Маремьяна Голубкова - Мать Печора (Трилогия)
- А что ж ты все-таки видел?
- Не спрашивай, что видел, спрашивай, что понял...
Ужинали мы под московскую музыку. Матвей меньше ест, больше говорит. А рыбаки слушают.
- Не много у Москвы ровесников найдется, - говорит Матвей. Всем нам Москва в сердце вросла. Русские люди Москву родили, плотники-работники рубили, пахари кормили да поили, ткахи-тонкопряхи пеленали, певуны прибайки припевали.
Матвей в репродуктор глядит да как с Москвой говорит. И все норовит, чтобы речь его была на песню похожа:
До нас ты, стена кремлевская, возросла,
А при нас ты, краса московская, расцвела!
Восемь веков стояла ты, стена вековечная,
Да загорелась над тобой звезда пятиконечная.
Вся земля глядит-любуется,
Как над Москвой она красуется.
Всем людям рукодельным,
Мастерам корабельным,
Слесарям, и плотникам,
И крестьянам-работникам
Звезда пятиконечная
Подруга вековечная!
- Эх, товарищи! - говорит Матвей, а сам головой качает. - Хочется мне такие слова людям сказать, чтобы слова эти как песня пелись, чтобы люди от радости под песню руками плескали, чтобы душа говорила, а не получается песня. И долго думал, да неладно молвил.
- Как неладно? - говорит Анна Егоровна. - Про Москву нам всем пропел - разве это неладно? Про Москву я десять раз на день вспомню. Самолет летит - Москва весть подает. Радио слушаю, газету в руки возьму Москва со мной разговаривает. В магазин товар пришел - Москва посылает. Что где мы строим - Москва помогает.
- Это верно, что Матвей нам ум расшевелил, - соглашается Николай Богданов. - Вот слушаю я Москву, и чудится мне, что она всех нас видит, всем нам советы подает. Где-то там, на Памире, слышу, люди через горы воду провели. Москва им благодарность объявила. Слушаю я, и душа радуется, будто это наша "Весна" гремит, только не из Матвеевой, а из другой бригады. Или за оплошку какую Москва в газете отчитывает. Виноватый-то и дальний, а мне совестно за него перед Москвой. Так же стыдно, как будто, к примеру, наше звено без рыбы приехало.
- Дело говоришь, - соглашается Матвей. - Мы участники и дольщики во всем, зато многое с нас и спросится. Есть одна пословица: кто в деле, тот и в ответе. Этой пословицей прежде пугали. А мы ни дела, ни ответа не пугаемся. Вон Анна Егоровна - человек она не партийный, а у нее душа коммунистки. Знает она, что за дело берется, так и ответ спросится. А не побоялась: "могу", - говорит. Да, по первому дню судя, и верно: может. Значит, дело хозяйку нашло.
На этот раз Анна Егоровна улыбалась...
Рано утром приехал Миша со своими рыбаками.
- Ну, как для первого раза дела? - встречает их бригадир.
- Да так бы и дальше ловилось, - говорит Миша.
- Много зачерпнул?
- Да тонна-то будет.
- Молодцы, ребята!
Мишу на этот раз Матвеева похвала не обрадовала: какая-то забота тревожила его. Сумрачно посмотрел он на бригадира, не враз заговорил:
- Я еще в колхозе, Матвей Лукьянович, перед правлением вопрос ставил: надо нам молодежь в одно звено собрать. Ты что-то заупрямился тогда...
- Ничего не упрямился. Я и сейчас скажу: на путине старый и малый все должны воедино работать, - отвечает Матвей.
- На том и я согласен был, когда одно звено ловить выделяли, говорит Миша. - А решили нынче два невода спустить, так я на своем стою: одно звено должно комсомольским быть.
- Ты нас, стариков, не отмахивай! - сердится Матвей. - Иной старый конь крепче молодого тянет. Никакая мы вам не помеха...
- Да разве я говорю - помеха? Ведь это никому не в обиду. У вас, пожилых, - опыт, а у нас - задор. Вот и будем меряться, кому впереди идти.
Молодежь из Мишиного звена о том же Матвея просит.
- Ты нам, Матвей Лукьянович, не мешать, а помогать должен, - говорит Миша. - Раз мы задумали, значит, сделаем.
Тут разговор сердитый пошел.
- Уши выше головы не растут, - говорит Матвей. - Так сделаете, как я велю: в бригаде-то пока еще я старшой.
- Знаем: и по годам и по делу ты в бригаде - голова. А и мы в бригаде не уши.
Матвею и крыть нечем, а все же ни отказа, ни приказа не дал.
Только успели Мишины рыбаки разобрать рыбу, захлопал катер: Василий Сергеевич приехал. Ни спать, ни отдыхать он не стал, а выбросил камни на берег, и вместе с бригадиром повез рыбу на приемный пункт, в Юшино.
Звено Миши спать ложится, а на смену Анна Егоровна со своими рыбаками поднимается. Еще с вечера велел им Матвей его дожидаться.
