Как были открыты химические элементы - Дмитрий Николаевич Трифонов
Предшествующие рассуждения при строгом подходе обнаруживают одно слабое место, которое до известной степени снижает их ценность. Они опираются на данные сводной хронологической таблицы открытий элементов, на приведенные в ней (там, где их вообще возможно привести) даты открытий. Однако эти даты характеризуют различные события в истории открытия элементов, иначе говоря, имеют различную значимость.
Простые примеры убеждают в этом. Возьмем три галогена: фтор, хлор и бром. Датой открытия фтора считается 1771 г., когда К. Шееле выделил соединение, впоследствии оказавшееся плавиковой кислотой. Но только А. Лавуазье, спустя полтора десятилетия, предположил, что в ней содержится новый элемент, да притом еще и заблуждался, считая, что в состав кислоты входит кислород. Лишь в 1810 г. Г. Дэви и А. Ампер пришли к твердому убеждению, что плавиковая кислота есть соединение водорода с неизвестным элементом — фтором. И только в 1886 г. А. Муассан получил элемент в свободном состоянии. Вообще говоря, каждая из этих дат могла бы с достаточным основанием рассматриваться как дата открытия фтора. А выбранной оказалась наиболее неопределенная — 1771 г.: ведь К. Шееле толком не понял, что он нашел.
Хлор также обнаружил К. Шееле в облике дефлогистированной муриевой кислоты, но отнюдь не считал его простым веществом, хотя наблюдал выделение именно свободного галогена. Последнее обстоятельство делает дату «1774 год» более весомой по сравнению с принятой датой обнаружения фтора, когда ни о каком простом веществе не могло быть и речи. Решающее событие в истории открытия хлора — это установление Г. Дэви в 1810 г. его элементарной природы. Ведь считают же английского ученого автором открытия натрия, калия, магния и кальция, хотя эти элементы уже давным-давно известны были в виде соединений.
Зато иод — пример элемента, который не вызвал споров. Открытый сразу в виде простого вещества (1811), он был в короткое время хорошо изучен и признан родственником галогенов. Очевидно, что три даты — 1771, 1774, 1811 гг., записанные в сводной таблице как даты открытий трех родственных элементов, несут разную смысловую нагрузку.
Но возьмем другой пример — открытие трех элементов, совершенно не похожих друг на друга: брома, иттрия и гелия. Что означают соответствующие им даты в сводной хронологической таблице? Дата открытия брома (А. Балар, 1826 г.) отвечает акту выделения элемента в свободном состоянии. Дата обнаружения иттрия (Ю. Гадолин, 1794 г.) относится к выделению оксида металла. Как выяснилось сорок с лишним лет спустя, «иттрий» Ю. Гадолина на деле оказался смесью редких земель, и относительно чистый оксид иттрия был приготовлен К. Мосандером. Поэтому дата «1794 г.» соответствует открытию смеси сходных элементов, но никак не обнаружению индивидуального элемента. Официальная дата констатации существования гелия (Н. Локьер и Ж. Жансен — 1868 г.) отвечает событию, ранее в истории элементов не встречавшемуся. Впервые сигналом о существовании нового элемента было не выделение его в материальной форме из земных объектов, а наблюдение неизвестной линии в спектре солнечных протуберанцев. До 1895 г., когда был найден земной гелий, этот элемент оставался чисто гипотетическим.
Три даты — в каждую из них вложен различный фактический смысл. Подобные примеры можно приводить еще и еще.
Но чем же тогда объяснить явно различную значимость дат открытий разных химических элементов (дат, приведенных в сводной хронологической таблице)? Тем, что понятие «открытие химического элемента» не имеет четкого определения. В него зачастую вкладывают разное содержание.
Вот какое определение дает видный советский историк химии Н. А. Фигуровский: «Под открытием элемента следует понимать не только получение (выделение) в свободном состоянии простого тела, но и установление существования его в каких-либо соединениях химическим или физическим путем. Естественно, что это определение применимо лишь к открытию элементов, начиная со второй половины XVIII в. Оно не может быть распространено на более ранние этапы, когда соединения, содержащие еще неизвестные элементы, не могли быть изучены с точки зрения их состава»[19]. Второе и третье предложения этой цитаты совершенно справедливы, а вот с содержанием первого следует и поспорить. Считать заключающееся в ней определение безупречным — значит не делать различия между выделением нового элемента в форме простого тела и констатацией его существования в составе соединения. Но ведь это разные вещи, что мы уже показали, обсуждая значимость дат открытий некоторых элементов. И выделение элемента в виде простого вещества является важной вехой в его истории. В самом деле, чтобы достаточно полно изучить свойства того или иного элемента, необходимо располагать им в свободном состоянии. Только при этом условии могут быть исследованы многие химические (например, отношение к различным реагентам) и почти все физические свойства. Поэтому получение элемента в свободном состоянии должно рассматриваться как высшая стадия открытия, выделение же в форме соединения — как низшая, предварительная стадия.
История открытия элементов показывает, что далеко не всегда сразу наступала высшая стадия открытия, не всегда открытие элемента означало выделение его в свободном состоянии. Следовательно, во многих случаях открытие элемента нельзя рассматривать как событие одноактное. На него надо смотреть как на процесс, более или менее растянутый во времени. Сводная хронологическая таблица фиксирует лишь одну стадию в истории открытия элементов, что, скорее всего, было вызвано далеко не достаточным вниманием к этой самой истории. В таблице встречаем и даты, соответствующие косвенной констатации существования нового элемента (для тех элементов, которые первоначально были обнаружены спектрометрическим или радиометрическим методом, но отнюдь не выделены в материальной форме).
Химические элементы по
