Людо Мартенс - Другой взгляд на Сталина (Запрещенный Сталин)

В конце декабря 1954 года Абакумов, бывший министр госбезопасности, и его сотрудники будут приговорены к расстрелу за фальсификации по приказу Берии в "ленинградском деле" против Вознесенского и его товарищей.

В сентябре 1955 года Николай Рухадзе, ответственный за госбезопасность в Грузии, который проводил чистку людей Берии в 1951 году, был осужден и расстрелян как "пособник Берии".(124)

Вот так с 1950 по 1955 годы различные группы ревизионистов сводили счеты между собой, стремясь получить преимущество в создавшемся положении для устранения сторонников Сталина.

После смерти Сталина во времена Хрущева оппортунисты и враги ленинизма, законно высланные в Сибирь при Сталине, были реабилитированы и поставлены на ключевые посты. Сын Хрущева, Сергей, рассказал о таком случае. В тридцатые годы Микоян и Хрущев были в тесных отношениях с человеком по фамилии Снегов, осужденным в 1938 году как враг народа на двадцать пять лет тюрьмы. В 1956 году Хрущев освободил его из заключения и назначил ответственным за проверку "сталинских преступлений". Но Снегов "доказал" сыну Хрущева, что "дело было не в сталинских ошибках и заблуждениях, а в том, что все это было плодом его преступной политики. Ужасные результаты не вдруг появились в тридцатых годах. Их корни, говорил Снегов, лежат в Октябрьской революции и Гражданской войне",(125) Эта личность, открытый противник Октябрьской революции, благодаря Хрущеву стал комиссаром Министерства внутренних дел, ответственным за реабилитацию "жертв сталинизма"!(126)

Хрущев также вытащил из лагерей Солженицына. Таким образом ревизионистский лидер, который хотел "вернуться к ленинизму", вступил в союз с царским реакционером, чтобы сражаться против "сталинизма". Два подонка составили прекрасную компанию. В приливе теплоты к своему партнеру-"марксисту", Солженицын позже напишет:

"Невозможно было предвидеть внезапную, громовую и яростную атаку, которую приберег Хрущев для Сталина на Двадцать втором съезде! Я не могу припомнить за долгое время столь интересного чтения".(127)

После казни Берии Хрущев стал самой важной фигурой в президиуме ЦК. На Двадцатом съезде в феврале 1956 года он развернул на сто восемьдесят градусов идеологическую и политическую линию партии. Он нудно повторял, что "ленинская демократия" и "коллективное руководство" должны быть восстановлены, но так или иначе он навязал другим членам Президиума свой секретный доклад. По свидетельству Молотова:

"Когда Хрущев читал свой секретный доклад Двадцатому съезду, я уже попал тупиковую ситуацию. Меня часто спрашивают, почему во время съезда я не выступил против Хрущева? Партия не была к такому. Оставаясь в партии, я надеялся, что мы сможем частично исправить положение".(128)

Борьба между двумя линиями, между марксизмом-ленинизмом и буржуазными настроениями, не прекращалась никогда, начиная с 25 октября 1917 года. Благодаря Хрущеву, многое в нашей жизни получило обратный ход. Оппортунизм, разбитый и подавленный до того времени, взял верх в руководстве партии. Ревизионизм получил преимущество в положении, чтобы шаг за шагом ликвидировать марксистско-ленинские силы. После смерти Сталина осталось десять членов президиума ЦК: Маленков, Берия, Хрущев, Микоян, Молотов, Каганович, Ворошилов, Булганин, Сабуров и Первухин.(129) После устранения Берии, в 1956 году Микоян заявил, что в "Центральном Комитете и его Президиуме в последние три года ... после долгого перерыва вновь установлено коллективное руководство".(130) Но на следующий год Хрущев и Микоян выгнали всех остальных, аргументировав это тем, что "антипартийная группа" хотела вернуться к дням, "настолько больно памятным партии и стране, когда царили предосудительные методы, порожденные культом личности".(131) Устранить марксистско-ленинское большинство в Президиуме было возможно, благодаря армии, особенно Жукову, и областным секретарям, которые прибыли оказать поддержку Хрущеву, когда он был в меньшинстве. Колебания Молотова, Маленкова и Кагановича, недостаток партийной проницательности и соглашательская позиция стали причиной их поражения.

В международной политике была полностью сменена сталинская линия 1945-1953 годов. Хрущев капитулировал перед мировой буржуазией. На Двадцатом съезде он заявил партии: "Партия сокрушила устаревшие идеи". "Мы хотим стать друзьями с Соединенными Штатами". "В Югославии есть существенные достижения в строительстве социализма". "Рабочий класс ... имеет возможность получить прочное большинство в парламенте и превратить парламент из фактора буржуазной демократии в инструмент подлинно народной воли".(132)

Хрущев начал демонтаж сталинских дел с обещаний всякого рода чудес. Слушая их сегодня, мы понимаем, что Хрущев попросту был клоуном.

