Унгвари Кристиан - Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны
Обер-лейтенант Иван Херманди рассказывает о похожей казни на берегу Дуная:
«Я выглянул из-за угла концертного зала Вигадо и увидел, как жертвы выстраиваются в длинную очередь на рельсах трамвая номер 2. Все они уже совершенно смирились со своей участью. Те, что стояли ближе к Дунаю, были уже раздеты; остальные медленно брели за ними, раздеваясь на ходу. Все происходило в полном молчании, которое прерывалось лишь парой ружейных выстрелов или короткой пулеметной очередью. В полдень, когда никого из них уже не осталось, мы снова посмотрели на это место. Мертвые окровавленные тела лежали на льдинах или плавали в воде Дуная. Среди них были женщины, дети, евреи и неевреи, солдаты и офицеры».
Для того чтобы прекратить непрекращавшиеся кровавые казни, 10 января в гетто были направлены 100 сотрудников полиции, но уже на следующий день 45 евреев были убиты на улице Вешелени, всего в паре шагов от полицейского поста. Их тела сложили в парке синагоги на улице Казинци и на площади Клаузаль, поскольку ни у кого не было ни времени, ни желания следовать циничному совету бывшего члена международной комиссии по расследованию массовой казни польских офицеров профессора медицины Ференца Оршоша: «Бросайте мертвых евреев в Дунай, нам не нужна еще одна Катынь».
16 января, когда советские войска вышли к Большому бульвару в районе гетто, салашисты решили организовать погром. Об этом стало известно Палу Салаи, офицеру по связям с полицией при партии «Скрещенные стрелы». Салаи позвонил Эрнё Вайне, и тот заявил, что в курсе запланированного погрома и не намерен этому мешать. Посоветовавшись с Валленбергом, Салаи обратился к командующему немецким гарнизоном в Пеште генералу
Шмидхуберу и предупредил его об ответственности за действия своих подчиненных. Шмидхубер сразу же вызвал к себе Вайну, а также немецких и венгерских вдохновителей этого плана, арестовал одного из унтер-офицеров СС и запретил погром. Для того чтобы обеспечить выполнение своего распоряжения, он направил в гетто подразделение немецких солдат.
17 января советские войска вышли к окраине гетто на улице Вешелени. Доктор импровизированной еврейской больницы, расположившейся в доме номер 44, Ласло Бенедек убедил расчет развернутой здесь венгерской батареи зенитных орудий отказаться от боя. Он сжег форму солдат, превратив их в своих пациентов. На следующий день, после коротких уличных боев, территория гетто была освобождена.
Но в Буде преследования евреев продолжались. 14 января банда боевиков-салашистов из их штаба на улице Неметвёлди во главе с отцом Куном убила 170 пациентов и других евреев, которые скрывались в еврейской больнице на улице Марош. 19 января они же истребили 90 человек в еврейском приюте на улице Альма, а 21 января — еще 149 человек в больнице на улице Варошмайор. В больнице на улице Варошмайор они приказали выйти вперед всем, кто не может доказать свою принадлежность к христианам. Некоторые из тех, кто попытался предъявить свои поддельные документы, были застрелены на месте. Остальным приказали построиться на улице якобы для того, чтобы быть отконвоированными в гетто в Пеште (которое в то время уже находилось под контролем советских войск и куда в любом случае невозможно было бы добраться, так как мосты через Дунай были взорваны). Всех, кто построился, сразу же расстреляли. Пациентов, которые не могли ходить, убивали прямо в отделениях вместе с медицинским персоналом. Их предсмертные крики слышались в течение двух часов. Выжить удалось всего одной женщине, которая спряталась среди трупов на улице.
Все та же банда напала и на высокопоставленных офицеров полиции, отвечавших за безопасность начальника полиции Дьюлы Шедея. Сначала они просто разоружили полицейских и ушли. Но в полночь молодчики вернулись уже вместе с отцом Куном.
«Находящиеся под защитой дома» (международное гетто), а также основные места, где совершались преследования и казни евреев.
