Олег Мороз - Хроника либеральной революции

Конечно, между тем ветхозаветным пленумом и этим «историческим», «поворотным» съездом есть кое-какие различия. Там истовая ненависть к отступнику воедино сливалась с неукоснительной партийной дисциплиной: генсек сказал — «надо». Надо «обменяться мнениями». То бишь, в переводе с партийного на обычный язык, — хорошо повозить бунтаря «фэйсом по тэйблу». Здесь вместо партийной дисциплины в паре с собственной утробной, почти генетической ненавистью — стайный инстинкт и гипнотическое воздействие дирижера-спикера. Различия кое-какие есть. Даже Рябовы там и здесь разные. Но общее — в главном, в том, что составляет первооснову ненависти, которую номенклатура перманентно испытывала к Ельцину: ОН ПОСЯГНУЛ НА ЕЕ БЕЗГРАНИЧНОЕ ВСЕВЛАСТИЕ. И нет ему пощады.

«ОСОБЫЙ ПОРЯДОК УПРАВЛЕНИЯ»

Между тем пауза, взятая Ельциным после ухода со съезда, продолжалась. 15 марта Вячеслав Костиков распространил заявление, где сообщил, что президент «изучает масштабы политического ущерба, нанесенного конституционному строю Российской Федерации Съездом». По словам Костикова, результаты работы Съезда «внушают глубокие опасения». Его решения «серьезно усугубили дисбаланс властей, поставили под угрозу государственное устройство и порядок в стране». Прозвучавшие на депутатском форуме угрозы в адрес президента, министров правительства, «открыто продемонстрированное намерение захватить телевидение, радио, другие средства массовой информации раскрывают истинные цели руководства Верховного Совета, которое жестко дирижировало всем ходом съезда». «Речь идет о попытке полностью сконцентрировать власть в руках Советов, возвратить коммунистическую номенклатуру к рычагам управления страной, отобрать демократические завоевания августа 1991 года». Как отметил пресс-секретарь президента, заключительное слово председателя ВС Хасбулатова, «в сущности, представляет собой призыв к захвату власти Советами в центре и на местах».

Эти резкие констатации Костикова вкупе с затянувшимся угрюмым молчанием самого президента нервируют депутатов. В кулуарах ВС ходят слухи, что Ельцин пойдет на самые радикальные меры, включая введение прямого президентского правления.

17 марта в Кремле состоялось заседание Президентского совета. На нем Ельцин вновь показал всей стране, чем он, собственно говоря, более всего сейчас озабочен, какие раздумья его одолевают. Он попросил членов Совета проанализировать ход завершившегося VIII съезда, подсказать, какие тактические ошибки он, президент, возможно, на нем допустил. «Надо определить, — сказал Ельцин, — какое решение необходимо принять — мягкое, среднее или жесткое».

Многие выступившие на Президентском совете выразили несогласие с тем, что президент на съезде «проиграл»: его рейтинг возрастает, в то время как Съезд, Верховный Совет, его руководство дискредитировали себя. Было также высказано мнение, что съезд «создал для президента морально-политическую ситуацию, которая сопоставима с августом 1991 года». Члены Совета рекомендовали Ельцину в ближайшие дни выступить перед российским народом с четким изложением своей позиции. Высказались также за то, чтобы больше не идти на компромиссы со Съездом. Прозвучала и такая мысль: у Ельцина есть моральное и конституционное право (учитывая противоречия в Основном законе) ввести в стране президентское правление.

«Мягкий» вариант дальнейших действий, — в частности, проведение всенародного опроса, — не нашел поддержки. Участники заседания отрицательно отнеслись к этой идее по причине того, что опрос не имеет юридической силы. Все сошлись во мнении, что надо держать курс не на опрос, а на полноценный референдум.

Насчет президентского рейтинга… Социологи в самом деле отмечали его рост. Так, по данным ВЦИОМа, — они были опубликованы после завершения съезда, 14 марта, — рейтинг Ельцина за последнюю неделю вырос с 30 до 38 процентов. Рейтинг же Хасбулатова составлял всего лишь 12 процентов, причем каждый второй опрошенный отрицательно относился к спикеру ВС.

Занятно, что в своих мемуарах Хасбулатов безапелляционно утверждает прямо противоположное, — что его рейтинг, «по крайней мере с VIII съезда и до 4 октября 1993 года», — то есть до момента силового разрешения известного конфликта, — был выше, чем рейтинг Ельцина. Что ж, найдутся и такие, кто поверит бывшему спикеру на слово. Не станешь же в самом деле всякий раз тянуться за социологическим бюллетенем, перепроверять прочитанное.

