Виктор Губарев - Флибустьеры Ямайки. Эпоха «великих походов»
Разграбление Панамы получило широкий резонанс как в Вест-Индии, так и в Европе. Генерал-губернатор Французских Антилл Жан-Шарль де Баас 17 ноября 1671 года писал с Сент-Кристофера министру Кольберу:
«Вы уже, несомненно, знаете, монсеньор, что… 15 или 16 сотен английских и французских флибустьеров, выйдя с Ямайки и Сен-Доменга, собрались вместе и отправились под предводительством англичанина Моргана на захват островов Санта-Катарина, которые они разорили, и взяв там проводников, для того чтобы провести их к материку, они там высадились, одолели испанцев на передовом рубеже и продолжили свой путь в сторону Панамы. Но, прибыв туда, они обнаружили в одном лье от нее испанцев в боевой готовности, которые их атаковали. Началось сражение. Испанцы были разбиты. Панама была захвачена и сожжена. И после месяца пребывания, употребленного на грабеж и взятие контрибуции в окрестностях города, флибустьеры ушли; затем они разделились и вернулись к острову Ваш, где Морган, как говорят, не произвел справедливый расчет.
Эта история была довольно сбивчиво изложена мне одним из заключенных, матросом [капитана] Требютора, однако он передал мне письмо, полученное им уж не знаю каким образом и которое не было еще распечатано, каковое один испанец из города Портобельо написал одному из своих друзей в Кордову, где он подробно рассказывает об этих жестоких враждебных действиях и о жалком состоянии сил, которые король Испании имеет в Индиях. Я отсылаю вам, монсеньор, оригинал, дабы вы его внимательно изучили, ибо он заслуживает того…».
Глава 40. Реакция Лондона и Мадрида на сожжение Панамы
В Испании известие о падении Панамы произвело ошеломляющее впечатление. Английский посол Уильям Годолфин писал, что королева-регентша была «так расстроена, так рыдала навзрыд и металась в ярости, что те, кто был рядом с ней, боялись, как бы это не сократило ей жизнь». Англо-испанский договор, подписанный 8 июля 1670 года, оказался под угрозой срыва. Годолфин старался успокоить испанских министров, уверяя, что его правительство не причастно к «панамской акции». В письме лорду Арлингтону, заместителю лорда-адмирала Англии, он обращал его внимание на то, что равновесие сил в Европе нельзя подвергать риску ради того, чтобы набить пиастрами разбойничьи кошельки.
Если сравнить дивиденды от разграбления Панамы и уступки, сделанные испанской короной англичанам по Мадридскому миру 1670 года, то станет понятно, что гораздо большую ценность для Англии имели статьи упомянутого договора. Статья VII гласила: «Все обиды, потери, убытки и оскорбления, которые английская и испанская нации… претерпели друг от друга когда-либо в прошлом в Америке, должны быть преданы забвению и совершенно стерты из памяти, словно их никогда и не было. Кроме того, договорено, что светлейший король Великобритании, его наследники и преемники будут удерживать и вечно владеть… всеми землями, районами, островами, колониями или доминионами, расположенными в Вест-Индии или в любой иной части Америки, которые король Великобритании и его подданные в настоящее время удерживают».
Таким образом, Испания впервые официально признала Ямайку английским владением.
Хотя статья VIII договора запрещала английским и испанским подданным свободно торговать друг с другом в Вест-Индии, следующая, IX статья, по словам Годолфина, «оставляла двери открытыми». Она предусматривала пожалование купцам обеих наций лицензий на право торговли в английских и испанских владениях. Кроме того, статья X разрешала кораблям обеих наций в случае непогоды или поломки заходить в порты друг друга, где капитаны могли производить ремонт и переоснастку своих судов, а также запасаться провизией и дровами.
Всю вину за сожжение Панамы правительство Карла II возложило на губернатора Ямайки. Новый губернатор острова сэр Томас Линч получил предписание арестовать Модифорда и выслать в Англию для суда. В частной инструкции король предписывал Линчу, чтобы «как только он возьмет под свой контроль управление и форт [Форт-Чарлз], во избежание каких-либо осложнений вследствие этого ему надлежит арестовать сэра Томаса Модифорда и отправить домой под усиленной охраной, [потому что] вопреки ясным распоряжениям короля, он совершил многие преступные и враждебные акции против подданных доброго брата Его Величества — Католического Короля».