Полицейских поставили у стены, где отец Кун начал их избивать за то, что те «прячутся, когда другие ведут героическую борьбу за победу на фронте». Шестерых из полицейских забрали в штаб-квартиру партии. Седьмой, старший инспектор Ласло Белички, который все это время прятался в туалете, предупредил Шедея. Однако подразделение полиции, отправленное для освобождения захваченных товарищей, тоже было разоружено салашистами. «Братцы, да здесь сам доктор (Имре) Марошвёлдьи из следственной тюрьмы!» — воскликнул, увидев пленников один из бандитов, бывший уголовник. Многие хорошо знали в лицо захваченных офицеров: ведь в их обязанности входили в том числе и допросы задержанных опасных преступников.
И теперь наконец пришло время расплаты: «Дверь распахнулась, и оттуда первым рванулся отец Кун, чтобы начать расправу. Ударив кулаком одного из задержанных, он, немного подумав, решил, что этого мало, и снова сильно ударил свою жертву уже открытой рукой. «Ну что, ублюдок, вот мы тебя и поймали!» — воскликнул он и толкнул пленника в комнату, откуда только что вышел сам». Узников сумели освободить только после подхода к зданию второго усиленного подразделения полиции. Отец Кун и его сообщники были арестованы, но во время прорыва самому Куну удалось скрыться. Главарь банды Петер Чабо вел подробный дневник, который закопал вместе со своими документами и фотографиями. Позже эти улики случайно обнаружили и передали в полицию. Содержавшиеся в документах точные описания преступлений, в том числе изнасилование монахинь, позволили привлечь к суду и других членов преступной группы, которые скрывались от правосудия. В конце концов отец Кун был приговорен Народным судом к смерти и казнен.
СОПРОТИВЛЕНИЕ
Внутреннее сопротивление в Будапеште фигурирует во многих венгерских исследованиях, опубликованных после 1945 г., в основном потому, что коммунистическое государство было заинтересовано в том, чтобы подробно описывать антифашистскую деятельность в стране. В венгерских и немецких документах того времени об этом почти не упоминается, поскольку оно практически не оказывало влияния на исход войны.
Воевавшие против советских войск подразделения редко подвергались нападениям со стороны групп Сопротивления. Немцы, которых венгры не считали своими врагами, также редко были объектами атак. Поэтому руководитель гестапо в Будапеште Альфред Тренкер с полным основанием заявил, что для немцев опаснее провести один день в Югославии, чем целый год в Венгрии. В то же время все боялись и ненавидели салашистов. По немецким данным, к сторонникам режима можно было причислить всего лишь 3–5 процентов венгерских офицеров, большинство из которых отвергали ультраправую риторику. Соответственно, представители Сопротивления сосредоточились в основном на спасении жизни людей, саботировании депортаций, а в дальнейшем на наращивании масштаба вооруженной борьбы против подразделений партии, включая нападения на ее штабы.
После салашистского переворота некоторые политические деятели, которым пришлось уйти в подполье, постепенно начали включаться в движение Сопротивления. На основе действующего со дня немецкой оккупации подпольного Венгерского фронта 9 ноября был создан Освободительный комитет венгерского национального возрождения (MNFFB), председателем которого стал Эндре Байчи-Жилински, а его заместителем — Янош Чорба. Военная организация в рамках комитета была создана 11 ноября, и ее возглавил генерал-лейтенант Янош Киш, а его заместителем стал майор Енё Надь. Здесь же работали офицеры штаба Вильмош Тарчаи, Пал Немет, Иштван Белезнай, офицеры технических служб Йожеф Кёваго, Пал Алмаши и Имре Радваньи, капитан гусарской дивизии Кальман Реваи и многие другие. В комитет влились многочисленные подпольные организации, входившие прежде в Венгерский фронт: независимая партия мелких землевладельцев, социал-демократическая партия, ассоциация легитимистов Двойного креста, Венгерская коммунистическая партия и национальная крестьянская партия.
В надежде не допустить осады и разрушения Будапешта руководство комитета планировало открыть линию фронта перед советскими войсками и одновременно организовать восстание. Оно даже обратилось к командиру венгерской 10-й пехотной дивизии Шандору Андрашу и некоторым подразделениям КИШКА с соответствующим предложением. 13 ноября на советскую сторону перебежал в качестве представителя Венгерского фронта начальник оперативного отдела венгерского VI армейского корпуса майор Эрнё Симоноффи-Тот. Несколько предыдущих дней он был занят тем, что за закрытыми дверьми диктовал своему секретарю то, что позже оказалось описанием систем ПВО и инженерных укреплений столицы. Позже майор стал пропагандистом Красной армии и призывал венгерских солдат переходить линию фронта.