После съезда, подводя его итоги, большинство западных лидеров и ведущих СМИ, как всегда, поддержали Ельцина. Их оценки были исполнены сочувствия к российскому президенту, потерпевшему очередное поражение. Правда, некоторые из этих оценок страдали, пожалуй, излишним пессимизмом.

«Зюддойче цайтунг» (ФРГ):

«В Москве была похоронена мечта, которая впервые в истории сулила русским создание открытого демократического общества с высоким уровнем жизни, ибо Ельцин, как и его невезучий предшественник Горбачев, оказался политиком переходного периода. Ему тоже не удалось совершить трудный переход и привести свой народ к новым берегам. Сознание этого факта болезненно переживает не только Россия, но и Запад, который во второй раз за последние годы вынужден расставаться с объектом своих надежд в Москве.

Ельцин в трудном положении, так как оставшийся ему выбор невелик. Если он решится объявить чрезвычайное положение, на которое он намекал, то это будет рискованный шаг. В таком случае президент, у которого нет никакой политической опоры в виде партии или организации, попадет в зависимость от сил, еще более реакционных, чем депутаты парламента и Съезда. При таком повороте событий он тесно связал бы свою судьбу с армией и органами госбезопасности. Возможен и другой вариант — прямое обращение президента к народу. Это он, видимо, и намерен сделать. Но никто не может предсказать, много ли граждан примут участие в референдуме. Пассивность населения только закрепило бы поражение Ельцина, — она означала бы, что он потерял всякую поддержку людей».

В «Нью-Йорк таймс» появилось сообщение, что некий высокопоставленный представитель администрации, просивший не называть его фамилию, заявил: США примут «решительные меры», если Ельцин прибегнет к военной силе, чтобы сохранить свою власть. В то же время он сказал, что Вашингтон не будет протестовать против решения Ельцина приостановить деятельность парламента или отменить Конституцию, принятую в советскую эру, чтобы подавить свою политическую оппозицию. «Если Ельцин приостановит деятельность антидемократического парламента, это вовсе не обязательно будет антидемократическим актом, — сказал этот представитель. — Если же он бросит в тюрьму большое количество людей, а войска, поддерживающие его, прольют кровь, то это уже будет совершенно иная ситуация».

Заявление, как видим, довольно противоречивое: разогнать парламент можно, а вот применять силу — нельзя. Разве не ясно, что за разгоном парламента с большой вероятностью последует силовое противостояние, вооруженный конфликт? Собственно говоря, так оно и случилось в сентябре — октябре.

Недельное напряженное молчание Ельцина закончилось 20 марта. В этот день в 21–30 он, как и ожидали многие, выступил по телевидению с очередным обращением к гражданам России. Президент разъяснил, как он видит ситуацию в стране после VIII съезда и какие меры собирается принять для выхода из образовавшегося тупика.

— Страна больше не может жить в обстановке постоянного кризиса власти, — сказал Ельцин, — при такой растрате сил мы никогда не вылезем из нищеты, не обеспечим мира и покоя для наших граждан. Сегодня предельно ясно: корень всех проблем кроется не в конфликте между исполнительной и законодательной властью, не в конфликте между Съездом и президентом, суть глубже, суть в другом — в глубоком противоречии между народом и прежней большевистской антинародной системой, которая еще не распалась, которая сегодня опять стремится восстановить утраченную власть над Россией. VIII съезд, по сути дела, стал генеральной репетицией реванша бывшей партноменклатуры, народ попросту хотят обмануть. Мы слышим ложь в постоянных клятвах верности Конституции, от съезда к съезду ее корежат и перекраивают в угоду собственным интересам, наносят удар за ударом по самой основе конституционного строя, народовластия. А то и просто не оглядываются на Конституцию, принимая решения, что было часто во время работы VIII съезда. Ложь в постоянных ссылках на мнение избирателей, в клятвах верности демократии. А между тем народу было высокомерно отказано в праве самому определять свою судьбу. Съезд похоронил референдум о собственности граждан на землю, похоронил апрельский референдум по основам новой конституции. Хочу сказать вам просто: трусливо ушел от решения вопроса о досрочных выборах… Трагическим итогом съезда стало ослабление власти, ослабление России. Разделение властей как принцип Конституции фактически ликвидируется. Сняты последние барьеры на пути всевластия Съезда, Советов и парламента. Любое свое решение и Съезд, и Верховный Совет объявляют законным и конституционным, их некому остановить, некому удержать от произвола… В России как бы два правительства: одно конституционное, другое — в Верховном Совете. Они ведут принципиально разную политику. Согласиться с этим — значит согласиться с тем, что жизнь наших граждан должна быть мучительной и тяжелой, а экономика еще более уродливой и уязвимой.