Согласно Хрущеву, "люди, которые приходят к власти в условиях культа личности, ... выходят из-под контроля партии".(133) Очевидно, что такие фокусники и подхалимы исчезли вместе со Сталиным. И Хрущев продолжал:

"В текущем десятилетии (1961-1970) Советский Союз, создав материально-техническую базу коммунизма, превзойдет сильнейшую и самую богатую капиталистическую страну, США".(134)

Через двадцать лет после "начала коммунизма", обещанного Хрущевым к 1970 году, Советский Союз раскололся под ударами американского империализма; его республики сейчас управляются мафией и первобытными капиталистами; народ живет в глубочайшей нищете, без работы; власть правит преступность; национализм и фашизм спровоцировали ужасные гражданские войны; народ гибнет десятками тысяч, миллионы людей сорваны со своих мест.

Сталин также не был уверен до конца в будущем. Выводы труда "История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков): Краткий курс", издание которого он возглавлял в 1938 году, переосмысливаются с учетом недавних событий. Они содержат шесть фундаментальных уроков, полученных из опыта большевистской партии. Четвертый гласит:

"Скептики, оппортунисты, капитулянты и предатели не могут быть терпимы в руководящих органах рабочего класса.

Нельзя рассматривать как случайность то, что троцкисты, бухаринцы и национальные уклонисты ... закончили, ... став агентами фашистских шпионских служб.

Простейший путь захватить крепость - действовать изнутри".(135)

Сталин точно предсказал, что случится с Советским Союзом, если Горбачев или Ельцин когда-либо войдут в Политбюро.

В конце двадцатого века человечество некоторым образом вернулось в его начало, в 1900-1914 годы, когда империалистические державы полагали, что они могут поделить власть над миром между собой. Но прошли годы, и когда преступный, варварский и античеловеческий характер капитализма показывает себя все более и более отчетливо, новое поколение, которое никогда не знало Сталина, отдает ему дань уважения. Они последуют словам Мао Цзедуна, который 21 декабря 1939 года в далеких пещерах огромного Китая приветствовал шестидесятилетие Сталина:

"Поздравлять Сталина означает поддерживать его и его дело, поддерживать победу социализма и путь вперед для человечества, который он указывает; это означает поддерживать дорогого друга. Для огромного большинства человечества сегодня - дни страданий, и человечество может освободиться от страданий, только идя по дороге, указанной Сталиным и с его помощью".(136)

Ссылки

1. Alexander Zinoviev, Les confessions d»un homme en trop (Paris: Olivier Orban, 1990), pp. 104, 188, 120. Humo interview, 25 February 1993, pp. 48--49.

2. Mao Tsetung, Speech at the Second Plenary Session of the Eighth Central Committee of the Communist Party of China. Selected Works of Mao Tsetung (Peking: Foreign Languages Press, 1977), vol. 5, p. 341.

1. Ludo Martens, L»URSS et la contre-revolution de velours (Antwerp: EPO, 1991).

2. Ibid. , p. 215.

3. Ibid. , p. 186.

4. Ibid. , p. 253.

5. Ibid. , p. 245.

6. Patrice de Beer, «La lente erosion». Le Monde, 7 August 1991.

7. Marcel Niedergang, Le Monde.

8. International Herald Tribune, 5 November 1991, p. 1.

9. Jose Maria Sison, Statement of Denial and Condemnation. 8 December 1992.

10. Democratic Palestine, July--August--September 1992, p. 31.

1. Sidney and Beatrice Webb, Soviet Communism: A New Civilisation? second edition (London: Victor Gollancz, 1937), p. 236.

2. Ibid. , p. 531.

3. Alexander Kerensky, Russia and History»s Turning Point (New York: Duell, Sloan and Pearce, 1965), p. 220.

4. Ibid. , p. 248.

5. Ibid. , p. 277.

6. Ian Grey, Stalin: Man of History (New York: Doubleday & Co, 1979).

7. Ibid. , pp. 14--18.

8. Grey, op. cit. , pp. 20--21. Robert H. McNeal, Stalin: Man and Ruler (New York: New York University Press, 1988), p. 9.

9. Grey, op. cit. , pp. 22--24.

10. Leon Trotsky, My Life (New York: Pathfinder Press, 1970), p. 506.

11. Grey, op. cit. , pp. 29--31.

12. Ibid. , p. 32.

13. Ibid. , pp. 34--35.

14. Ibid. , p. 38.

15. Ibid. , pp. 41--45.

16. Ibid. , p. 51.

17. Ibid. , p. 53.

18. Ibid. , pp. 59, 64.

19. Ibid. , pp. 65--69.

20. Ibid. , p. 70.

21. Ibid. , pp. 71--73.

22. Ibid. , pp. 75--79.

23. Ibid. , pp. 88--96.

24. Ibid. , pp. 97--98.

25. Ibid. , pp. 103--104.

26. Trotsky, My Life, p. 512.

27. Ibid. , p. 477.

28. Kerensky, op. cit. , pp. 450--451.