Жизнь - капля в море - Алексей Станиславович Елисеев
Специалисты обнаружили, что перед срабатыванием аварийного сигнала один из датчиков, расположенный в двигательном отсеке, зафиксировал резкое повышение температуры. Никто не знал, что это может означать. В Центре управления присутствовали ведущие разработчики двигателя вместе с главным конструктором, но и они остерегались высказывать какие-либо гипотезы. Дело происходило ночью. Ждать до утра мы не могли — надо было срочно находить решение, как возвращать корабль с орбиты. Поехали вместе с главным конструктором на завод, где готовили такой же двигатель для следующего корабля. Нам хотелось посмотреть, какие устройства находятся вокруг этого злополучного датчика, и понять причину повышения температуры. Хорошо сделали, что посмотрели. Стала очевидна причина аварии: разорвало корпус газогенератора — устройства, которое готовит горячий газ для вращения турбины, заведующей подачей топлива в двигатель. Следовательно, основной двигатель больше включать нельзя. А на вопрос о том, сохранил ли работоспособность резервный двигатель, ответа не было. По показанию одного датчика невозможно определить, куда была направлена струя раскаленного газа и что она могла повредить. Может быть, она разрезала трубопровод. А может, прожгла отверстие в топливном баке или что-нибудь еще.
Ситуация критическая. Мы не знали, способен ли работать резервный двигатель и если способен, то как долго. На корабле имелись небольшие прецизионные двигатели, но с их помощью можно было лишь слегка притормозить корабль, но не перевести его на траекторию спуска. Стало ясно, что в нашем распоряжении только один шанс — попытаться включить резервный двигатель и, если он не отработает положенное время, вслед за ним включить прецизионные двигатели до полной выработки топлива. Вероятность успеха никто предсказать не мог. О том, что я тогда пережил, не хочу даже вспоминать. С экипажем вел переговоры сам. Пытался описать ситуацию и план действий в спокойных тонах, без драматических деталей. Хотя из существа наших рекомендаций Николай, конечно же, понял, что их жизнь висит на волоске. Как обидно: вместо интересной работы на станции оказаться в столь трагической ситуации.
Для Георгия это — первый полет. Был момент, когда он сомневался, лететь или не лететь. Незадолго до старта ему предложили сменить фамилию. Георгий носил фамилию Какалов. Таких в Болгарии много, почти как у нас Петровых. И он не предвидел, что это кому-то может не понравиться. Но в Центральном Комитете партии народ был бдительный. Там решили, что его фамилия слишком неблагозвучная и может вызвать много простонародных шуток. И Григорию предложили взять фамилию Иванов — ту, которая была не то у его отца, не то у матери. Он пытался возражать, но его предупредили, что это будет означать отказ от полета. И вот теперь он в космосе в одной связке с Николаем.
Чтобы попытаться сесть в заданный район, космонавты должны были включить двигатель далеко за пределами зоны радиовидимости. Поэтому ни связи с ними, ни телеметрии во время работы двигателя у нас не было. Мы молча сидели за пультами и, затаив дыхание, ждали сообщений от поисковой службы. Я был готов ко всему, но, пожалуй, меньше всего к тому, что услышал в наушниках: «Я — «пятьдесят второй», командир вертолета докладывает, что видит аппарат на парашюте в расчетной точке». Вот уж подарок судьбы! Значит, резервный сработал нормально? Потом мы узнали, что нет, не доработал. Поэтому дальность полета до входа в атмосферу была больше расчетной и условия входа в атмосферу не позволили выполнить управляемый спуск. Спускаемый аппарат снижался круче, чем положено. Точная посадка произошла случайно. Полет в атмосфере оказался ровно настолько короче расчетного, сколько требовалось для компенсации заатмосферного перелета. Конечно, все это уже не имело для нас никакого значения. Главное — люди остались живы.
Это была вторая и последняя неудачная попытка стыковки с «Салютом-6». Дальше все шло без сбоев, хотя неожиданные проблемы, конечно, возникали. Вспомнить хотя бы, сколько хлопот доставила антенна радиотелескопа. Впервые в космосе была раскрыта большая параболическая антенна. Ее доставили в сложенном состоянии на грузовом корабле, закрепили на стыковочном узле, к которому корабль причалил, а после ухода корабля раскрыли, примерно так, как раскрывают зонт. Огромная круглая сетка, растянутая с помощью большого количества стержней и тросов, приобрела нужную форму. Когда работы закончились, ее надо было отделить от станции, потому что она закрывала и стыковочный узел, и двигатели. Способ отделения выбрали простой и надежный: по команде с пульта космонавтов открывался замок, удерживающий антенну, и пружины, зажатые между ней и станцией, должны были оттолкнуть ее. Команду выдали, замок открылся, антенна отделилась, но… осталась около станции. При срабатывании пружин ее развернуло, и она повисла, зацепившись за что-то снаружи станции. Двигатели и стыковочный узел остались закрытыми. Чтобы спасти программу, надо было выйти на наружную поверхность станции и отделить антенну вручную. Естественно, никто к такому повороту событий заранее не готовился.
И снова пришлось поехать на завод. Теперь уже на тот, который сделал антенну. Там находился второй образец, на котором отрабатывалась система раскрытия. Мы хотели понять, как могло произойти зацепление и можно ли от него освободиться. Экспериментальная антенна висела над полом в раскрытом виде. После осмотра стало очевидно, что зацепился трос и снять его будет очень сложно. Надо перерезать. Кусачки на борту есть. Усилий должно хватить. Но сразу возникла уйма вопросов. Что будет со свободными кусками троса после перерезания? Не отлетят ли они в сторону скафандра и не порвут ли его? А как поведет себя сетка антенны после того, как пропадет натяжение троса? Вдруг она изменит форму и зацепится в другом месте. А если накроет космонавта и он в ней запутается? Космонавту, выполняющему ремонт, придется идти к центру антенны, в самый конец станции, а это далеко от выходного люка, и ему трудно будет помочь. В общем, одни вопросы и сомнения. Надо было думать, как их разрешить, как застраховаться от опасных ситуаций. Конечно, обеспечить полную безопасность в такой работе невозможно, но мы обязаны были сделать все от нас зависящее. Большая группа специалистов шаг за шагом продумывала детали предстоящей операции, затем разработанную методику передавали на борт и долго
