Анатолий Кощкин - Японский козырь Сталина. От Цусимы до Хиросимы
Само собой разумеется, что через секретаря ему ничего не следует передавать»{542}.
Японские лидеры понимали, что добиться согласия советского правительства на начало официальных переговоров о заключении нового долгосрочного японо-советского соглашения без изложения конкретных предложений японской стороны едва ли удастся. Однако тактика Токио состояла в том, чтобы до изложения возможных уступок Японии прежде выяснить, чего пожелал бы СССР взамен договора о ненападении. Японское правительство опасалось, что может предложить Советскому Союзу больше, чем то, на что он рассчитывает. Отсюда продолжение попыток Хироты убедить Москву согласиться на начало переговоров, с тем чтобы обмен мнениями об условиях проектировавшегося японцами соглашения состоялся уже в ходе переговоров. Естественно, это не могло устроить советскую сторону, которая со всей определенностью давала понять, что вести неофициальные переговоры, тем более без конкретизации их целей, Москва не намерена. Об этом со всей определенностью посол Малик заявил Хироте при очередной встрече 24 июня.
Из записи беседы Малика с Хиротой от 24 июня 1945 г.:
«…Как господину Хирота известно, Советское Правительство, в соответствии и на основании положений, вытекающих из самого пакта, заявило о том, что поскольку обстановка по сравнению с той обстановкой, которая имела место в период заключения пакта, изменилась в корне, то Советское Правительство сочло невозможным продлить этот пакт и сделало это на основе и в соответствии с законными положениями данного пакта о нейтралитете.
Советское правительство денонсировало пакт на основании положений, вытекающих из пакта, а не порвало его, и я хотел бы обратить внимание г-на Хирота на это.
Пакт существует, и на базе этого пакта к взаимному удовлетворению базируются отношения. Вы сочли желательным до истечения срока пакта обменяться мнениями о дальнейшем.
В своей беседе со мной Вы в общей постановке упомянули о целом ряде проблем, не конкретизируя их. Я изъявил готовность выслушать Ваши мнения и весьма рад, что провел с Вами эти беседы, способствующие в известной мере, хотя бы общему представлению о точке зрения. Вместе с тем я полагаю, что для уведомления о содержании этих бесед моего соответствующего руководства я предпочел бы… лично слышать конкретные мнения г-на Хирота. Таким образом, я насколько мог ответил конкретно на Ваши конкретные вопросы и готов выслушать Ваше мнение.
Хирота. То, что изложил посол о пакте о нейтралитете и о том, что он сыграл свою положительную роль, об этом я хорошо осведомлен. Со своей стороны я также говорю, что пакт о нейтралитете играл взаимную роль, но кроме этого хотел бы иметь договоренность между двумя странами, которая бы поставила взаимоотношения двух стран в более дружественные отношения. Если до сих пор, несмотря на пакт о нейтралитете, имелся целый ряд споров, то сейчас надо раз и навсегда разрешить все эти споры и не оставить ни одного неразрешенного спора. Урегулировать позиции обеих сторон на дальнейшее в Восточной Азии и установить договоренность между двумя странами, которая сделала бы возможным, чтобы обе страны поддерживали дружественные и доброжелательные отношения на длительный срок. Мы этого и желаем.
Если советская сторона считает возможным такую постановку вопроса, то наше правительство сочло бы возможным конкретизировать и уточнить эту проблему»{543}.
Более откровенно относительно целей японского правительства Хирота говорил во время состоявшегося 24 июня обеда с советским послом. Из донесений советского посла:
«…Я указал, что Советский Союз занимает на Дальнем Востоке позицию невоюющей стороны и поэтому разумеется, что невоюющей стране трудно определить срок окончания этой войны. Сам Хирота также уклонился назвать этот срок. Он пространно говорил об ошибках Германии, о которых он вычитал в докладе т. Сталина из бюллетеня посольства, полученного им еще в 1941 г. Я до сих пор храню это место из речи Сталина, сказал Хирота. И в разговоре со своими приятелями о советско-германской войне всегда приводил эти слова Сталина как доказательство того, что Германия не победит. Он распространялся также, что политические деятели в своих предположениях должны быть внимательными и опасаться ошибок.