В вину Модифорду могли поставить не только санкционирование антииспанских экспедиций в те годы, когда на официальном уровне в англо-испанских отношениях намечалось потепление, но и утаивание от короны значительной части доходов от каперства. Отчеты самого губернатора о доходах и расходах Ямайки с 4 июня 1664 года по 25 июня 1671 года, включая отчет о «пятнадцати процентах с призов в пользу Его Величества», показывают ничтожно малые поступления от захваченной флибустьерами добычи. Этот особый отчет охватывает период с 20 августа 1665 года по 17 ноября 1667 года. В нем доля короля оценена в 858 ф. ст. 18 шилл. и 3 пенса, что явно мало, учитывая приватирскую активность в указанное время. Бухгалтер Модифорда Кэри Хиляр показал под присягой сэру Томасу Линчу, что «отчет о пятнадцати процентах точно соответствует записям адмиралтейского суда», и это лишь усиливает недоверие как к отчетам, славшимся с острова, так и к деятельности адмиралтейского суда Ямайки. Еще более удивительным является утверждение Хиляра об отсутствии каких-либо доходов из указанного источника в период с 1668 по 1671 год.
Крайне негативным следствием поощрения флибустьерства Линч считал «разбазаривание» людских ресурсов Ямайки. По его данным, во время экспедиций 1665–1671 годов (на Наветренные острова, Кубу, Пуэрто-Бельо, Маракайбо, Гранаду и Панаму) было потеряно около 2600 людей «самого бравого сорта», не считая тех, кто погиб в море на различных судах. Отсюда новый губернатор сделал вывод, что война против испанцев «невероятно задержала заселение этого острова».
В середине мая 1671 года сын Модифорда Чарлз был арестован и помещен в лондонский Тауэр в качестве дополнительной гарантии доставки его отца в Англию, и когда в начале августа эти новости достигли Ямайки, Линч не стал тянуть время; заманив Модифорда на борт военного корабля «Эсистенс», он обнародовал привезенные из метрополии королевские указы.
Морган в это время был болен, так что никто не сделал попытки освободить экс-губернатора. Через несколько дней сэр Томас был перевезен на борт судна «Джамайка мерчент».
19 (29) августа в Лондоне состоялось заседание Совета по делам заморских плантаций. На нем, согласно информации Джона Ивлина, «были зачитаны письма сэра Томаса Модифорда, дающие изложение подвига в Панаме, каковой был весьма бравым; они взяли, сожгли и разграбили город громадных сокровищ… Подобной акции не было со времен знаменитого Дрейка».
Через три дня, 22 августа (1 сентября), судно «Джамайка мерчент» покинуло гавань Порт-Ройяла, увозя сэра Томаса в Англию. В ноябре опальный губернатор был помещен в Тауэр, где, впрочем, содержался с совершенным комфортом.
После этого Линч смог взяться за Моргана. Новый губернатор отдавал должное честности и храбрости адмирала флибустьеров, но в то же время не сомневался, что подчиненные ему пираты совершили массу преступлений. В декабре 1671 года губернатор писал: «…если говорить о нем правду, то он — честный, храбрый малый, имел каперскую грамоту и инструкции от сэра Томаса Модифорда и Совета, которым, как они решили, он повиновался и следовал столь прилежно, что они объявили ему публичную благодарность, каковая отмечена в книгах Совета. Однако надо признать, что приватиры совершили различные варварские деяния, которыми они усугубили вину своего вице-адмирала».
Моргана выслали в Англию на борту фрегата «Уэлкам» (капитан — Джон Кин) в апреле 1672 года. Никакого обвинения против него выдвинуто не было, поскольку считалось, что он выполнял поручение официальных властей. Один из членов Совета Ямайки, генерал-майор Джеймс Баннистер, в письме лорду Арлингтону так отзывался о Моргане: «…он — весьма достойный человек, очень храбрый и способный вести за собой, который может, будь на то воля Его Величества, хорошо служить обществу дома или быть весьма полезным этому острову, если война с испанцами вспыхнет снова». Баннистер просил лорда Арлингтона содействовать тому, чтобы король в сложившейся ситуации оказался на стороне Моргана.
Что касается бывшего ямайского губернатора, то к нему суд отнесся благосклонно: вину его «доказать» не удалось. Дело о «панамской акции» постепенно превратилось в фарс и закончилось тем, что Карл II назначил Модифорда главным судьей Ямайки, а Моргана возвел в рыцари (в ноябре 1674 года) и отправил туда же в качестве вице-губернатора. Принимая столь необычное решение, король учел «его преданность, благоразумие и храбрость, а также долгое знакомство с этой колонией».
