История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том II. Позднее средневековье до изгнания из Испании (XIII-XV век) - Семен Маркович Дубнов
§ 48. Внутренняя жизнь общин и литература
Что же поддерживало евреев в Германии в этот ужасный двухвековый период, когда окружающий мир вел с ними истребительную войну? Что давало им силу противостоять огню и мечу, гонениям, бесправию и всем мукам жизни париев? В каких формах проявлялась сила национального самосохранения, которая спасла поредевшие ряды германского еврейства от социального одичания и сохранила их как организованную культурную единицу? В двух формах проявилась эта сила: в дальнейшем развитии общинной автономии и в продолжении интенсивной духовной деятельности.
Парий вне своего квартала, еврей был гражданином внутри него, гражданином своего духовного государства. Еще больше прежнего замыкался еврейский городок внутри христианского города, все теснее жались в нем друг к другу запуганные овцы, из рядов которых волки вырывали по временам крупную добычу. Власти непрерывно стригли шерсть, народы в припадке ярости сдирали кожу и ломали кости, и пастырям этого стада приходилось всегда стоять на страже, предупреждать беду, где было возможно, вводить порядок после разорения, поддерживать дисциплину в расстроенных рядах. Эту задачу исполнял в каждом городе совет еврейской общины, которая так часто фигурирует в тогдашних официальных актах под именем «Юденшафт» или «Jüdischheit». В ту эпоху систематической эксплуатации евреев со стороны императоров, герцогов, епископов и городских сословий еврейское общинное самоуправление все более втягивалось в борьбу разных властей и учреждений. Все эти власти имели дело с советом еврейской общины и его председателем, «Юденмейстером»[43]. Налагая чрезвычайные подати на группы еврейских общин в разных провинциях, императоры часто требовали созыва съездов представителей общин для утверждения и раскладки подати. Представители же могли пользоваться этими съездами для обсуждения внутренних вопросов общинной жизни, для выработки регламента самоуправления и для его централизации. В XIV и XV веке мы видим такие съезды в рейнских областях (Майнц, 1381, Бинген, 1457 и др.) и в Баварии (Нюрнберг, 1438, Регенсбург, 1471 и др.). Это вело к образованию общинных союзов, вроде прежнего рейнского союза Шпейер-Вормс-Майнц. Такой союз существовал и в Австрии, где общины Вены, Винер-Нейштадт и Кремса составляли один округ.
Раввинат стоял в центре самоуправления как орган духовный и судебный. В официальных актах раввин иногда выступает под титулом «Юденмейстера», который обыкновенно давался «Парнасу» или светскому председателю общинного совета (возможно, что в известных случаях раввин председательствовал в совете). В описываемую эпоху, как полагают, введен был институт «семиха», или рукоположения: каждый кандидат в раввины должен был держать экзамен перед раввинской коллегией или отдельным авторитетным ученым и получить диплом. Знаменитый венский раввин Меир Галеви (ок. 1370 г.) ввел в употребление титул «Морену» («наш учитель»), который давался талмудистам, особенно отличавшимся своей ученостью, благочестием и добрыми нравами. На основании таких аттестаций общины обыкновенно выбирали своих духовных пастырей. Этим правом свободного выбора они особенно дорожили, не допуская никакого вмешательства или давления извне. Между тем в начале XV века была сделана попытка поколебать эту основу еврейской автономии. Император Рупрехт решил ввести в Германии, по примеру Франции и Испании, институт верховных раввинов, которые под маской духовных пастырей служили бы оберфискалами императора и помогали бы ему стричь покорную паству. В 1407 г. Рупрехт назначил некоего ученого р. Израиля «гохмейстером», или начальником над всеми раввинами и еврейскими общинами в Германии, с правом судить и рядить, наказывать и изгонять ослушников, «как еврейский закон велит», а также собирать для императорской казны «золотой жертвенный пфенниг» и обыкновенные подати. Рупрехт объяснял свое распоряжение тем, что многие самозваные раввины злоупотребляют властью и произвольно налагают отлучение на евреев с целью вымогать у них деньги, в ущерб государственной казне. Но для всех было ясно, что императорский декрет приведет не к улучшению, а к деморализации раввината, превратив его высшего представителя в генерального сборщика податей. Такого казенного раввина еврейские общины не хотели признать. Первой протестовала большая нюрнбергская община, а затем и прочие общины со своими выборными раввинами отказались подчиниться назначенному «гохмейстеру»; кое-где грозили даже херемом тем, которые нарушат этот общественный бойкот. Напрасно император в новом декрете объявил этот херем недействительным и грозил раввинам штрафами за непочтительное отношение к гохмейстеру — общины не повиновались, и затея Рупрехта не осуществилась. Такую же неудачу потерпела попытка его преемника императора Сигизмунда, прославившегося своей эксплуатацией еврейских общин. Посланный Сигизмундом для сбора еврейских податей имперский фискал назначил кельнского ученого Ансельма (Амшель Галеви) главным раввином немецких общин, с явной целью сделать его своим помощником по взысканию налогов (1435), но ученый сам отказался от этого «высокого поста», не желая нарушить старое постановление, запрещавшее евреям принимать от христианских властей какие-либо должности в своем общинном самоуправлении. Отказываясь подчиниться власти назначенных правительством раввинов, общины преклонялись перед авторитетом своих выборных духовных представителей, из которых многие прославились своей ученостью, святой жизнью, а нередко подвигами самопожертвования в эпохи катастроф.
Ученые талмудисты, благочестивые и большей частью нравственно чистые люди, германские раввины того времени не могли, однако, освободиться от узости умственного кругозора, унаследованного от предыдущей эпохи. Недостаток широкого теологического образования сказывался в тогдашней раввинской литературе. В ней преобладал даже не талмудизм, а профессиональный раввинизм — интерес к практическим вопросам синагогального культа и домашнего ритуала. Много внимания уделялось исследованию многочисленных народных «обычаев» (minhagim), которые тогда укоренились в различных общинах и охотно узаконялись консервативными раввинами. Катастрофы XIV века еще более понизили уровень умственного творчества германских евреев. Этот век выдвинул ряд деятелей только в ограниченной области раввинской науки. Таковы: р. Зуслин из Франкфурта, автор галахического сборника «Агуда»; р. Самуил Шледштадт в Страсбурге, составивший сокращенное изложение компендиума «Мардохай»; р. Авраам Клаузнер, составитель сборника религиозных обычаев «Мингагим», и его учитель, упомянутый венский раввин Меир Галеви. В XV веке замечается некоторое оживление в узкой области раввинизма. Выдающиеся раввины Яков Мельн или Магарил в Майнце и Вормсе (ум. 1427 г.) и его ученик Яков Вейль в Нюрнберге и Эрфурте (ум. 1456 г.) вели деятельную переписку со своими коллегами в других общинах по вопросам религиозной обрядности. «Респонсы» их, впоследствии собранные и изданные, распространялись в общинах как решения высшей духовной инстанции. Магарил своим кодексом обрядов и обычаев («Sefer minhagim») упорядочил ритуал богослужения ашкеназских общин, во многом отличавшийся от ритуала сефардов. Яков Вейль составил специальное руководство по «шехите» (ритуал убоя скота) и некоторые другие своды религиозных и гражданских законов. Многие из местных народных обычаев вводились в религиозные кодексы и увеличивали