- Лодки с берега спустите да в порядок приведите, чтобы как гоголи плавали. Готовое кольё к берегу стаскайте. Сетки чините да кибасы готовьте.
На улице - любо глядеть. С утра дул ветерок, а теперь остановился и задремал под угревным солнышком. На реке вода не колыхнется. За Глубоцким шаром желтеют янтарные рассыпчатые пески.
Мужики стащили лодки на воду. Николай Богданов с Трифоном Окуловичем келдасы** налаживают, а все остальные - около склада: кто сети чинит, кто веревки распутывает да растягивает. Один конец на столб намотают, раскрутят до склада, натянут всей силой, привяжут другим концом за угол веревка туга, струной поет.
- Заместо скрипки годится, - говорит Параня.
- Вы, молодки, откуда скрипку-то знаете? - спрашиваю я.
- Как откуда? Миша-то у нас скрипач. Еще маленьким был, раздобыл он где-то старинную зырянскую скрипку - си-гудэк.
- Я такой еще не слыхивала.
- А это та же скрипка, только у ней корпусок кругленький, струны волосяные и смычок волосяной. И так он мастерливо играть на ней выучился! На олимпиаде в Усть-Цильме его настоящей скрипкой наградили.
- Смотри-ка, - говорю, - у парня-то талант.
- У нас в Светлозерье, - хвастает Параня, - у кого талант, у кого два, а вон у Матвея - и не сосчитать. Мне одной не повезло: никакого таланта нет.
- Кому бы плакаться, да не тебе! - отвечаю. - В руках у тебя талант. Без таланта в руках ты вчера нельму упустила бы.
- Мне и Матвей то же сказал, - смеется Параня. - "Не простые, говорит, зрячие у тебя руки, у любого пальчика - глаза. Такие руки не проглядят дела. С такими, говорит, руками не пропадешь".
Перешли мы на склад. Матвей велел поплави набирать.
- А ты сама-то как думаешь? - спрашиваю я Параню.
- Про что?
- А про то, что Матвей говорил.
- Ясное дело, не пропаду.
- Да я не том... Талант свой ты в руках чуешь?
Параня покосилась на меня веселым глазом, подмигнула и говорит:
- А ты посмотри...
Тут в руках у Парани будто мотор заходил. Поплавь набрать - значит продернуть веревку вдоль обоих краев сети, из ячеи в ячею. И каждый раз надо попасть концом веревки в ячею, как нитку в иголку вдеть. Попробуй-ка угодить ниткой в игольные ушки, да так, чтобы руки одна к другой с размаху шли, раз - и вдел. А рядом другие иголки твоих рук ждут, успевай хватать да на нитку надевать: Раз! Раз! Раз!
Вот как работала Параня! Не успела я оглянуться, а она уж полконца набрала: ячеи на веревку, как игольные ушки на нитку надеты. Так ведь уши-то эти ниточные! Сколько их на сорока метрах насбирается?!
- Ну, - говорю, - и руки: как машинный челнок ходят!
В обед вернулся катер.
- Светлозерцы первые рыбу сдали, - говорит Матвей, и в глазах у него радость. - За одни сутки две с половиной тонны! Заведующий Иван Михайлович говорит: "Ранние петухи громко поют". - "Рыба спать не дает, - отвечаю я. - А что громко поем, так ты тихости от нас и впредь не жди. План, говорю, партией дан: горы выклоним, а план выполним!"
- Выполним, - отвечают в голос Анна Егоровна да Трифон Окулович, да Николай Богданов.
А молодежь помалкивает и переглядывается. Миша за всех ответил:
- Как не выполним, коли молодежное звено у нас будет...
У Матвея всю веселость как ветром сдуло.
- Нет, пожалуй, что не будет.
- Открывай тогда собрание. Вся бригада налицо, обсудить надо, говорит Миша.
- Бригадиру собрание не указ, кормщиком лодка не правит...
И не пересилить бы комсомольцам Матвея, да вступился Николай Богданов.
- Ты-то и кормщик, - говорит он Матвею, - да бригада не лодка. Вместе с тобой мы одно дело ведем. Ребята добра хотят, и обсудить предложение комсомольцев ты, Матвей Лукьянович, не отказывайся.
Николая и другие поддержали. Пришлось Матвею открывать собрание. И видно, что крепко обиделся старый бригадир.
- Что ж, говорит, - может быть, я, верно, добра не хочу? Собрание считаю открытым.
Да так и обед бросили. За тем же столом поднялся Миша и рассказал, что комсомольцы задумали.
- У нас, - говорит, - тогда комсомольская честь вся на виду будет.
- Вы, - говорит Матвей, - только о своей чести хлопочете. Одна у всех у нас большевистская честь, все вместе и воевать за нее будем. А то, говорит, - вы мне всю бригаду рассыплете.
Миша ему про соревнование толкует, а Матвей свое:
- Соревноваться, - говорит, - и сейчас можно. Анна Егоровна с первого дня тебя опередила. Вот и соревнуйтесь. Ну, до пожилого народа вам, конечно, не дотянуться...
- Как это не дотянуться?! - кричат комсомольцы в один голос.
