История России. Киевский период. Начало IX — конец XII века - Дмитрий Иванович Иловайский
Славнейшим из половецких ханов того времени был Кончак. Русская летопись сохранила любопытное предание о его происхождении. Когда Владимир Мономах громил половцев в степях Задонских, то один из их ханов, Отрок, бежал к обезам за Железные Врата, то есть на Кавказ; а другой хан, по-видимому брат его Сырчан, остался на Дону. Когда же Владимир скончался, Сырчан послал с этим известием в Обезы гудца Орева; велел петь половецкие песни брату и уговаривать его к возвращению на родину, а если не послушает, то дать ему понюхать какое-то зелье или траву, называемую емшан. Гудец так и сделал. Понюхав зелья, изгнанник заплакал и сказал: «Да, лучше в своей земле лечь костьми, нежели в чужой славну быть». Он пришел на родину, и от него-то родился Кончак, «иже снесе Сулу, пеш ходя, котел нося на плечеву». Этот самый Кончак, «окаянный, безбожный и треклятый», как называет его летопись, пришел на Русь с половецкой ордой в 1184 году. Он грозил пожечь и опленить города русские, ибо имел при себе какого-то «бесерменина», который стрелял живым огнем; кроме того, по словам летописи, у него были метательные снаряды и самострельные луки, такие огромные и тугие, что 50 человек едва могли натянуть подобный лук. Кончак остановился на украйне и завел переговоры о мире с Ярославом Всеволодичем; это был младший брат Святослава, который передал ему свой черниговский стол. Великий князь послал сказать брату, чтобы он не верил коварным половцам и вместе с ним шел бы на них войною. Однако Ярослав уклонился от похода под предлогом своих мирных переговоров с Кончаком. Святослав соединился с Рюриком и поспешил против варваров. Старшие князья с главными силами шли назади, а вперед себя («на вороп», как тогда выражались) отрядили несколько младших князей. Последние встретили на дороге гостей, или купцов, проехавших степи, и узнали от них, что половцы стоят на реке Хороле, подле вала («шоломя»), который ограждал Русскую землю со стороны степей. Младшие князья внезапно вышли из-за этого вала, ударили на половцев и захватили много пленных; в числе их привели к Святославу и того бесерменина, который стрелял живым огнем. Когда же подошли старшие князья, то Кончак бежал в степи. Это случилось 1 марта 1185 года, то есть в самый Новый год, так как русские начало его считали с марта. В погоню за половцами великий князь отрядил 6000 черных клобуков, или берендеев, с их вождем Кунтувдыем; но по случаю наступившей распутицы погоня не могла настичь половцев.
В этом походе, кроме Ярослава Черниговского, не принимали участия и князья Северские; последние не успели соединиться с великим князем по причине быстроты, с которой был совершен его поход. В челе[6] северских князей стоял тогда его двоюродный брат Игорь Святославич, который уже не раз отличился в битвах с половцами и не далее как в 1183 году предпринимал удачный поиск в степи вместе с родным братом своим Всеволодом, сыном Владимиром и племянником Святославом. То же самое задумал он повторить и теперь, после поражения Кончака на Хороле, куда, к великому его сожалению, ему не удалось поспеть вовремя. Не спросясь главы своего рода Святослава Киевского, он решил немедленно идти в степи с одними северскими дружинами и в конце апреля выступил из своего стольного города. В Путивле соединился с ним княживший в том городе сын его Владимир; сюда пришел и племянник Святослав Ольгович из Рыльска. Двоюродный брат Ярослав Черниговский прислал ему на помощь боярина своего Ольстина Олексича с отрядом коуев; то были полукочевые народцы, поселенные на южных пределах Черниговской земли, соплеменники черных клобуков. Современный поэт изображает приготовления Игоря к походу следующими словами: «Комони ржут за Сулою; звенит слава в Киеве, трубы трубят в Новеграде; стоят стязи в Путивле; Игорь ждет мила брата Всеволода». Но последний отправился другой дорогой, из Курска. Игорь двинулся к Донцу, перешел его, достиг берегов Оскола и здесь дождался своего брата, удалого Всеволода Трубчевского. Этот поход четырех князей, из которых самому старшему было не более 35 лет, произвел сильное впечатление на современников, так что кроме довольно подробного рассказа летописи он сделался предметом замечательного поэтического произведения Древней Руси, известного под именем «Слова о полку Игореве».
При самом начале похода являются недобрые знамения, которые предрекают ему печальный исход. Однажды, когда войско приближалось к Донцу, перед вечером солнце подернулось какою-то мглою, так что походило более на месяц, и это обстоятельство смутило дружину. Но Игорь старается ее ободрить. Вот уже Русь за шеломянем, то есть перешла половецкий вал и углубилась в степь. Ратники, высланные вперед «ловить языка», то есть на разведки, воротились и донесли, что варвары собираются в большом числе и готовятся к сражению. «Спешите напасть на них, — говорили князьям разведчики, — или воротитесь домой, потому что время нам неблагоприятное». Но Игорь отвечал, что воротиться домой без битвы будет сором пуще смерти. Меж тем, по словам поэта, плотоядные чуют близкую поживу: стаи галок летят к Дону великому, волки воют по оврагам, орлы своим клекотом сзывают зверей на кости, лисицы брешут на червленые русские щиты.
Половцы собрались от мала до велика на берегах какой-то речки Сююрлея; а вежи свои, то есть кибитки с женами, детьми и стадами, отослали далее назад. Игорь построил русское войско в обычный боевой порядок. Оно состояло из шести полков. Посреди шел полк Игоря, по правую сторону — брата его Всеволода, по левую — племянника Святослава; это была главная рать; перед нею шли Владимир Игоревич со своею дружиной и Черниговский полк, то есть боярин Ольстин с коуями. Шестой отряд был сборный: его составляли стрелки, высланные наперед от всех пяти полков. Русь наступала бодро, покрытая железными кольчугами, пестрея красными щитами, под сенью своих стягов, развеваемых ветром. Передние отряды устремились на неприятеля; а Игорь и Всеволод тихо следовали за ними, «не распуская своего полку».
