Рудольф Баландин - 100 великих географических открытий
Через несколько месяцев три исследователя увидели впереди сверкающее под солнцем озеро Чад. Возможно, лишь один европеец побывал до них на этих берегах — Фредерик Хорнеман, но он умер, добравшись из Сахары до Нигера, а точные сведения о его маршруте отсутствуют. Во время обследования берегов Чада умер Аудни, а его товарищи убедились, что Нигер не связан с этим озером. Путешественники вновь пересекли Сахару, уже с юга на север, и вернулись в Англию.
С середины XIX века начались активные исследования Сахары англичанами и немцами. Основной их подтекст был связан не с научными целями, а прежде всего с экономическими и разведывательными. Индустриально развитые страны Европы старались прибрать к рукам обширные территории, расположенные южнее Атласских гор.
Крупную британскую экспедицию возглавил Джемс Ричардсон. Однако он умер вскоре после начала работ. Недолго прожил и сменивший его Адольф Офервег. Заканчивалась работа экспедиции под руководством немецкого филолога Генриха Барта, состоявшего на британской службе. Он прошел по Сахаре около 20 тысяч километров, а впоследствии стал профессором географии Берлинского университета. После него — уже в начале XX века — крупнейшим исследователем Сахары был французский офицер Жан Тильо.
Казалось, все шло к завершению изучения величайшей пустыни мира. Появились и периодически уточнялись карты этого региона, стали проводиться метеорологические наблюдения. Выдвигаются гипотезы о причинах возникновения и закономерностях существования Сахары. В связи с этим приходилось вносить существенные поправки в представления о динамике тропосферы. Однако попутно требовалось решить еще одну загадку.
Еще Генрих Барт обнаружил в некоторых безлюдных ее районах наскальные изображения сцен охоты, а также некоторых животных, обитающих в саванне, но не в пустыне. Что бы это могло означать? Поиски ответа на этот вопрос привели к неожиданным открытиям. О них — в следующем очерке.
ТАЙНА САХАРЫ
Во второй половине XIX века ученые стали проявлять все больший интерес к наскальным рисункам Африки. Первые такие находки казались каким-то казусом, чьей-то причудой. Однако чем больше обнаруживалось наскальных галерей, тем очевидней становилось то, что изображения оставили древние охотники (первым об этом написал Генрих Барт).
На этих рисунках были изображены животные саванн, но не было верблюдов, которые появились здесь лишь с III века н.э. Следовательно, более двух тысячелетий назад облик нынешней пустыни был иным.
Едва ли не самую замечательную из подобных доисторических художественных галерей обнаружил во время разведывательного рейда офицер французских колониальных войск Бренан в 1933 году. Это было в районе горного массива Тассилин-Аджер, северо-восточного отрога Ахаггара. Позже детальные исследования здесь провел французский археолог Анри Лот. Его работа «В поисках фресок Тассили», опубликованная в 1958 году (первое московское издание — 1962 год), произвела сенсацию.
На многочисленных рисунках, оставленных в Сахаре ее былыми обитателями, развернута грандиозная панорама географической обстановки и исторических событий, относящихся к последним десяти тысячелетиям. Оказывается, на месте нынешней пустыни существовала плодородная саванна с многочисленными реками, озерами и болотами, с богатым растительным и животным миром.
Все попытки усомниться в достоверности этих наглядных свидетельств оказались тщетными. Более того, археологи обнаружили в этом регионе огромное количество каменных орудий и следы палеолитических и неолитических стоянок. Геологи и палеогеографы нашли убедительные доказательства сравнительно недавнего процветания этого края: долины высохших рек, озерные котловины с остатками костей носорогов и крокодилов.
Что же здесь произошло? Какая грандиозная катастрофа опустошила этот колоссальный регион, охватывающий треть континента?
Подозрение пало на влияние глобальных климатических ритмов. Одни энтузиасты космических циклов связывали их с периодическим усилением и ослаблением солнечной активности. Другие более резонно напоминали, что около 10—12 тысячелетий назад в Северном полушарии завершилась последняя ледниковая эпоха. Растаяли великие ледниковые покровы на севере Евразии и Америки. Это должно было вызвать перестройку всей климатической зональности.
Самые древние из обнаруженных рисунков, как выяснилось, относятся к началу послеледниковой эпохи. Стало быть, тогда никаких особенных климатических аномалий в Сахаре не наблюдалось. Тем не менее природная обстановка неуклонно ухудшалась. Примерно три тысячелетия назад, судя по наскальным изображениям, на этой территории паслись стада домашнего скота, а затем появились и колесницы (еще до прихода сюда римлян). А с III века н.э. вовсе пропали изображения жирафов, слонов, леопардов, страусов, но зато на рисунках появились верблюды.
