско-вяземской земле, тяжело все это переживали, немало кляли начальство. Да и по прошествии шести десятков лет, когда начинаешь понимать, почему и во имя чего мы так были вынуждены действовать, от этого легче не становится. И боль за погибших товарищей до конца не утихает.
Вместе с тем, говоря о недостатках в управлении войсками, нельзя, конечно, все сводить к ошибкам Г. К. Жукова, как это пытаются делать современные его критики. Сам Георгий Константинович не раз выражал свою неудовлетворенность итогами операции “Марс”… Упреки относительно недостатков в подготовке и проведении операции “Марс” можно (и нужно!) адресовать также командующим войсками Калининского (генерал-полковник М. А. Пуркаев) и Западного (генерал-полковник И. С. Конев) фронтов, командармам и командирам соединений и частей. Да и мы, командиры низового звена, не можем не признать, что и у нас далеко не все получалось.
