Азиза Джафарзаде - Звучит повсюду голос мой
Минасолтан ничего не успела ответить, как во дворе послышались голоса. Женщины выглянули в окно. Агу вели под руки Джинн Джавад и Ширин Абдулла, за ними выглядывала голова Сироты Гусейна.
Минасолтан отдала Айшу невестке, торопливо прикрыла лоб и рот шелковым ширванским платком и вышла навстречу пришедшим.
- Что с Агой, Ширин? - обратилась она к тому, кого знала лучше других.
- Ничего такого, из-за чего стоит волноваться и беспокоиться, с Агой не случилось, Минасолтан...
По голосу старого друга обостренным чутьем мать поняла, что продолжать расспросы сию минуту не следует, потом он все расскажет.
- Проходите, проходите в дом, я сейчас поставлю чай... Сеид Азим, поддерживаемый под руку Джинном Джавадом, прошел в свою комнату. Тогда Ширин Абдулла продолжил:
- Дай тебе аллах слышать только добрые вести, Минасолтан, но сегодня я не принес таких... Сегодня казнили человека... Глашатай Махмуд всех мужчин заставил идти на площадь Весов по приказу есаула и урядника... Ага со своими учениками тоже там был, насмотрелся на ужасы, вот ему и стало нехорошо...
Обида предшествующих дней, вызванная историей с именем внучки, испарилась как туман при первых солнечных лучах:
- Ширин, проходи и ты в дом, сейчас чай будет готов!
Абдулла понял, о чем думает Минасолтан: Агу не надо оставлять одного. Он понизил голос:
- Не волнуйся, Минасолтан! Джинн Джавад с ним рядом! Ты лучше скажи, где зерно, я нагружу осла и поеду на мельницу: сегодня очередь нашего квартала.
Минасолтан не стала отказываться, она с благодарностью отдала Ширину мешки, которые он перетащил во двор и увез, а сама принялась готовить чай.
Наступил вечер. Мелодичный голос Кебле Мурвата призвал верующих к вечернему намазу. Сегодня в нем слышались печаль и грусть. Материнское сердце сжимали боль и страх. Минасолтан спешила поскорее приступить к молитве, чтобы ее просьбы быстрее всех достигли седьмого неба. Чтобы великий всемогущий аллах не возвращал от своих ворот дух несчастного Джаби оглу Джавада, простил бы ему его грехи во имя несчастной его матери... Минасолтан попросит великого и всемогущего аллаха хранить ее сына от несчастий, бед, зла, клеветы и невзгод, подстерегающих его на каждом шагу... Уменьшив огонь в плите, разворошив угли кочергой, Минасолтан позвала Джейран и поручила ей последить за чаем, торопливо прошла в свою комнату, плотно прикрыла дверь и развернула молитвенный коврик:
- Нет бога, кроме аллаха...
В тот вечер Джинн Джавад долго беседовал с поэтом... Их голоса перемежались, но чаще звучал голос Джавада...
Утром, несмотря на слабость, Сеид Азим открыл дверь школы... Он начал урок так:
- Дети мои! Сегодня у нас будет важный урок. То, что я вам скажу, очень важно знать любому человеку... Дети мои, я призываю вас быть между собой друзьями, относиться друг к другу сердечно, по-братски... Хороший друг поддержит, научит хорошему. Персидский поэт Саади, живший задолго до нас, написал, что однажды поздней осенью к нему в руки попал сухой листик. Он поднял его, понюхал и ощутил нежный аромат розы. Поэт спросил:
"Если от тебя веет ароматом розы, значит, ты роза?" А листик отвечает: "Я - простой лист, но одно время я жил рядом с розой!"... Давайте подумаем, какую мысль заложил Саади в свое стихотворение? А мысль такова: если ранней весной листик сумел перенять у розы ее лучшие качества, то он сохранит их надолго. Так и у человека: если дружба зародилась в раннем детстве, она выдержит все испытания, и хорошие черты, воспринятые от друга, в зрелом возрасте только разовьются...
Дети мои! Старые мудрецы рассказывали, что однажды человек почувствовал приближение каравана смерти. Тогда он призвал к себе сыновей, и задал им вопрос: "Кто сильнее всех на свете, сыны мои?" Один говорит: "Быстрый конь". Другой: "Тигр". Третий: "Лев"... "Нет, сильнее всех на свете - человек, ответил старик. - Потому что человек умеет думать!" Потом попросил сыновей принести из сада по две ветки гранатового дерева. Сыновья выполнили желание отца. Каждый вернулся из сада с двумя ветками гранатового дерева. "Пусть каждый из вас попробует сломать одну из принесенных веток". Сыновья с легкостью выполнили пожелание отца. "А теперь попробуйте сломать ветки, которые я предварительно свяжу между собой!" Отец связал оставшиеся ветки и протянул их сыновьям. Ни у одного недостало сил сломать связанный пучок. Тогда отец сказал своим сынам: "Отдельно ветку сломать легко, вместе они не поддаются. Так и вы - после моей смерти держитесь вместе, если вы будете заодно, никакой враг не сможет с вами справиться!"