До этого археологи и историки были уверены, что в древности цивилизация проникала из долины Нила на запад. Однако датировки сахарских стоянок каменного века показали, что именно здесь, по всей вероятности, находился центр первобытной культуры неолитического времени, еще до освоения долины Нила. Правда, значительная часть палеогеографов по-прежнему старалась найти обоснование глобальным климатическим ритмам. Но в 70-е годы XX века выяснилось, что Сахара неуклонно расширяет свои пределы, ежегодно захватывая территории в десятки, а то и тысячи квадратных километров. И вызвано это вовсе не природными факторами, а хозяйственной деятельностью человека.
Справедливости ради надо отметить, что еще в середине XIX века американский географ Георг Марш доказывал, что Северная Африка (к примеру) обладала в древние времена большим плодородием. «Многие пустынные в настоящее время пространства, — писал он, — некогда имели густое население, необходимо предполагающее такое плодородие почвы, от которого теперь сохранились разве только очень слабые следы». Не было тогда и недостатка в воде.
Если вспомнить, как проходили исследования Сахары, начиная со времен Геродота, то есть за последние два с половиной тысячелетия, то выясняется очевидная закономерность: со временем проникать в Сахару и пересекать ее становилось все более сложным и опасным предприятием, несмотря на успехи цивилизации. Римские армии совершили походы в центр Сахары. Арабские торговцы пересекали ее и вдоль и поперек; караваны насчитывали сотни и тысячи людей, лошадей и верблюдов. Значит, оазисы на их пути были достаточно часты и водообильны. И вряд ли ошибался Плиний Старший, упоминая о реках, которые существовали в начале нашей эры в Центральной Сахаре. Ибн-Баттута без особых трудов добрался до Тимбукту, и в его время это был богатый процветающий город. А через несколько столетий для европейцев этот путь оказался необычайно тяжелым, а Тимбукту своим убогим видом вызывал разочарование.
Почему произошли такие метаморфозы? Неужели Тимбукту был выстроен в пустыне? А если нет, то какая катастрофа превратила в бесплодную пустыню его окрестности?
Сейчас можно вполне уверенно утверждать, что первопричиной опустынивания Сахары, так же как, в частности, района Тимбукту, была хозяйственная деятельность человека. Этот процесс начался много тысячелетий назад, еще во времена охотников каменного века.
Охотничьи племена постоянно используют огонь для разных целей — для загонной охоты, выжигания лесных массивов, в ритуальных целях. Когда в сухой сезон они поджигали сухую траву, начинались крупные пожары. Судя по обнаруженным следам стоянок, территория Сахары, которую тогда занимала саванна, была достаточно плотно заселена.
Поселения людей находились в долинах речек, по берегам озер. В этих местах растительность страдала особенно сильно и не успевала восстанавливаться. К тому же охотники уничтожали крупных животных, что в конце концов по экологической цепочке приводило к нашествиям насекомых, а это пагубно отражалось на состоянии растительности и почв. Начиналась эрозия земель (учтем, что пожары губят и наиболее плодородный и укрепленный корнями слой почвы). Дожди, а особенно ливни, усиливали эрозию: активизировался поверхностный сток, а подземные грунтовые воды скудели, их уровень понижался. На реках сильные паводки сменялись меженью, во время которой водотоки сильно мелели, а то и терялись в песках.
Только в XX веке, да и то не сразу, географы осознали, что обилие песчаных массивов указывает на то, что на этой территории находились крупные речные долины. Но именно на песчаных и каменистых грунтах почвы особенно уязвимы, легко деградируют, уносятся ветрами и водами. Тогда-то и начинается формирование барханов.
Вот и в Сахаре опустынивание проходило по такому сценарию. Когда местные охотники резко уменьшили поголовье крупных диких животных, наступила эпоха скотоводов (этот переход со всей очевидностью отразили фрески Сахары), в результате перевыпаса и выжигания земель под пастбища почвы Сахары еще более оскудели, эрозия распространилась на огромные территории, стали появляться массивы оголенных песков, а многие реки и озера пересохли. Люди и домашние животные вынуждены были концентрироваться в отдельных наиболее благоприятных для обитания очагах, но в итоге оскудели и эти территории.
