Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия - Филипп Дуайер
Линд утверждает, что публичное осуждение злоупотреблений в Tailhook является классическим примером "войны четвертого поколения", которую феминистки ведут против американского офицерского корпуса. Феминистки "находятся на пути к своей оперативной цели - феминизации вооруженных сил". Если женщины в армии хотят, чтобы к ним относились как к равным, утверждала Линд, то они должны смириться с "атмосферой "раздевалки", в которой мужчины обычно выполняют такую опасную работу, как управление боевыми самолетами".
Пинкер спокойно относится к насилию, которое было неотъемлемой частью империализма. Конечно, он подробно описывает некоторые из основных форм страданий, вызванных имперскими авантюрами, но эти "издержки" остаются в стороне от его анализа коммерции как цивилизующей силы. По мнению Пинкера, торговля товарами и услугами побуждает людей относиться к другим людям как к тем, кто отвечает их собственным интересам, а значит, заслуживает большего внимания. Критик Рэндал Р. Хендриксон кратко излагает суть проблемы, связанной с этим аргументом. Он отмечает, что Пинкер "практически не говорит" о тех формах торговли, которые "играют на наших демонах". Хендриксон отмечает:
Колониализм новых цивилизованных европейцев - несомненно, коммерческая деятельность, часто оправдываемая просвещенными терминами привнесения цивилизации в неиспорченное местное население, - практически не упоминается.
Для того чтобы привести этот аргумент, не обязательно заглядывать в далекое прошлое. Ведь, по данным Международной организации труда, в любой момент времени в 2016 году в современном рабстве находятся 40,3 млн человек, в том числе 24,9 млн - на принудительных работах и 15,4 млн - в принудительных браках. Это означает, что на каждую 1000 человек в мире приходится 5,4 жертвы. Из тех, кто находится на принудительном труде, 4,8 млн. женщин вовлечены в принудительную сексуальную эксплуатацию, или коммерческую секс-индустрию. Миллионы женщин, ставших жертвами секс-торговли, вычеркнуты из истории: такие виды экономической деятельности, как секс-торговля, "ставят под сомнение мягкость нежной коммерции".
Не менее спокойно Пинкер относится и к формам сексуального насилия, возникшим только в конце ХХ - начале ХХI века: изобретению и распространению насилия с использованием технологий. Он утверждает, что "отношение к изнасилованию в популярной культуре" "изменилось до неузнаваемости" в положительную сторону. Сегодня, - пишет он, - когда кино- и телеиндустрия изображает изнасилование, это вызывает сочувствие к жертве и отвращение к нападавшему". Это удивительное утверждение, учитывая количество исследований, доказывающих, что сцены изнасилования в кино и на телевидении часто включаются без причины или для возбуждения интереса.
Сексуализация насилия особенно заметна в видеоиграх, которые, по справедливому замечанию Пинкера, являются "средством массовой информации нового поколения, соперничающим по доходам с кино и музыкой". Пинкер считает, что компьютерные игры "переполнены насилием и гендерными стереотипами", но изнасилования в них "явно отсутствуют". Этот миф был разрушен в книге Анастасии Пауэлл и Николы Генри "Сексуальное насилие в цифровую эпоху", в которой анализируется структурное неравенство, а также гендерный вред, причиняемый сексуальным насилием с помощью технологий, включая виртуальное изнасилование, сексуальное насилие на основе изображений (например, "порнография мести") и сексуальные домогательства в Интернете. Другие комментаторы утверждают, что угрозы изнасилования и другие нападения являются обычным явлением в этом жанре, равно как и распространение изображений сексуального насилия.
Видеоигры и виртуальные пространства - яркие примеры, где сексуальное насилие распространено повсеместно. В 2013 году опрос студентов колледжей мужского пола показал, что 22% из них участвовали в сексуальном принуждении с помощью технологий. В виртуальной среде Second Life ( ) пользователи могут заплатить за сексуальное насилие ("горе") над другими персонажами. Некоторые популярные компьютерные игры (например, Grand Theft Auto) содержат сценарии изнасилования. В своей книге "Вторая жизнь: Путешествие по виртуальным мирам" Тим Гост подсчитал, что около 6,5% зарегистрированных в Second Life пользователей подали одно или несколько заявлений о насилии. К концу 2006 года компания Linden Lab (создатель Second Life) получала "около 2000 сообщений о насилии в день". Это не новое явление: первый зарегистрированный случай виртуального изнасилования произошел в 1993 году в киберпространстве под названием LambdaMOO, многопользовательском виртуальном мире, работающем в режиме реального времени. В нем пользователь по имени Mr Bungle использовал свою "силу вуду" для садистского нападения и изнасилования нескольких женских персонажей, которые выглядели так, как будто получали от этого удовольствие. С тех пор сексуальное насилие в Интернете получило широкое распространение. Феминистки сообщают о систематических угрозах убийства и сексуального насилия. Популярно "порно мести" (когда партнеры без согласия выкладывают в Интернет фотографии откровенного сексуального характера). Распространены киберпреследования.
Почему киберпреступления должны рассматриваться как насильственные? Потому что они оказывают реальное воздействие на неаватарных людей, вызывая психологические нарушения (тревогу, депрессию, посттравматическое стрессовое расстройство) и влияя на жизненные результаты (сексуальная и социальная дисфункция, наркомания и алкоголизм, членовредительство, самоубийство). Эти формы насилия также приводят к серьезным негативным последствиям для здоровья семьи, друзей и общества жертв. Они заставляют женщин контролировать свое поведение. Женщины не только переезжают из дома, меняют работу, скрываются, но и "закрывают свои блоги, избегают сайтов, которые раньше посещали, удаляют профили в социальных сетях, воздерживаются от политических комментариев в Интернете, предпочитают не поддерживать потенциально прибыльное или личностно выгодное присутствие в сети". Это "реальный", а не виртуальный вред.
Наконец, проблематичным является использование Пинкером эволюционно-психологической модели сексуального насилия. Его взгляд на сексуальное насилие строится в терминах корыстных интересов конкурентов, "генетического расчета" и "репродуктивной таблицы". Он считает, что "распространенность изнасилований в истории человечества" и "невидимость жертвы при юридическом рассмотрении изнасилования" являются
Это вполне объяснимо с точки зрения генетических интересов, которые формировали человеческие желания и чувства в ходе эволюции до того, как наши чувства сформировались под влиянием гуманизма эпохи Просвещения.
Он отмечает, что "домогательства, запугивание и принуждение к копуляции встречаются у многих видов, включая горилл, орангутангов и шимпанзе". Изнасилование, по его мнению, "не совсем нормальная часть мужской сексуальности [обратите внимание на двусмысленное "не совсем"], но оно становится возможным благодаря тому, что мужское желание может быть неизбирательным в выборе сексуального партнера и безразличным к его внутренней жизни". Здесь также прослеживается скачок от представления о том, что «около 5% изнасилований приводят к беременности, что говорит о том, что изнасилование может быть эволюционным преимуществом для насильника», к мнению о том, что такое поведение было наилучшей стратегией для мужчин в эволюционном периоде.
Теоретики, враждебно относящиеся к применению эволюционных идей в современных обществах, будут по-прежнему настроены скептически. Однако важно отметить, что феминистские ученые-эволюционисты оспаривают конкретную форму эволюционной психологии, которую отстаивает Пинкер. Они
