Россия – земля, по которой ходят святые - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Но ведь и сама война стала не только наказанием для русских людей за все, что они натворили в революцию. Она послужила к очищению от этих грехов, стала толчком к покаянию, массовому обращению к Господу вчерашних атеистов и ниспровергателей, просто равнодушных и охладевших к вере в сумятице повседневных дел, в кампаниях строительства «земного рая». Привела к возрождению структур почти уже погибавшей Православной Церкви.
Мы уже рассказывали, как в годы войны проявляла Свое заступничество не только Матерь Божья, но и Георгий Победоносец, Александр Невский, Федор Ушаков, Ксения Петербургская. В беде по горячей молитве к людям неоднократно приходил и скорый помощник, Николай Угодник. Очевидцы описывали подобные чудеса и в послевоенное время. Но не всегда святые являлись для выручки и поддержки. Иногда они строго наказывали. Взять хотя бы историю со «стоянием Зои» в Самаре. Когда девушка на встрече нового, 1956 года, круто разошлась, вызвалась потанцевать с иконой того же Николая Чудотворца. И окаменела, простояла 128 дней.
Спрашивается, ради одной ли молодой атеистки Батюшка Николай так сурово вразумил ее? И ради нее тоже – если других способов обратить ее к спасению души уже не было. Но и ради множества других людей, в предупреждение для такой же безбожной молодёжи. Отметим, в неслучайном преддверии новых, хрущевских гонений на веру. А чудо со «стоянием Зои» просто стало самым известным. Подобных предупреждений и наказаний тоже было много. Тем, кто преднамеренно издевался и глумился над святынями. Осквернял алтари закрывшихся храмов. Болезни, напасти и еще более строгие кары частенько не заставляли себя ждать. А печальные примеры нечестивцев так или иначе влияли и на окружающих. Заставляли задуматься. Сопоставить. Взвесить.
И во все эпохи, при всех правительствах и лидерах в России проявлялись новые и новые святые! Самый наглядный пример – блаженная матушка Матронушка. Скольким людям она помогла в самые мрачные, самые неустроенные революционные десятилетия? И скольких при этом возвратила к вере или наставила на правильный путь?
А многие тысячи новомучеников и исповедников! Архиереев, священников, монахов, простых мирян, которым Господь даровал возможность смыть прежние заблуждения и грехи, пойти по Своему пути, пострадать за веру, за Имя Христово? Значительную часть мы и не знаем по именам. Но сколько их было и в бесовской каше революций, гражданской войны, в кампаниях последующих гонений. Случайный свидетель-геолог поведал о расправе над 60 священниками в июле 1933 года на берегу Лены. Их ставили на край ямы и задавали вопрос, есть ли Бог. Каждый твердо отвечал: «Да, есть Бог!» – и звучал выстрел. Это всего лишь один эпизод – и сразу 60 святых. А ведь подобное творилось в разные годы и по всей стране.
Небесные полки, целые дивизии российских новомучеников пополняла и Великая Отечественная война. Как не вспомнить великого подвижника, митрополита Сергия (Воскресенского), возглавлявшего и возрождавшего структуры Церкви в Прибалтике, убитого то ли немцами, то ли националистами. Или Украину – более 400 православных священников подверглись зверским расправам бандеровцев. А исповедник, немало пострадавший за веру, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) творил настоящие чудеса в медицине, исцеляя раненых. Стал учителем многих поколений отечественных врачей, а потом и их покровителем. Хрущевские гонения, судя по всему, добавили в сонмы новомучеников еще одного борца за веру и подвижника, митрополита Николая (Ярушевича).
А к 1980-м годам, когда стали рушиться религиозные запреты и ограничения (да-да, прямо четко к этому рубежу), Господь взрастил для России яркую плеяду святых старцев – как раз для того, чтобы поднимать заглохшую духовную жизнь. Причем у каждого старца был свой путь к вершинам веры – но в нужное время они проявились в разных местах. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) сперва был просто усердным и одухотворенным прихожанином. В 1940-х, при возрождении Церкви, стал ее служителем, священником. По доносу своего же собрата, священника, и ему довелось пострадать, пройти через лагеря. Хотя уже в послевоенный период, в более благоприятных условиях, чем прежние мученики. Потом снова священство, Псково-Печерский монастырь.
А старец Кирилл (Павлов) вынес свою веру из пекла сталинградских боев. Кто же не слышал о Доме Павлова? В советские годы внедрили сюжет, будто горстка бойцов, оборонявшая этот дом, нашла патефон и постоянно крутила единственную уцелевшую пластинку. На самом же деле в развалинах нашли Евангелие и читали его. И происходило настоящее чудо. Дивизия СС 58 дней осаждала и штурмовала дом, и не смогла взять, причем из 31 защитника погибли лишь трое. А Иван Павлов, возглавлявший оборону, глубоко уверовал в Бога. Уклонился от приема в партию, не скрывал своего желания после войны уйти в монастырь.
Политработники сочли, что это будет плохой пример. Решили создать двойника. Нашли однофамильца, старшину Якова Павлова. Он тоже храбро воевал, но ему задним числом, в июне 1945 года, присвоили звание Героя Советского Союза – вроде бы, с опозданием, за Сталинград. Его поставили на партийную работу, избирали депутатом Верховного Совета. К сожалению, бремя чужой славы оказалось для него непосильным. Всевозможные встречи, поездки по стране сопровождались застольями, Яков Павлов стал злоупотреблять зельем и умер. Но советскую фальсификацию о нем подхватили и либералы, она живет до сих пор.
А настоящий герой Дома Павлова, Иван Павлов, сразу же после демобилизации отправился в Москву, прямо в форме явился поступать в духовную семинарию. Принял постриг с именем Кирилла. Сам он по своему глубочайшему смирению никогда не подтверждал подвиг в Сталинграде. Соглашался, что был там, но когда уточняли, не он ли легендарный сержант Павлов, говорил, что он был лейтенантом, а служил «в штабе». Умалчивая, что его штаб располагался как раз в Доме Павлова, и за героизм сержанта произвели в лейтенанты. Но лица, имевшие возможность ознакомиться с личным делом старца Кирилла в Троице-Сергиевой Лавре, однозначно указывали Дом Павлова защищал он.
Жесточайшие испытания выпали и на долю старца Николая (Гурьянова). Его еще в детстве священномученик митрополит Вениамин благословил собственным наперсным крестом. Еще ребенком ему дано было видеть, что творилось в Доме Ипатьева в страшную ночь цареубийства. А от начала церковного служения он прошел самые глубины лагерного ада. Мы уже приводили его воспоминания, как он с другими узниками за веру повторил подвиг Сорока мучеников Севастийских, единственный остался в живых. В другой раз уголовники
