Последний бой чешского льва. Политический кризис в Чехии в первой четверти XVII и начало Тридцатилетней войны - Александр Станиславович Левченков
По различным данным, всего в 1620-х гг. королевство покинули от 100 до 150 тыс. человек, не принадлежащих к зависимому населению. Хотя, согласно императорским мандатам, законное право на отъезд имели лишь дворяне, заметную часть эмигрантов составили мещане. Из страны уехала значительная часть чешской интеллигенции, которая не могла уживаться с новыми порядками. Страну покинули многие образованные, творческие личности, такие как Ян Амос Коменский или Павел Скала из Згоры. К отъезду их подталкивала не только необходимость поступиться религиозными убеждениями, но и то, что Контрреформация сопровождалась установлением контроля Рима над культурной и научной жизнью страны. В частности, в 1622 году лишился автономных прав Карлов Университет, который был передан в ведение иезуитов (университет был объединен с Клементинской коллегией ордена в Праге).
В эмиграцию отправилась также значительная часть шляхты, хотя в процентном соотношении шляхетские фамилии составляли меньшинство. К примеру, когда в 1629 г. по приказу Иоганна Георга Саксонского была проведена перепись чешских семей, поселившихся в крупнейших городах Саксонии, переписчики насчитали 1431 человека (со слугами и челядью это число составило 2123 человека)[620]. Среди эмигрантов на территории этих городов находилась 51 шляхетская семья, то есть, не более четырехсот человек[621].
Наконец, третья волна, охватившая страну после смерти Валленштейна и Пражского мира 1635 г., была вызвана схожими мотивами, но затронула в большей степени лютеран из Силезии. Как раз в это время силезцы лишились гарантий религиозных свобод, которые им обеспечил в 1621 г. герцог саксонский.
Основными направлениями эмиграции были, конечно, близлежащие немецкие протестантские государства, особенно, Саксония, а также Польша и Венгрия. Изначально беглецы стремились селиться недалеко от границ своей страны, поскольку не теряли надежды на возвращение. Однако отличительным признаком поведения большинства эмигрантов за границей было неучастие в продолжающихся на территории империи вооруженных действиях. Желая освобождения Чехии от власти Габсбургов, эти люди сами не прилагали усилий к благоприятному для них исходу войны. Гораздо больше их заботили проблемы элементарного выживания в чужих краях. Большинство чехов, оказавшихся в эмиграции, столкнулись с финансовыми трудностями, так как были вынуждены или вовсе оставить, или продать за бесценок свое недвижимое имущество. Кроме того, у эмигрантов нередко возникали конфликты с местным населением и властями из-за различий в религиозных обрядах. Поэтому среди представителей шляхетских фамилий, приехавших в Саксонию во время первой и второй волны эмиграции (до 1629 г.), значительную часть составляли бывшие переселенцы из герцогства в Чехию в XVI в., исповедующие лютеранство. Иоганн Георг Саксонский был настроен крайне негативно по отношению к кальвинистам и членам Общины, из-за чего они искали себе пристанище в других местах, уезжая в страны, где были сильны позиции кальвинистской церкви[622]. Но и у утраквистов на территории Саксонии, судя по имеющимся данным, нередко возникали проблемы с отправлением богослужений[623].
Абсолютное большинство переселенцев из Богемии и Моравии в Польшу и Венгрию были членами Общины чешских братьев или кальвинистами[624]. Сигизмунд III Ваза, будучи союзником Габсбургов в Тридцатилетней войне и, по отзывам современников и исследованиям потомков, рьяным католиком, запретил королевским городам принимать чешских эмигрантов[625]. Однако члены Общины смогли найти приют в пользующихся автономией владениях польской шляхты, среди которой были достаточно широко распространены идеи Реформации. В частности, значительная часть чешских братьев поселилась в Лешно[626]. Там находился центр последователей Общины, бежавших в Польшу от преследований еще во время правления в Чехии Ягеллонов. В числе многих других там же поселился знаменитый Ян Амос Коменский. В Лешно он возглавил местную гимназию и написал во время пребывания в городе большинство своих крупных работ.
К началу второго, датского периода Тридцатилетней войны, начавшегося в конце 1625 г., Чешское королевство прекратило свое короткое существование как самостоятельная от Габсбургов политическая сила в Европе. Однако история чешского государства насчитывала к тому времени более шести веков, а в течение двух столетий чешское общество обладало одними из самых широких в Европе политических и религиозных свобод. Надежда на освобождение страны не угасала, и эмигранты пользовались любой возможностью, чтобы напомнить о себе и своей несчастной стране. По этой причине в 30-х гг. XVII в.
один из самых известных и образованных чешских эмигрантов Павел Странский посвятил потомкам Фридриха Пфальцского, которого он считал законным государем Богемии, знаменитое произведение «О Чешском государстве», где с точки зрения защитника сословных свобод описал государственное устройство и обычаи Чехии в добелогорский период и основные вехи ее истории[627].
Мириться с положением, создавшимся в результате белогорского поражения, или сидеть сложа руки собирались далеко не все эмигранты. Среди них находилось немало людей, которые продолжили вооруженную борьбу против Габсбургов. Правда, теперь они уже не вели самостоятельных военных действий, а несли службу в рядах вооруженных сил других государств, постепенно формирующих антигабсбургский блок. В большинстве своем, этими неугомонными борцами были уцелевшие деятели сословной оппозиции, руководители восстания. С одной стороны, они не могли смириться с окончательной потерей политической власти. Важной причиной их желания служить в наемных армиях было и то, что эти люди, как правило, являлись в прошлом представителями панского и рыцарского сословий. В результате конфискаций они лишились возможности жить за счет хозяйственной деятельности. Единственный их навык, который мог быть востребован в те годы, а, следовательно, принести доход – умение обращаться с оружием. К тому же, некоторые эмигранты уже имели опыт командования воинскими формированиями. Фердинанд II фактически сам поставил этих людей в условия, в которых они могли рассчитывать только на свои военные способности.
Термин «чешские эмигранты» активно фигурировал в переписке сторонников габсбургско-католического блока в те периоды войны, когда войска противников испано-австрийского союза приближались к границам чешских земель. Именно в такие моменты среди всех эмигрантов оживали надежды на освобождение Чехии. Представители первой группы частично возвращались на родину после занятия какой-то части королевства войсками антигабсбургской коалиции. Те эмигранты, которые участвовали в войне, стремились оказаться поближе к территории своей страны и вступить туда в качестве освободителей. В эти же периоды наиболее отчетливо проявлялось недовольство политикой Габсбургов и затянувшейся войной внутри страны, связанное, в первую очередь, с разрухой, голодом и мародерством наемников.
Резкое нарушение баланса сил в Германии, вызванное разделом владений пфальцграфа между Баварией и Испанией, а также оккупацией войсками Католической Лиги Верхней Саксонии, привели к эскалации напряжения в отношениях австрийских и испанских Габсбургов с Лондоном и Копенгагеном. Особенно недоволен был король