Затем пространно развивал идею объединения сил великой сухопутной державы России с морской державой Японией, что представляло бы собой великую и непобедимую силу, а в одиночку одной стране трудно иметь и сильную сухопутную армию и сильный морской флот. Хирота настоятельно просил снабдить Японию нефтью, которая необходима армии, флоту и авиации, а также для разрешения китайской проблемы, ибо когда настанет момент разрешения этой проблемы, то Япония должна будет действовать не столько людской силой, сколько техникой, а для техники нужна нефть.
“Дайте нам хотя бы немного нефти, что будет для нас великой услугой; нам нужна нефть, дайте нам нефть”, — твердил Хирота. Взамен он предлагал каучук, свинец, олово, вольфрам.
На замечания о трудностях доставки Хирота убеждал, что американцы не будут топить советские суда, ибо если Советский Союз даст нам нефть, то путь для получения указанных материалов будет открыт сам собой. Поскольку вопрос принимает конкретный характер, то я прошу обдумать его, сказал Хирота…»{544}
Японскому правительству было ясно, что советские лидеры не проявят интереса к переговорам с Японией до тех пор, пока им не будут представлены конкретные предложения и изложены цели таких переговоров. Поэтому 29 июня, на очередной встрече с Маликом, Хирота по указанию министра иностранных дел Того попытался предложить заключить между Японией и СССР соглашение об «оказании друг другу поддержки в сохранении мира в Восточной Азии» и двусторонний договор о ненападении{545}. Одновременно были даны указания японскому послу в Москве Сато обратиться с этими предложениями непосредственно к советскому правительству. В шифротелеграмме Того в Москву от 27 июня послу предписывалось «ускорить ответ советского правительства»{546}.
30 июня Малик направил в Москву содержание переданного через Хироту предложения японского правительства: «…Хирота заявил, что впервые наши правительственные круги желают как можно скорее продвинуть переговоры с Советским Союзом и прийти к положительному результату. Желательно передать в Москву наши предложения, чтобы советская сторона приняла во внимание наше мнение и пошла навстречу нашей стране.
Прежде всего о договоре, который бы урегулировал и нормализовал в будущем отношения между двумя странами. Японская сторона предлагает основные принципы этой договоренности на основе следующей преамбулы (затем прочел по тексту): “Установить между Японией и СССР прочные постоянные дружественные отношения и сотрудничать в поддержании перманентного мира в Восточной Азии. Для этой цели — заключить между Японией и СССР соглашение о взаимном поддержании мира в Восточной Азии и установлении отношений ненападения между двумя странами. Если у посла имеются вопросы или неясные места, я могу их разъяснить”. На вопрос, что подразумевается под понятием Восточная Азия, Хирота ответил: “До настоящего времени в Японии Восточной Азией считают Маньчжурию и Китай, до островов южных районов включительно. В данном случае, поскольку речь идет вообще о всей Восточной Азии, то есть речь идет о Советском Союзе в разрешении азиатского вопроса вообще, то с точки зрения СССР в это понятие можно включить и Сибирь или дальневосточные районы Советского Союза. Однако это сугубо по желанию Советского Союза, если он сочтет для себя целесообразным включение указанных районов, то можно включить, если нет, то мы против этого тоже не возражаем, нам все равно, учитывая, что должен быть заключен договор о ненападении, который обеспечивает мир. Поэтому можно включать и не включать, так как обе стороны договариваются о ненападении.
Для достижения такого соглашения наша сторона хотела бы высказать мнение касательно непосредственных отношений между двумя странами на будущее (далее он опять прочел): “Касаясь вопроса Маньчжоу-Го и других вопросов, японская сторона согласна:
1. Нейтрализовать Маньчжоу-Го (после окончания войны в Великой Восточной Азии японская сторона отзывает свои войска и обе стороны, Япония и Советский Союз обязуются уважать суверенитет и целостность территории Маньчжоу-Го и невмешательство в его внутренние дела).
2. Японская сторона готова ликвидировать свои рыболовные права, если она будет снабжаться нефтью.
3. Япония готова обсудить все другие вопросы, которые советская сторона пожелает обсудить”.
Мне поручено моим правительством договориться по этому вопросу с господином послом и я передаю Вам буквально то, что мне поручило передать мое правительство”.