Дети мои! Тот старик был прав! Берясь за какое-нибудь дело, не думай, что ты сможешь совладать с ним в одиночку... Сообща все легче. Только в единении люди становятся сильнее...
Вы вчера были свидетелями того, как по приказу властей был повешен Джаби оглу Джавад, храбрец и герой. Все знали, что он был невиновен. Но мстивший ему бек и объединившиеся с ним родственники сговорились. А он один против них не мог победить... Как говорил народный герой Кероглу: "Даже выходящий из леса лютый лев не должен выходить в одиночку..."
Этой ночью, дети мои, я написал стихотворение, которое я продиктую вам... Запишите его в свои тетради и выучите к следующему уроку. В первых фразах вы услышите обращение к моему сыну Джафару, но точно так же, как к нему, в своей поэзии я обращаюсь и к вам, моим детям...
О Джафар, о немеркнущий свет моих глаз,
О бутон, распустившийся только сейчас.
Мой наказ тебе: с другом крепи ты союз,
Нет прочней и надежнее дружеских уз.
Не стремись к одиночеству, сын мой, пойми:
Только в дружбе становятся люди людьми.
Неустанно возделывай дружбы сады,
Знай, прекрасные дружба приносит плоды.
Если дружат пять пальцев, то легче им жить,
Чем когда перестанут друг с другом дружить.
Если дружбу руке не предложит рука,
То одною не сделаешь даже хлопка.
Как-то неожиданно отворилась дверь, и у поэта дрогнуло сердце: он вспомнил вчерашний день... Но вошел Абдулла и протянул Сеиду Азиму пакет:
- Извини, Ага, ты просил, чтобы от уроков тебя не отвлекали, но я знаю, ты ждал письма из Баку... Я проходил мимо почты... Зашел, спросил... Почтмейстер Ага Салман передал тебе этот сверток, говорит: "Для Аги!"
Ага поспешно взял из рук Ширина пакет и вскрыл его. Это был экземпляр газеты "Пахарь". Поэт торопливо развернул его и увидел напечатанным свое стихотворение, посвященное редактору газеты - Гасан-беку Зардаби. Кровь прилила к сердцу, радость рвалась из груди: "Вот таким образом я могу принести моему народу больше пользы, чем своей школой... Люди будут читать мои стихи, возможно, они разбудят их от спячки... Каждый, в ком проснется совесть, внесет небольшой вклад в дело просвещения своего народа... Пусть мракобесы теперь вопят сколько угодно! Близится время, когда к образованию будут стремиться все люди!.."
Радостный и вдохновленный успехом Сеид Азим продолжил урок. Теперь он собирался прочесть детям басню, написанную недавно, "Лев и два быка", басню о том, как лев не смог справиться с двумя пасущимися на лугу быками, так как быки все время были вместе... Хитростью он обманул бедняг и разорвал их на части... Ему казалось, что доходчивая история более коротким путем приведет его к желаемому результату, чем назидания, которые он прочел детям в начале урока.
И снова урок был прерван: отворилась дверь и, недовольный тем, что его снова оторвали от урока, учитель взглянул на вошедших: первым переступил порог человек в казенном мундире, фуражку с золотым околышем он держал в левой руке. Следом за ним показался Махмуд-ага в суконном пальто, подбитом мехом куницы. Третьим вошел переводчик Агаси-бек.
Учитель и ученики поднялись, приветствуя гостей.
Сеид Азим не знал чиновника, который с приветливой улыбкой на полных губах шел к нему навстречу. "Улыбка - первый признак хорошего человека, а такая открытая - особенно", - подумал Сеид Азим, с пристальным интересом рассматривая официального гостя. Круглое полное туловище с округло выступающим под мундиром животом безо всякой шеи соединялось с совершенно круглой лысоватой головой, где лишь на висках пушились желтые как солома волосы. Голова и лысина казались розовым шаром... Светлые глаза незнакомца тоже были поразительно круглыми, с белесыми бровями и ресницами. Поэт многозначительно переглянулся с Махмудом-агой: "Слушай, где ты отыскал такого круглого человека?" - хотел спросить старого друга. Махмуду-аге и без слов было ясно, что так развеселило поэта, он и сам едва сдерживал смех. Протянутая рука легла в ладонь поэта, он ощутил ее мясистость и пухлость: такая рука должна принадлежать, без сомнения, приветливому человеку, снова подумалось поэту.
Гость обернулся к детям и поздоровался с ними по-русски:
- Здравствуйте, дети!
Ученики хором ответили по-русски.
- Садитесь!
Мальчики спокойно сели. Один из учеников по знаку Сеида Азима вышел и вскоре вернулся в сопровождении Ширина Абдуллы, они принесли табуретки для гостей. Переводчик Агаси-бек держался скромно в стороне. Соблюдая местный этикет, он не мог вмешиваться без указания Махмуда-аги. Легким жестом Махмуд-ага предложил гостю и переводчику сесть и, когда все расположились, представил учителя гостю, а после этого сказал:
